И Чёрный властно уставился на Прохора, с надеждой поглядывающего на дверь. Тот вздрогнул, беспокойно переступил на месте, пытаясь сбросить тяжёлый взгляд, и через силу выдавил:

– Клянусь.

– Полностью. В чём, кому, да имя своё не забудь.

От этих слов Прохору стало холодно, как от внезапного, пронизывающего стужей порыва. Очередной раз бесславно проиграв бой против чужой воли, он забормотал, крепче стискивая за спиной собранный в кукиш кулак:

– Перед небом и людьми, я, Прохор Конюхов, сын Дамиана, клянусь исполнить предсмертную просьбу Дениса Данииловича Чёрного…

Дослушав клятву, Чёрный облегчённо вздохнул, прикрыл глаза и обмяк на подушке. Прохор было решил, что барин снова впал в беспамятство, но внезапно тот заговорил на каком-то чужом наречии, ничуть не похожем на латинский, французский или греческий языки.

– Ижовт чвене об темонт акьэ долтяле даух. Ад ебудт кат!

Произнеся последние три слова, сильно смахивающие на бранные, Чёрный изогнулся и задёргался, и вместе с ним засучил лапами пёс. Секунда, оба затихли и вытянулись, застывая. Лежащий на краю стола камень качнулся и озарился вспышкой, точно кто-то внутри запалил свечу и тут же задул.

Вопреки подспудным ожиданиям, похороны прошли тихо, без дурных знамений и оказий – если не считать Волха, умершего одновременно с хозяином. Об этой странности Прохор старался не думать. Он понимал, что хотя и не станет чародействовать с камнем, но совесть ему не позволит, оставить Чёрного непохороненным и уйти куда глаза глядят.

Первым делом, убедившись, что барин и правда отдал концы, он занавесил все зеркала в доме, которых насчитывалось около десятка – по одному в каждой комнате, не исключая даже и стряпной, и коридора, и его собственного закутка под лестницей.

Зеркала те были огромные, вставленные в резные рамы из морёного дуба, с вырезанными по кругу корявыми загогулинами, не похожими ни на кириллицу, ни на латынь, ни на греческий алфавит. Зеркала те пугали Прохора. И не только загадочными символами, но и пониманием, сколько за них плачено денег. Живи Чёрный в богатой усадьбе, это не вызывало бы вопросов, но домик его находился в деревне и с виду мало отличался от крестьянского. Если бы не застеклённые окна да черепичная крыша, снаружи его можно было бы спутать с избой зажиточного мужика. Да, внутри Чёрный всё обустроил по-барски: кроме стряпной имелась столовая, кабинет, гостиная, две горницы на мансардном этаже, комнатушка под лестницей, где спал Прохор, да подсобные помещения. Но мебель и иная обстановка не отличались дороговизной, поэтому-то зеркала и рождали кучу вопросов. Разве повесит рачительный хозяин такую вещь в лакейскую?

Управившись с ними, Прохор сыскал в сюртуке ключ от стола и, к своему удивлению, обнаружил в шкатулке обещанную вольную. Вчитываться не стал. Убедился, что та зарегистрирована по всем правилам, отыскал в скоплении витиеватых букв собственное имя, отчёркнутое жирной линией и, бережно обернув снаружи чистым листом, сунул за пазуху. После, захватив из шкатулки доверенное письмо и несколько ассигнаций, спрятал в ящике камень, запер стол и покинул комнату.

Вызванный к осмотру священник недоверчиво похмыкал, слушая сбивчивый рассказ о хватившем барина Кондратии, изучил доверенное письмо, обследовал мертвеца и, не сыскав на теле следов душегубства, выписал заключение. Прохор прекрасно понимал его сомнения: от кондрашки люди так не меняются. Чёрный же, мало что сделался тощ, ещё и скособочился – кабы не крючковатый нос да не приметный шрам на лбу, узнать его в покойном было бы невозможно.

Эта вынужденная ложь рвала бесхитростную душу Прохора, но не делиться же подозрениями со священником? Обвинение в колдовстве – это серьёзно. Навряд ли церковники поверят в дурную волшбу, но совсем необязательно иметь с ворожбы хоть какой-нибудь толк, чтобы прослыть колдуном. Обзовут мракобесом и язычником, да велят схоронить за оградой. Без того кожуховские считают Чёрного чудаком и сумасбродом – дай им только волю, напридумывают вранья с три короба. Фантазия у них богатая, куда уж ему!

