Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спросите лучше моего студента. Он вообще утверждает, что Иисус — колбаса.
Черные брови инженера взметнулись к козырьку каски в поддельном изумлении. Он явно забавлялся.
Натан Ли обронил на арабском:
— Иногда язык мой — враг мой…
— Колбаса… Однако! Вот так образ.
— Человеческая кожа, — пояснил Окс, — битком набитая мифами и пророчествами.
Инженеру сравнение явно понравилось.
— И тем не менее вы оба решили посвятить себя «Году зеро»?
— Профессор периодически берет меня с собой, — сказал Натан Ли. — В фокусе моей докторской северная Сирия седьмого века. Я выясняю причины исчезновения римских семейств из так называемых мертвых городов[3]. Римляне долго жили и процветали там. Имели виллы с мозаичными полами и окнами с видом на оазисы. И совершенно неожиданно люди исчезли.
— Может, война? — спросил инженер.
— Нет ни следов насилия, ни слоев пепла.
Инженер показал на ландшафт за иллюминатором.
— Землетрясение?
— Виллы остались нетронутыми. Пастухи держат в них коз.
— Что ж тогда стряслось?
— Да может, сущий пустяк. Сбой в жизненном ритме. Неурожай. Ирригационный канал, например, разрушился, пришла слишком холодная зима или засушливое лето. Нашествие насекомых или появление крысы с блохами — разносчиками какого-нибудь экзотического гриппа. Цивилизации так хрупки.
Кто-то по ту сторону прохода крикнул: «Дамаск!», и все повернулись к иллюминаторам. Никакой разницы с Халебом[4], Хомсом и другими городами по маршруту. Если глядеть с высоты полета, думал Натан Ли, и не брать в расчет внешнее кольцо лагерей беженцев, можно предположить, что город вымер на века. Он напоминал тысячу других левантийских телей[5]: еще одна такая же серая куча истории и праха.
— Аллах иррахамхум, — провозгласил один из иракских медиков. — Да смилуется над ними Всевышний.
Дамаск остался позади. Инженер возобновил разговор.
— А почему летите сейчас, когда катастрофа еще так свежа в памяти? — спросил он. — И почему в Иерусалим?
Натан Ли отвел глаза в сторону.
— Ужасная правда, — торжественно объявил Окс, — в благоприятном для нас стечении обстоятельств. В вывернутом наизнанку городе прошлое как на ладони. Мы, в некотором смысле, едем проводить вскрытия.
— То есть работать с останками? — спросил инженер. — Это же очень опасно. Повторные сейсмические толчки. Вспышка заболевания. Прошло всего-то семь дней. Собаки там сейчас совсем осатанели. И опасно будет до тех пор, пока специалисты не сровняют все с землей.
— Именно поэтому мы и торопимся туда, — сказал Окс. — До того, как вы управитесь.
Инженер принял это за комплимент.
— Понятно, — сказал он. — А мешки для трупов?
— Наш скромный подарок, — ответил Окс.
— Но вам не стоит чувствовать себя виноватым, — сказал инженер Натану Ли.
— Виноватым?
— Это у вас на лице.
— Да не обращайте на него внимания, — посоветовал Окс.
Но инженер был добрая душа и проникся симпатией к Натану Ли. Он показал жестом на остальных пассажиров:
— Каждый из нас обладает определенными способностями. Одни едут кормить людей, другие лечить, третьи позаботятся о мертвых. Я еду довершить разрушения с помощью бульдозеров и пластичных взрывчатых веществ, дабы ускорить начало возрождения города. А вы — чтобы отыскать некий смысл в древних останках. Будьте тверды, юноша. Великая любовь нужна, чтобы понять суть мщения Божьего.
Натан Ли не нашелся, что ответить.
— Спасибо, — проговорил он.
По мере приближения к Израилю условия полета изменились. Мощные потоки теплого воздуха поднимались над песками пустыни. Пилоты тщетно пытались уклониться от самых опасных. Винты разрубали лопастями потоки, которые вновь и вновь врезались в корпус машины. Вертолет трясся и взбрыкивал, временами жутко кренясь. Далеко внизу вздымались спонтанные смерчи, вычерчивая на песке таинственные иероглифы.
В поиске спутной струи[6] среди течений восходящего воздуха пилоты попытались уйти в сторону — бесполезно. Потоки то подбрасывали машину к солнцу, то швыряли ее вниз, так что приходилось с огромным трудом вновь набирать высоту. Надежно пристегнутые пассажиры тяжко страдали от жестокого приветствия Святой земли. Окса стошнило на пол. Натан Ли не проявил сострадания. Черт их сюда принес. Это была идея Окса. Вскоре пол стал скользким от содержимого измученных желудков.
Натан Ли поправил дужку очков на переносице и прикрыл глаза. Он думал о Грейс. Тошнота отпустила. На кого она будет похожа? Внешне — на золотоволосую Лидию, молил он. Себя он не считал привлекательным мужчиной. Лицо тонкое, глаза узкие. До сих пор он ломал голову, с чего вдруг в ту ночь Лидия выбрала его палатку. Вероятно, все дело в полной луне, а может, она просто хотела добавить кочевника к своей коллекции. Даже среди чудаков-антропологов, расположившихся на ночлег в палатках, Натан Ли пользовался дурной славой, оттого что любил разделывать убитую на охоте дичь неолитическими кремнями.
