Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут перед его мысленным взором предстала его любимая в разных образах. Пронизанный холодным ветром колкого сомнения, Тимофей достал из кармана телефон и принялся рассматривать фотографии своей любимой.
Да! И это несомненно! Во истину с любым цветом волос она неподражаемо красива и прекрасна. Но натуральный цвет её волос Тимофею был роднее.
Когда человек искренне кого-то любит, любит безусловно и возвышенно, то всё, что есть в его возлюбленной: её достоинства и недостатки (как могут посчитать другие, да и она сама) — всё это будет для него прекрасным. И то, что есть в ней от природы, всегда будет в миллионы раз лучше любой наброшенной на тело праздничной мишуры.
Побродив возле дома своей любимой, по тем улицам, по которым и она гуляла, Тимофей решил посмотреть на школу, в которой та училась после переезда. За все эти годы он так и ни разу не удосужился сходить туда и воочию её увидеть. Однако в этот раз он был обязан взглянуть на неё хоть одним глазком, даже невзирая на то, что вся территория школы была обнесена непроглядными пластиковыми листами, прикрученными к забору. Но эта ничтожная мелочь не могла остановить Тимофея, поскольку у него, скорее всего, уже другой возможности не будет.
Не оставшись равнодушной к невозбранному стремлению сердца Тимофея, судьба заблаговолила ему и явила его пытливому взору небольшой участок не закрытого пластиком забора. Сквозь эту щель он увидел здание школы и словно бы очутился внутри. Он видел, как его любимая заходит в распахнутые двери школы, поднимается по лестнице и ходит из одного класса в другой. Тимофей видел, какой она была жизнерадостной, когда общалась с друзьями-одноклассниками, слышал её весёлый смех. Она была счастлива. А это всегда было для него самым важным на всём белом свете.
В этот момент, как бы опомнившись от сладостного сна, Тимофей взглянул на часы: уже был час дня — через час он должен встретиться с любовью всей своей жизни. Та даже не догадывалась, что Тимофей любит её. Она и предположить не могла, насколько сильной была эта любовь.
Окидывая своим печальным взором всё вокруг, Тимофей старался получше запомнить даже мельчайшие детали окружавших его зданий, деревьев и дорог. Ведь, быть может, всё это он видел в последний раз. Ему хотелось позже, в последние мгновения своей многострадальной жизни, пусть и лишь в воображении, снова оказаться здесь, только уже рядом с ней, словно наяву.
И вот, придя на двадцать минут раньше условленного времени, Тимофей зашёл в кафе, занял, как ему казалось, место получше и снова принялся созерцать нетленный образ своей любимой, запечатлённый на фотографии. Как ему хотелось в этот самый миг тыльной стороной пальцев своей правой руки прикоснуться к бархатной коже прелестного лица своей любимой, погладить её по щеке, по голове, а после прижать к своей груди. Как ему хотелось обнять её и поцеловать её сладостные губы. Но увы! Это всё было непозволительной роскошью, утраченным им правом. Теперь проросшие ростки этих желаний он обязан прятать в свою душу с невыразимой болью. Вынужден снова и снова сжигать многокрасочный букет своей любви в смертельном, яростном огне безмолвной тайны, что непрестанно обжигал его измученную душу.
Внезапно всевидящая любовь Тимофея шепнула ему на ухо, что его любимая уже рядом. Переведя взгляд с экрана телефона на входные двери, он с замиранием сердца стал следить за ними, чтобы не упустить ни одного, даже мимолётного, мгновенья возможности созерцать девушку, пленившую его навечно. Ведь это всё, что ему осталось в этой скорбной жизни.
И когда этот небесной красоты безгрешный ангел, распахнув входную дверь, вошёл внутрь, сердце Тимофея замерло, а после забилось вновь с неистовою силой, словно внутри него билось сразу несколько сердец. Тимофей будто снова вернулся в те далёкие, невозвратимо канувшие в небытие годы, когда им обоим было лет по десять. Уже тогда, будучи совсем ребёнком, он умел искренне любить любовью чистой, безраздельной, а главное — неистощимой. Он снова пережил каждый из несравнимо превосходных дней, проведённых вместе с нею.
Если бы кто-то посторонний взглянул на неё, а после — на её старые фотографии, то, несомненно, сумел бы найти тысячи отличий, но Тимофей же их не замечал. Для него она была всё той же обворожительной и бесподобной девушкой, которую он когда-то полюбил.
Встав с насиженного места, Тимофей сделал несколько шагов навстречу приближавшейся к нему красавице, после чего крепко-крепко обнял. Эти нежные объятия вновь вскружили ему голову.
— Привет! — сладкозвучно слетело с нежных губ прелестной девушки.
— Привет! — сдерживая рвущийся наружу поток безмерной радости, ответил Тимофей. — Присаживайся. Ой, позволь я помогу, — стряхивая с себя отупляющую пыль блаженства, промолвил Тимофей, протягивая руки, чтобы помочь возлюбленной снять пальто.
— Благодарю, — с ласковой улыбкой и лучистым светом радости в глазах ответила девушка, позволяя помочь снять с себя пальто.
— Рассказывай… Как ты живёшь? — поинтересовался Тимофей, когда они сели за стол.
— Я?! — с лучезарной улыбкой поразилась девушка, рассчитывая на то, что Тимофей будет рассказывать свою историю.
— Да, — настоял тот, ещё не до конца вернувшийся из незримого мира беспримерного блаженства, куда его доставили нежные объятия его любимой. — Мне очень интересно. Ведь мы не виделись так долго.
— Да… Сколько уже прошло? — невольно задалась вопросом девушка. — Одиннадцать лет?
— Да, одиннадцать, — подтвердил Тимофей.
Все эти годы были для него подобны неисчислимым мириадам шершней, каждое мгновение остервенело жалящим его измученную душу.
— Мы тогда учились на первом курсе? — уточнила девушка.
— Это был уже конец первого курса, — ответил Тимофей. — Но только у меня. У тебя был уже конец второго.
Изречённые Тимофеем слова неотразимым вихрем ошеломления ворвались в цветущий
- Стихи на ночь - Тимофей Германович Матвеев - Поэзия / Русская классическая проза
- Другая школа - Дмитрий Сергеевич Ермаков - Детская проза / Русская классическая проза
- Незапертая дверь - Мария Метлицкая - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Избранное - Надежда Тэффи - Русская классическая проза
- Ты такой светлый - Туре Ренберг - Русская классическая проза
- Истинный борец - Александр Сергеевич Мильченко - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза
- Каждая сыгранная нота - Лайза Дженова - Русская классическая проза
- Великий Годден - Мег Розофф - Русская классическая проза
- Летний свет, а затем наступает ночь - Йон Кальман Стефанссон - Русская классическая проза
- Два cтарца - Роман Алимов - Прочая религиозная литература / Русское фэнтези / Русская классическая проза