Форма входа
Читем онлайн Тимур и его небо - Лариса Северикова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Мечта о небе появилась у Тимура в самом раннем детстве, когда он с бабушкой и мамой (после развода родителей) переехал из Тбилиси в Североморск, к дяде Коле. Николай Маркович, заменивший ему отца, очень грамотный, честный, принципиальный человек, стал для Тимура образцом морского офицера.
Как-то совсем маленьким Тимур летел с мамой в самолете ЛИ-2, и командир экипажа посадил его на место второго пилота. Тимур минут 30 держался за ручку управления («бублик», как его называли), а потом спросил у летчика: «Почему вас в кабине двое?» «Это транспортный самолет, – ответил тот, – но есть самолеты, которыми пилот управляет один. Они называются истребителями». «Вот это мне подойдет!» – произнес Тимур.
В шестилетнем возрасте он оказался в Верхней Ваенге на похоронах экипажа разбившегося Ту-16. Именно тогда он окончательно решил, что, когда вырастет, станет летчиком и будет летать вместо тех, кого сейчас хоронят.
В 1962 году, после перевода Николая Марковича, семья попала в Кронштадт, а в 1964-м бабушка и мама с Тимуром переехали в Ленинград. Эти две русские женщины отдавали мальчику всю свою любовь и, хотя достатка в доме никогда не было, старались, чтобы ребенок ни в чем не нуждался. Тимур их просто боготворил, а став взрослым, всегда помогал им и заботился о них.
Бабушка Тимура, Александра Федоровна Ильенкова, была родом из далекой сибирской деревни. По рассказам Тимура, растила его в основном она, так как мама, Марина Марковна, работала – преподавала в школе, да и часто болела. Бабушку Шуру Тимур ласково звал Шуравкой. От этой простой и очень мудрой женщины, великой труженицы, он перенял жизненную стойкость и оптимизм, умение противостоять трудностям и невзгодам, трудолюбие, удивительную неприхотливость в быту и даже веру в народные приметы. Я тоже многому училась у Александры Федоровны.
Наверное, оттого, что Тимур рос в женском окружении, у него сложилось рыцарское отношение ко всем женщинам. Если он шел в какую-нибудь семью, в его руках всегда были цветы и торт для хозяйки дома. В общественном транспорте он не мог позволить себе сесть, какой бы ни был уставший. Иногда в метро я говорила ему: «Тимур, садись, ведь место свободно», – а он отвечал: «Зайдет на следующей станции какая-нибудь женщина, и я все равно встану. Лучше и не садиться». На службе он для каждой сотрудницы находил приветливые слова. А если погибали его товарищи, Тимур, как мог, поддерживал их вдов и детей.
* * *Мужское воспитание Тимур получил уже в Нахимовском училище. На его решение поступать в морское училище, безусловно, повлиял авторитет Николая Марковича. Отчасти Тимур пошел туда еще и потому, чтобы немного легче стало маме и бабушке.
Одноклассники по училищу вспоминают, что Тимур был самым маленьким в классе, но очень живым, ловким. Поэтому, следуя негласной традиции выпускников-нахимовцев, именно ему выпало начистить нос Петру I на барельефе, расположенном на фронтоне здания. Училище находилось в строительных лесах, и когда Тимур добрался по ним до барельефа, его «застукало» начальство. За это его чуть не исключили, и только благодаря тому, что напарником его в этом рискованном деле был внук адмирала Игорь Терпогосов, он чудом остался в стенах училища.
Среди мальчишек бывали конфликты, доходило и до потасовок, и Тимуру не всегда хватало физической силы постоять за себя. Однажды, доведенный до отчаяния, он подошел к двум верзилам-старшеклассникам и сказал: «Лучше убейте меня, но издеваться над собой я не позволю!» И столько в глазах его было решимости и внутренней силы, что больше его никто не трогал.
Значок Нахимовского училища Тимур никогда не снимал с мундира и с большой теплотой отзывался о своих наставниках и однокашниках. «Я горжусь тем, что окончил Нахимовское училище, там меня закалили, сделали настоящим мужчиной, воином».
Спустя многие годы, после трагической гибели Тимура, его товарищи-нахимовцы, Александр Медведев и Сергей Захаров, на средства, собранные однокашниками, закажут в мастерской Льва Кербеля памятную доску, посвященную Тимуру, и откроют ее в Нахимовском училище. Удивительно, но дух нахимовского братства связал людей навсегда, «куда бы их ни бросила судьбина», где бы они ни служили и чем бы ни занимались!
После окончания Нахимовского следовало поступать в высшее военно-морское учебное заведение, а Тимур мечтал о небе. И он написал письмо Адмиралу Флота Советского Союза С. Горшкову с просьбой, в виде исключения, направить его в летное училище. «Я не предам Военно-морской флот, я глубоко убежден, что у Советского Союза должны быть авианосцы. После окончания Ейского летного училища вернусь на флот и буду летать с авианосца…» И Главком дал нахимовцу добро. Так две стихии – небо и море – соединились и стали главными в жизни Тимура.
* * *Тимур притягивал окружающих высокой порядочностью, честностью, и еще он был очень веселым человеком, остроумным рассказчиком и заряжал всех своей энергетикой и жизнелюбием.