Хоронили Чёрного, как и полагается на третий день, на монастырском кладбище в Симоновой слободе. После поминального обряда в церкви священник отслужил литию, и гроб, наконец, закопали. Прохор, эти дни проходивший сам не свой и постоянно ожидавший от умершего барина какой-нибудь подлости, облегчённо вздохнул и мысленно попрощался: «Адью, ваш бродь!»

Вечером того же дня, после поминок, обустройством которых занималась Агафья, ранее ходившая к барину готовить, Прохор остался в одиночестве. Нарочно не усердствовавший с хмельными напитками, чтобы не утратить разум, наконец-то вытащил из-за пазухи заботливо свёрнутую вольную и, запалив свечу, принялся читать, с трудом разбирая буквы, щедро увитые финтифлюшками.

«Объявитель сего, Прохор Конюхов, сын Дамианов, дворовый мужик двадцати пяти лет, купленный мною у помещика Павла Алексеевича Васильева и ранее писанный в Московской губернии Подольского уезда деревне Тихая, отпущен мною навечно на волю и освобождён от всякой ко мне обязанности. Удостоверяю сию отпускную от тысяча восемьсот седьмого года июня двадцать третьего дня, я, нижеподписавшийся, полковник и кавалер ордена Св. Анны, Денис Даниилович Чёрный».

Прочитав грамоту, Прохор пришёл в страшное волнение, вскочил с лавки и принялся метаться по своей каморке. Одно то, что вольная не содержала никаких условий, уже было странно. Но оказалось, Чёрный подписал её через несколько дней после того, как выкупил его у прежнего барина!

Что сие могло означать? Предположений на этот счёт у Прохора не имелось. Однако же, памятуя, что Денис Даниилович ни словом, ни поступком не давал понять, что намерен отпустить на волю, мысли на этот счёт бродили самые поганые. Виделась Прохору в этой вольной какая-то подлость, сообразить которую ему не хватало разумения, и от неясности на душе становилось ещё гаже.

Очередной раз ткнувшись лбом в стенку, Прохор не выдержал, толкнул дверь от себя и выскочил в коридор, продолжая метаться и припоминая всё новые резоны против Чёрного.

«– Ты вот что мне скажи, ваше благородие. Зачем учишь грамоте? Что мне с неё? А тебе? Продашь втридорога? Волю дашь?

– Старый я стал, Проша. – отвечал Чёрный, щурясь, как довольный кошак, испаскудивший кринку сметаны. – Глаза стали хуже видеть. Скоро, чувствую, совсем ослепну – будешь ты мои дела вести».

Вообще говоря, нравом умерший отличался неровным и переменчивым. Требовал, чтобы Прохор задавал любые вопросы, относящиеся к познанию и наукам, но гневался, если слышал что-то неправильное. Однажды, за просьбу обучить начертанным на зеркалах загогулинам, Прохор получил сначала кислый взгляд, а потом и колотушки, и окончательно уверился, что Чёрный скрывает что-то дурное.

Более же всего, удивляла настойчивость, с которой Чёрный отстаивал перед ним свою учёность. Видано ли, чтобы слон доказывал муравью, что он слон? Не всё ли равно, что о

1 2 3 4 5 6 7 8

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тайна завещанного камня - Юлия Клыкова бесплатно.

Похожие на Тайна завещанного камня - Юлия Клыкова книги

Слуга Божий - Яцек Пекара - Ужасы и Мистика
Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
По следам Снежного Пса - Ирина Фурман - Прочие приключения / Русское фэнтези
Сам дурак! или Приключения дракоши - Елена Белова - Фэнтези
Требуется Темный Властелин - Алексей Ефимов - Фэнтези
Шери и Лари. Черный охотник - Денис Александрович Петров - Боевая фантастика / Фэнтези
Трон - Максим Димов - Фэнтези
Лелька и ключ-камень - Юлия Русова - Городская фантастика / Фэнтези
Черный дар. Наследник старого колдуна - Татьяна Славина - Русское фэнтези
Игры Вышнего мира - Олег Авраменко - Фэнтези

Оставить комментарий