Форма входа
Читем онлайн Птенец - Геннадий Михайлович Абрамов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
счету, учитывал комплекцию, темперамент, возраст, и, хотя я видел, что есть недовольные, вслух никто не роптал, ибо возмездие ворчуна настигало неотвратимо. Мама Магда выпивала пол-литровую кружку отвара, съедала то, что ей выделил сын, и первой уходила на работу — под «Катюшу», в драной телогрейке (она то сторожила, то была истопником, то скотницей, то по бухгалтерской части, то на двух-трех работах одновременно и меняла их не в зависимости от зарплаты, а исключительно из удобства, чтобы и на детей какой промежуточек выкроить). Василий следил, как вымыли посуду, потом уходил — либо в школу, либо на добычу, но учебы при этом никогда не запускал. Немного погодя отправлялись в школу Тимофей, Люська, Федя и Клава, а младшие, Николай, Феклиса, Изольда и я, оставались при хозяйстве. Шестилетний Николай и Феклиса (ей тогда исполнилось четыре) бродили по окрестностям и что-то обязательно приносили в дом. Подметали и мыли пол, убирались, стирали и, конечно, играли (ссорились порой жестоко, до крови). Но самое неприятное, что они обезьянничали. Они бездарно подражали старшему брату — постоянно и нудно воспитывали меня и Изольду. Не знаю, как Изольда, но я изнемогал. Не было сил выслушивать их бесконечные нотации, и если бы у меня под руками, кроме бесценного пузырька с молоком, была бы какая-нибудь другая игрушка, я бы не задумываясь запустил ею в их примитивные головы. Слава богу, несколько раз в течение дня, пока старшие в школе, прибегала проведать нас мама Магда. С нею врывались в наш дом запахи перекатной голи, опустошенного мира, гари и дыма — сама же она приносила умиротворение, надежду на одоление невзгод, ничем не устрашимое жизнелюбие, веру. Переступив порог, зажигала керосинку. В промежутках между штопкой и стиркой что-нибудь стряпала на скорую руку. Не забывала перепеленать меня и наполнить опустевшую бутылочку. Наказывала Николаю и Феклисе закончить начатое и убегала. Жесткие грубые юбки ее громыхали.
После полудня являлись школьники. Подгадывал к урочному часу и Василий, если в этот день рыскал. Садились обедать. Потом Люська и Клава мыли посуду, выполняли мелкую женскую работу по дому, а Василий, Тимофей, Федя и Колька мужскую — кололи дрова, таскали воду, что-нибудь чинили или строили. Ровно в половине пятого, Василий, цыкнув, усаживал школьников за домашние задания. Свое делал быстрее всех и ходил, как учитель, вокруг стола, направлял, объяснял, предлагал помочь отстающему. Медленнее других соображала работящая и усидчивая Люська; она обижалась до рева, когда брались помогать ей всем миром. Но у Василия слово закон — из-за стола должны выйти одновременно, дружно начать и вместе кончить.
Не часто, но выпадало времечко для нормальных детских уличных игр. Василий командовал. Подхватывал за руки дошколят (спустя год и меня), гурьбой выводил из дома. Зимой санки (причем у каждого свои, под рост — их ловко мастерил Тимофей), конек-снегурка (поочередно перевязывали с валенка на валенок), длинная ледяная горка за домом у пруда, снежки и для смелости прыжки с крыши в сугроб (младших девочек, Изольду и Клаву, Василий просто насильно заставлял), а летом купанье, рыбалка (руками щурят ловили), прятки, колдунчики и лапта. Как правило, не догуливали. По окрику Василия, возбужденные, розовощекие, шумно вваливались в дом. В полном составе ужинали, топили печь, готовили еду на завтра. Слушали радио, и Васька объяснял, где находится Прага или София (наши взяли), а притихшие девочки штопали, шили. Иногда разомлевшая у печи мама Магда рассказывала какую-нибудь безобидную, пристойную историю из своей богатой грешной жизни, и тогда возня прекращалась вовсе, все сидели и слушали и глазенками не моргали. Даже я не прерывал рассказа дикими непредсказуемыми воплями (что при удобном случае из вредности делал непременно). Однако чаще мама Магда к вечеру падала от усталости, и бывали минуты, когда еще за столом, не дождавшись, пока Феклиса закончит мусолить свою любимую овсянку, начинала посапывать и бибикать, и Василий уводил ее в сени, где она быстро мылась. И разбирал постель.