Наши встречи в Ленинграде, когда Тимур был сначала нахимовцем, потом курсантом Ейского высшего летного училища, а я – студенткой Московского педагогического института, были просто праздником, наполненным смехом и фейерверком экспромтов и шуток. Мы дружили втроем: с Надей, студенткой медицинского училища, мурманчанкой, познакомились в том же санатории в Ессентуках. Тимур тогда придумал для меня массу забавных и ласковых слов, которые звучали у него как стихи, и повторял их беспрестанно, я же только смеялась в ответ и отвечала остротами. А в последний день, когда Тимур должен был улетать в Ейск и позвонил вечером, чтобы попрощаться, я в трубку повторила все его нежные слова, как заклинание, и адресовала их ему… И совсем поздно, когда мы с Надей уже легли спать и обсуждали минувший день, вдруг в дверь раздался звонок. Мы никого не ждали и оторопели, когда открыли дверь: на пороге стоял Тимур. Он не смог улететь после разговора со мной, сдал билет и вернулся. И это был еще один веселый и незабываемый вечер.
* * *О своей курсантской жизни Тимур всегда рассказывал с воодушевлением, ведь именно там осуществилась его мечта. С огромным уважением он отзывался о многих своих учителях, а дружба с однокашниками осталась на всю жизнь.
Особенно сильное влияние оказал на Тимура его первый инструктор, Владимир Алексеевич Абрамовский, получивший среди курсантов прозвище «Рэд» за ярко-рыжий цвет волос. Рэд, отличный летчик и добрейшей души человек, был сторонником жесткого обучения и учил ребят не просто летать, а драться в воздухе. Он первым показал Тимуру фигуры пилотажа, которые курсантам знать не полагалось, демонстрировал все боевые возможности Л-29. И уже в училище Тимур освоил боевое маневрирование, косой пилотаж, нестандартные маневры, которым впоследствии обучал своих подчиненных.
Абрамовский жестко готовил новичков к стрессовым ситуациям. Он мог в полете выключить двигатель, отключить основные пилотажно-навигационные приборы и следить за поведением курсанта; учил садиться на дорогу. Впоследствии, к сожалению, его отстранили от инструкторской работы, но он, по словам Тимура, сумел заложить фундамент, научил правильно относиться к летной работе, к небу, к боевой машине. «Многие инструкторы – старшие лейтенанты, капитаны, по сути, сами еще мальчишки, – вспоминал Тимур, – работали с нами в небе от зари до зари, и благодаря им жива наша авиация».
В Ейском училище Тимур летал на Л-29, МиГ-15, МиГ-17 и Су-7. Один раз он чуть не погиб. На Су-7 при посадке допустил ошибку, которая привела к уклонению самолета от оси взлетно-посадочной полосы. Для исправления этого уклонения Тимур, как говорят летчики, «дал ногу», то есть энергичнее, чем требовалось, двинул педалью, управляющей рулем направления, – и самолет вдруг стал на крыло с креном, близким 90 градусов. Тут же он дал ногу на противоположную педаль – и самолет сел нормально. Его тогда даже не ругали – так были напуганы.
* * *Письма Тимура из летного училища, из Острова, Калининграда проникнуты счастьем: он летает! Наверное, летчики – особые люди, потому что только им открывается красота, не доступная больше никому. Да и отношение к земному существованию из заоблачной выси совсем иное. Тимур не представлял себя без неба, оно было его жизнью. Вот некоторые строчки из писем, которые я могу перечитывать бесконечно:
«Как это говорится: «Не бойся друзей своих – в худшем случае они могут предать; не бойся врагов своих – в худшем случае они могут убить; бойся равнодушных – это по их молчаливому согласию вершатся на земле все беды…» Если я исказил, а точно я и не могу помнить, извини мое невежество. Но только равнодушных я ненавижу! Если бы мог – всех равнодушных передушил! Согласен с тобой, что пусть лучше жизнь будет полосатой, чем серой. Когда мне тяжело было в Батайске, залезал в кабину и, захлопнув фонарь, сидел там часами. А сейчас и в самолет пока не пускают… А в Зернограде на полетах мне ни разу плохо не было – летали! В отпуске сначала было так скучно, не удрал обратно только из-за того, что мама с бабушкой по полгода ждут. Не знал, куда деваться. Вообще, если меня спишут с летной работы, не знаю, что со мной будет. Тогда точно жизнь станет серой». (1974 г.)
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тимур и его небо - Лариса Северикова бесплатно.
Похожие на Тимур и его небо - Лариса Северикова книги
- Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете - Владимир Губарев - Биографии и Мемуары
- Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива - Юрий Ценципер - Биографии и Мемуары
- Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера - Уинсли Кларксон - Биографии и Мемуары
- 'Смерть стоит того, чтобы жить...' - Сергей Пономарев - Биографии и Мемуары / Детские стихи
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- В поисках Вишневского - Наталья Кончаловская - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Война, блокада, я и другие… - Людмила Пожедаева - Биографии и Мемуары
- На взлет! Записки летчика-истребителя - Федор Архипенко - Биографии и Мемуары
- Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - Юрий Александрович Лебедев - Биографии и Мемуары / Военное / История
