Шрифт:
Интервал:
Закладка:
III
- Встань, приехали, - сказал угрюмый матрос Пыжикову, дергая спящего за упорно сгибающуюся кренделем ногу. - Путешественник!
Пыжиков чмокнул губами, поежился и вскочил. Он уснул на свертке канатов, незаметно, с печальными мыслями.
Пароход стоял у конторки. Живая изгородь ярких баб на глинистом берегу пронзительно щебетала, предлагая пассажирам булки, колбасу и пельмени. Посад, утонувший до крыш в яблочных садах, полных веселой белизны осыпающегося цвета, блестел стеклами окон. Голубоватый простор Волги расплывался на горизонте, у плеса, светлыми точками.
- Я уйду, сейчас уйду, - сказал, потягиваясь, Пыжиков, встал и тронулся к сходням; матрос шел за ним.
На берегу Пыжиков увидел жующего пирог полицейского и захотел есть. Полицейский ел аппетитно, собирая крошки в ладонь и слизывая их, а кончив трапезу, сосредоточенно вытер усы красным платком. Пыжиков купил хлеба, пару соленых огурцов и сел у воды, на камне.
"Господи, - подумал он, - давно ли в конторе служил, утром стакан чаю и булочка, и барышня на ремингтоне: все водка проклятая!"
Белый пароход, дымя трубой, стоял против Пыжикова, и Пыжиков смотрел на него исподлобья, со страхом думая, что следующего парохода надо ждать целый день, а сев, снова говорить, что билет потерян. Ночные происшествия сделали его трусом еще больше, чем был он им до скверного эпизода с женщиной. Парень с распухшей щекой, в лаптях и плисовых шароварах, лениво подошел к Пыжикову, остановился, посмотрел на него сбоку, вынул из-за пазухи кисет и спросил:
- Куда едешь?
- В Казань, - сказал Пыжиков, - а что?
- Пробиться в Симбирск хочу, - сообщил парень, облизывая цигарку и вопросительно глядя на пароход. - Без работы я - на шермака сяду. Айда!
- Меня высадили, - сказал Пыжиков, - только всего и ехал.
- Высадили, - повторил парень. - Это они могут. Их, брат, хлебом не корми, а только дай подиковаться. Ну, пойду, пропади они, живодеры.
Он повернулся и побрел к сходням. Пыжиков доел огурец, завистливо провожая глазами нырнувший в толпу картуз парня.
"Доберется, этот не пропадет, ему все равно, вытурят - на другой день сядет, да обругает еще в придачу", - думал Пыжиков.
Многие испытания предстояли еще ему. Надо изворачиваться, хитрить, лезть, просить, настаивать, сопротивляться всеми силами - тогда доедешь; а это почему-то стыдно, противно, уныло и жалко. Но парню с опухшей щекой, по-видимому, не противно и не стыдно. Пыжиков позавидовал парню и опустил голову. Серая, кислая гадость накипала в душе, хотелось подойти к даме в белой шали, захныкать, попросить пять рублей и купить билет.
Когда пароход ушел, к полицейскому, собравшемуся идти домой, приблизился человек, одетый в лакейский фрак, меховую шапку, стоптанные штиблеты и ситцевую рубаху. Это был Пыжиков.
- Арестуйте меня... по этапу, - сказал он. - Паспорт утерян, папаша в Казани живет, сделайте милость.
ПРИМЕЧАНИЯ
Пассажир Пыжиков. Впервые под заглавием "Заяц" - журнал "Всемирная панорама", 1912. № 2; под заглавием "Тоскливый заяц" - журнал "XX-й век", 1915, № 35.
Ремингтон - марка пишущей машинки начала века.
Ю.Киркин
- Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова - Валентин Антонович Сидак - Военное / История
- Двадцать три ступени вниз - Марк Касвинов - История
- Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - Венди Голдман - История
- Тайные битвы ХХ столетия - Алексей Виноградов - История
- Колчак-Полярный. Жизнь за Родину и науку - Олег Грейгъ - История
- Воспоминания бывшего секретаря Сталина - Борис Бажанов - История
- Любимый - Александр Грин - История
- Племя Сиург - Александр Грин - История
- Гатт, Витт и Редотт - Александр Грин - История
- Византийская тьма - Александр Говоров - История