Я неумолимо подрастал.
Жизнь вокруг нас выпрямлялась. Катила от мрака к свету, и временны́е сбои уже никого не пугали.
Примак и чужак, я взламывал размеренный быт. Нахраписто завоевывал себе место под солнцем. В самую неподходящую минуту я вдруг разражался капризным непристойным воплем и надрывался до тех пор, пока не стяну одеяло на себя. Родные, бедные мои братишки и сестренки, они поначалу ничего не могли понять. Полагая, что голоден или мокр, они наперегонки бросались помочь и успокоить, и очень удивлялись и недоумевали, когда оказывалось, что и бутылочка не пуста, и пеленки сухи. Им, полуоперившимся птенцам мамы Магды, и в голову не приходило, что я просто-напросто своевольничаю. Что мне обрыдло одиночество и невмоготу, противно быть зрителем, а не участником. Невдогад им, что я просто нагло пользуюсь своим положением, злорадно наслаждаюсь и наблюдаю сквозь фальшивые слезы, как они гадают и спорят и суетятся вокруг меня. Мне настолько нравилось водить их за нос, что я, девятимесячным научившись говорить, еще около полугода потом нарочно притворялся немым недоумком, чтобы только иметь возможность, когда вздумается, собрать их возле себя. И, признаться, до сих пор сожалею, что рановато себя выдал.
Я уже ковылял на кривых ножках, свободное от сна и кормежки время проводил под лавками и столом, и если мне открывали тугую дверь, самостоятельно бегал на двор. Меня жутко раздражала Изольда. Желание пихнуть или поколотить ее было ненасытным. С детства не выношу девчонок, которые задаются, строят из себя невесть что. Я загонял ее под стол, и там, в прохладных сумерках, мы молча и зло царапались, щипали и толкали друг друга. Василий запретил ей, как старшей, обижать меня, и я этим пользовался. Но однажды, когда я съездил ей по уху, она так больно укусила меня за коленку, что я не выдержал:
— Гадина! — орал я и лупил ее кулаками. — Свинья толстозадая! Ну, погоди, я тебе сейчас тоже что-нибудь откушу, хамка припадошная!
Нас быстренько извлекли. И только тут, увидев, как они вылупились на меня, я понял, какого свалял дурака. Их распирала глуповатая радость, они наперебой расхваливали меня и удивлялись, как сразу я начал, как чисто и внятно заговорил.
— Ой, бросьте вы эти сю‑сю, — говорю. — Нашли чему удивляться.
Они притихли. Остолбенели и призадумались.
— Бывает, — Василий по-новому разглядывая меня. — Вот мамаша обрадуется.
Он, конечно,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Птенец - Геннадий Михайлович Абрамов бесплатно.
Похожие на Птенец - Геннадий Михайлович Абрамов книги
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Фрося - Вадим Климовский - Русская классическая проза
- Если бы ты был здесь - Джоди Линн Пиколт - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Из века в век - Тамара Шаркова - Русская классическая проза
- Из жизни людей. Полуфантастические рассказы и не только… - Александр Евгеньевич Тулупов - Периодические издания / Русская классическая проза / Прочий юмор
- Обращение к потомкам - Любовь Фёдоровна Ларкина - Периодические издания / Русская классическая проза
- Стройотряд уходит в небо - Алэн Акоб - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Кулинарная битва - Карин Джей Дель’Антониа - Русская классическая проза
- Михoля - Александр Игоревич Грянко - Путешествия и география / Русская классическая проза