Натан Ли очень надеялся: их дочь что-то возьмет для баланса и от него. Немного чугуна, чтобы умерить ртуть Лидии — ее язвительность. Медовый месяц закончился. Его пылкая в пустынных ландшафтах романтическая возлюбленная оказалась женщиной холодной и вполне современной. Выяснилось, что ей для существования постоянно требуется 110 вольт — то для фена, то для зарядки мобильника. Брачная ночь была посвящена дискуссии на денежную тему. Она выбрала MBA[7]. Он выбрал… Иерусалим.
Наконец они достигли Голанских высот, оставив позади восходящие потоки пустынного зноя. Но как только нырнули в широкую и длинную котловину рифта Мертвого моря, Натан Ли понял, что разрушения — еще только начало. Любой школьник знал из телерепортажей, что землетрясением было высвобождено 800 000 мегатонн энергии, в 1600 раз больше, чем мощность ядерных взрывов за все военные и мирные времена, вместе взятые. Удары цунами стерли сектор Газа. Как древняя Александрия, Тель-Авив лежал под толщей средиземноморских вод. Галилейское море ушло, переполнив реку Иордан. Дно Мертвого моря опустилось на пятьдесят футов. Его разлив остановился на полпути к заливу Акаба.
Грузовой отсек вертолета не был оборудован кондиционером. Между стен из грубого известняка они постепенно опустились ниже уровня моря. Справа и слева дороги и тропы обрывались прямо в воздухе. В этих краях была весна. Деревья зазеленели. Ягнята жались к матерям. Наконец машина повернула на запад и взмыла ввысь, выбираясь из ущелья.
Перед ними распахнулись руины Иерусалима. В отличие от городов Сирии, он еще корчился в предсмертной агонии. Чернильный смог завис над развалинами. В местах, где перебило газопровод, столбы пламени пронзали небо.
Окс, ликуя, хлопнул огромной, как у медведя, лапой по колену своего спутника. А Натан Ли пребывал в шоке.
— Харам, — пробормотал молодой человек.
В этой части света это выражение было в ходу. «Запретный» или «печальный». В обыденном употреблении оно означало могилу.
Инженер услышал его. Их глаза встретились. Что-то побудило его благословить юношу.
— Да останется там ваше сердце чистым.
Натан Ли отвернулся.
Подавая световые сигналы, вертолет скользил вдоль внешней границы разрушенного города. Белые палатки под ними вспыхивали красными крестами и полумесяцами. Крыши из нежно-голубого ооновского пластика трепетали от потоков воздуха, гонимого лопастями.
Совершенно неожиданно машина нырнула к земле. Окс вцепился Натану Ли в руку. Они жестко сели на брюхо близ южной вершины Масличной горы.
Никто не встречал их. «Самаритяне» буднично выгрузились в ослепительный зной. Дорога бежала поверх города. Иерусалим едва виделся за пеленой черного нефтяного дыма. Израильские коммандос в камуфляже для пустыни и беретах поднялись из желтой пыли сопроводить их в лагерь 23.
Выгрузили ящики с мешками для трупов. Окс открыл один, вытащил несколько мешков и, бросив ящики на дороге, повел Натана Ли прочь от их троянского коня. Трюк удался. Они в игре.
Пока Окс преодолевал во сне десинхроз, Натан Ли бродил по обширному лагерю, пытаясь сориентироваться, охотясь за слухами, впитывая информацию. До заката оставалось несколько часов.
Шесть дней назад здесь не было никакого лагеря 23. Нынче он бесформенно разросся, наползая на склоны Масличной горы, палестинского сборного пункта. До землетрясения местные ездили по извилистой дороге, чтобы выбрать место для пикника и заодно полюбоваться с высоты на город. Теперь же 55 000 призраков остались в развалинах, окутанных пеленой зловещего черного дыма. Те, кто уцелел, никак не могли отмыться, припорошенные белой цементной пылью. Их глаза приобрели кроваво-красный оттенок от содержащейся в цементе извести. Плач тысяч людей напоминал звон цикад. «О Аллах, Аллах, Аллах», — стенали они. Женщины выли.
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Пусть вспыхнет пламя - Барталомей Соло - Социально-психологическая
- День всех влюбленных - Сергей Арно - Социально-психологическая
- Путеводитель - Сергей Елисеенко - Социально-психологическая
- Глюк.1 - Альберт Меир - Социально-психологическая
- Что это было? - Кир Роунд - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Дорога в сто парсеков - Советская Фантастика - Социально-психологическая
- В объятиях Водолея - Макс Роуз - Социально-психологическая
- Племенной скот - Наталья Лебедева - Социально-психологическая
- Клан Идиотов - Валерий Быков - Социально-психологическая