Всегда волнующий момент, когда очередная девушка впервые отвечает на твой поцелуй. Это ведь всегда чуть-чуть как в первый раз. Но в тот вечер ощущение было особенно острым. Паола ответила не то чтобы неумело или слишком сдержанно, однако – с трепетной растерянностью подростка, еще только открывающего для себя свою сексуальность. Так я воспринял ее реакцию, не догадываясь, что ожидает меня с ней в будущем.

Она была еще очень молода, собственно, но уже взрослая и очень красивая девушка. Красивая той книжно-кинематографической, закрепленной традиционными представлениями красотой, которую, наверное, ожидают видеть в итальянках иностранцы. Мягкий овал лица, нежный румянец на чистой смугловатой коже, большие черные глаза, аккуратный носик, называемый в мире «французским», блестящие густые волосы, плавные закругленные линии тела с полной грудью и довольно широкими бедрами, при выразительной талии и стройных ногах. Меня, помню, с самого начала удивило, что у нее нет бой-френда, или, как принято говорить в Италии, «жениха». Лишь попозже мне пришло в голову, что так обычно и бывает. Вопреки устоявшимся представлениям, очень красивые девушки чаще оказываются одиноки, чем заурядные или даже некрасивые, которые, по мужской логике, кажутся более доступными и сговорчивыми. Красавице приходиться ждать того, кто решится приложить дополнительные усилия, чтобы добиться ее благосклонности. А ее подругам, тем временем, предоставляется широкий выбор кандидатов.

Кроме того, в некоторых женщинах есть нечто такое, что мужчина ощущает особым видом чувств, похожим на обоняние, но, как представляется, не имеющим специального – по крайней мере, известного науке – органа. Это «что-то» не связано с красотой, женщинам неведома его природа, мужчины не умеют это «что-то» описать, но оно их неизменно привлекает, как свет привлекает ночных насекомых. Так вот, в Паоле этого не было. Зато в ней было нечто другое, архаичное, но иногда все же находящее отклик в сердце итальянского мужчины. Несмотря на все безусловные и необратимые последствия сексуальной революции, у итальянцев сохранилась утратившая актуальность, несовременная и совершенно непрактичная, но столетиями культивировавшаяся потребность жениться на девственницах. И это в Паоле было. То есть, я был немного удивлен, узнав позже, что она действительно девственница в свои почти двадцать лет, но она просто излучала целомудрие и невинность синьорины позапрошлого века.

– Так когда же вы впервые встретились с Маризой Пирраина? – спросил комиссар Дзандзара.

– Прошлым летом, когда приехали с Паолой в Чуриту, в ее родной городок в Калабрии.

– Потому что собрались обвенчаться?

– Наверное. Нужно было, наконец, познакомиться с будущей тещей. Но мы приехали в отпуск, на три недели. Мы приехали в Калабрию поездом. В Катандзаро я арендовал машину…

Странной была та поездка. Я не бывал на юге со времен детства, с тех пор, как мама вывозила меня летом на Сардинию. Потом, мы стали проводить лето на курортах Франции. У мамы вообще, кажется, имелось предубеждение к итальянскому югу, кроме, разве что, Сардинии – из-за отца, насколько я догадываюсь. Студентом же, я ездил на летние семестры в Англию и Северную Америку; а, начав работать, загорелся идеей посмотреть мир, и отправлялся в отпуск куда-нибудь в Австралию, Африку или в Южную Азию. И ни в одной из поездок я не ощущал особенно остро ни значительности расстояния, ни цивилизационных различий. Сейчас же, добравшись поездом на юг своей родной Италии, я чувствовал себя не только на краю мира, но и словно в другой эпохе. Я не сразу смог понять, в чем дело. Как ни отличен здешний пейзаж от привычного, умбрского, ничего особо экзотического в нем не было: горы, сосновые рощи и леса, виноградники, стада обычных коз или овец под присмотром обычных пастухов. Сонные деревни. Мандариновые сады. Пожилые женщины в черном бредут из церкви, старики в кепках греются на солнце. Здесь еще даже пальмы не встречаются. Обыкновенная Италия, как на картинке. Но ощущение какого-то иного мира не покидало меня, ни на мгновение. Сперва я думал, это связано с тем, как нервничала Паола – и перед поездкой, и сейчас. Ее беспокойство передалось и мне – отчасти потому, что я так и не смог до конца определить его причину. Впрочем, я давно решил для себя, что она стесняется той среды, из которой вышла, а, может быть, пытается отгородиться от нее, раз и навсегда оставив ее в прошлом. Лишь позже, проведя здесь несколько дней и проанализировав свои впечатления, я осознал, в чем дело. Здешний край сохранил абсолютное неприятие в отношении всего остального мира, он живет своей собственной жизнью, движимый собственными, только ему понятными целями, нечувствительный к любым внешним влияниям.

Еще не побывав на юге, я возомнил, будто понимаю его лучше уроженки Калабрии Паолы. Конечно, говорил я себе, ведь есть две Южных Италии: одна – туристическая, для иностранцев и курортников, с пляжами, пансионатами, лыжными курортами, достопримечательностями и фольклором. Другая – реальная, с безработицей, нарушенной экологией, коза-нострой, каморрой, ндрангетой, с отсталостью и проблемами. О первой пишут в глянцевых журналах и путеводителях, показывают ее в туристических программах. О второй пишут в газетах, показывают ее в криминальных новостях.

– Какие еще проблемы? – сказала как-то Паола на подобные мои рассуждения. – Там так живут, и не воспринимают свою жизнь, как сплошную череду проблем. Ндрангета проблема для севера, а в Калабрии она часть общества. Ндрангета продвигала Версаче. Он ведь был из Реджо-ди-Калабрия. Местная коска финансировала его в самом начале карьеры. Без денег ндрангеты он бы ничего не добился. Ндрангета финансирует политиков из местных, они попадают в региональные советы, в Парламент, и защищают там интересы области.

– То есть, интересы ндрангеты, – съязвил я.

Паола пожала плечами. Я снисходительно улыбнулся ее наивности. Мне еще только предстояло узнать, кто из нас по-настоящему наивен.

Да, туристу, посещающему Калабрию, сложно заметить ндрангету – где она там начинается. Но однажды с нею столкнувшись, невозможно найти, где она кончается. Она бесконечна. Паола показала мне в своем Чуриту дом местного босса ндрангеты. Я поначалу воспринял это лишь как некую особо экзотичную достопримечательность.

Мы въехали в городок на горном склоне над рекой. Мрачноватые каменные дома, безлюдные улицы, тянущиеся к центральной площади с церковью. Я обратил внимание на нарядную виллу, выделявшуюся и нездешним дизайном, и положением на самом возвышенном месте, чуть в стороне от остальных домов.

– Там живет русский художник со своей женой, – сказала Паола. – Но они часто уезжают. Надолго. На месяцы иногда.

– Священник сейчас тоже не итальянец, – сказала она, когда мы проезжали церковь. Поляк, кажется. Прежний священник был из здешних мест, но он уехал, и прислали этого.

Я вопросительно посмотрел на Паолу, когда мы проезжали массивное строение за высоким каменным забором.

– Это дом кумпара Амедеу, самого влиятельного здесь человека. Уважаемого.

– «Уважаемый», onorevole? То есть…?

Она не сказала, «босс», но кивнула, говоря:

– Он занимается утилизацией отходов. Обеспечивает работой многих местных людей.

Утилизация отходов – бизнес, контролируемый ндрагетой в Калабрии, каморрой в Кампанье, коза-нострой на Сицилии. Бизнес, разрушающий местную экологию, дающий работу местным жителям и приносящий «малавите», местному криминальному миру, доходы, сопоставимые с доходами от наркоторговли.

– Символично, что он сам себя заточил в эту каменную крепость. Дом точь-в-точь напоминает тюрьму.

Паола ответила на мою реплику усмешкой, показывавшей, по-видимому, что я не готов для восприятия всей правды, как она есть.

– А здесь вот живет моя мать, – кивнула она, указывая на следующий дом, резко контрастировавший с тюремным замком кумпара Амедеу.

Вместо каменной стены, дом окружала живая изгородь из винограда с одной стороны и из вьющегося жасмина – с другой. Виноградные плети со шпалер живой изгороди перебрасывались на перголу, не позволявшую увидеть с улицы внутренний двор, угадывавшийся, тем не менее, за импозантным, увитым плющом двухэтажным домом с террасой. Терраса по всей длине уставлена была кадками и ящиками с цветами – рододендронами, азалиями, лилиями, розами. Женщина, которую я увидел на террасе, была едва ли не первым человеком, встреченным мною в этом поселке, как бы вымершем на время сиесты. Той женщиной и была Мариза Пирраина, мать Паолы. Она выглядела гораздо моложе своих сорока пяти лет. Она выглядела ненамного старше Паолы и много моложе меня, хотя мы были чуть ли не ровесниками. Она очень уступала дочери по красоте, но в ней было вот то самое, трудно определяемое что-то, некий особый сигнал, что неизбежно притягивает мужчин, воздействуя на то самое доисторическое чувство, не имеющее ни названия, ни специального известного науке органа. Я почувствовал этот сигнал еще на расстоянии, и он оказался небывало сильным, когда я приблизился к ней.

1 2 3

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жасмин ползучий - Джо Малозо бесплатно.

Похожие на Жасмин ползучий - Джо Малозо книги

Упущенная любовь - Лила Роуз - Современные любовные романы / Эротика
Город спасения (ЛП) - Маравилла Мэри - Современные любовные романы
Её невыносимый лжец (СИ) - Майер Жасмин - Современные любовные романы
Тренер - Алекса Райли - Современные любовные романы
Бессердечный - Мишель Хёрд - Современные любовные романы
Сделка - Сэнди Линн - Прочие любовные романы / Современные любовные романы / Эротика
До любви один шаг - Ким Лоренс - Современные любовные романы
Игры жизни... - Анастасия Артемьева - Современные любовные романы
Свет во тьме (ЛП) - А. Мередит Уолтерс - Современные любовные романы
Дейр (ЛП) - Лилли Р. К. - Современные любовные романы

Оставить комментарий