Форма входа
Читем онлайн Зимний рынок - Уильям Гибсон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
У меня всего две комнаты в старом ветшающем строении на углу Четвертой и Макдональд-стрит, десятый этаж. Лифты обычно работают. Если сесть на ограждение балкона и, держась за угол соседнего дома, откинуться назад, можно увидеть небольшой вертикальный срез моря и гор.
По дороге от студии Рубина до дома Лайза не проронила ни слова. Я уже достаточно протрезвел и, отпирая дверь, чувствовал себя ужасно неуютно.
Первое, что она увидела в квартире, был портативный эмоциомикшер, который я притащил домой из «Автопилота» предыдущим вечером. Экзоскелет немедля перенес ее через залитый светом пыльный пол ближе – ну прямо манекенщица на подиуме. Теперь, когда не мешал шум вечеринки, я слышал мягкие щелчки суставов. Лайза чуть наклонилась, разглядывая эмоциомикшер, и теперь мне стали видны выделяющиеся под черной кожаной курткой ребра экзоскелета. Наверно, одна из этих болезней, подумал я тогда. Или какая-нибудь старая, с которыми так и не научились справляться, или из новых, скорее всего экзогенных, – половине из них и названий-то еще не придумали. Без экзоскелета с микроэлектронным интерфейсом прямо в мозг она просто не могла двигаться. Эти хрупкие на вид полиуглеродные прутики двигали ее руками и ногами, а пальцами управляли более тонкие гальванические накладки. Я вспомнил о школьных уроках, где лягушки дрыгают лапками под воздействием тока, и тут же устыдился.
– Это ведь эмоциомикшер... – произнесла она каким-то новым, словно издалека, голосом, и я подумал, что действие магика, должно быть, проходит. – Зачем он тебе?
– Я на нем редактирую, – ответил я, закрывая входную дверь.
– Ну да! – Она рассмеялась. – И где же?
– На Острове. Есть такая студия, называется «Автопилот».
Лайза посмотрела на меня через плечо, затем, уперев руку в бедро, повернулась – или ее повернуло? Серые поблекшие глаза вдруг кольнули меня целой гаммой переживаний – и ненависть, и действие магика, и какая-то пародия на желание.
– Хочешь меня, редактор?
Я снова почувствовал удар хлыста, но нет, теперь-то меня так просто не возьмешь... Я уставился на нее холодным взглядом – словно из какого-то отупевшего от пива центра своего ходячего, говорящего, подвижного, совершенно обыкновенного организма – и слова вырвались у меня будто плевок:
– А ты что-нибудь почувствуешь?
Бум! Может, она моргнула, но на лице ничего не отразилось.
– Нет. Но иногда я люблю смотреть.
Два дня спустя после ее смерти в Лос-Анджелесе. Рубин стоит у окна и смотрит, как падает снег в воду Фалс-Крик.
– Так ты с ней ни разу не переспал?
Одна из его электронных игрушек, маленькая, словно сбежавшая с полотен Эшера, ящерица на роликах, поджав хвост, ползает передо мной по столу.
– Нет, – говорю я, и это правда, отчего мне вдруг становится смешно. – Но мы врубились напрямую. В ту самую первую ночь.
– С ума сошел, – говорит Рубин, хотя в голосе чувствуется одобрение. – Ты мог себя угробить. Сердце могло остановиться или дыхание... – Он отворачивается к окну. – Лайза еще не звонила?
Мы врубились. Напрямую.
Раньше я никогда этого не делал. И если бы вы спросили меня почему, я бы ответил, что работаю редактором, а врубаться напрямую непрофессионально.
Однако правда выглядит скорее так.
Среди профессионалов – имеется в виду легальный бизнес, я никогда не занимался порнухой – необработанный материал называют «сухими снами». Сухие сны – это нейрозапись уровней сознания, которые большинству людей доступны только во сне. Но художники, те, с кем я работаю в «Автопилоте», способны преодолеть это поверхностное натяжение, нырнуть глубже, на самое дно моря Юнга, и достать оттуда... ну, в общем, да, именно сны. Для простоты сойдет. Очевидно, многие художники были способны на это и раньше – в живописи, в музыке и так далее – но нейроэлектроника дала нам возможность прямого доступа к их ощущениям. Теперь это можно записать, оформить, продать... и проследить, насколько товар популярен. Мир меняется, мир меняется, как говаривал мой отец.
Обычно я получаю необработанный материал в студийных условиях, уже прошедший через электронные фильтры и прочую аппаратуру стоимостью в несколько миллионов долларов, и мне не нужно видеть самого художника. А то, что мы выдаем потребителю, структурировано, сбалансировано и превращено в искусство. До сих пор есть наивные люди, которые полагают, будто им и в самом деле понравится, если подрубиться напрямую к кому-то, кого они, например, любят. Большинство подростков, видимо, пробуют – хотя бы раз. Это несложно. «Рэйдио Шэк»[01] совсем недорого продает и ящик, и электроды, и провода. Но сам я никогда этого не делал. Даже теперь, все обдумав, я вряд ли смогу объяснить почему. И вряд ли захочу.
Но я знаю, почему сделал это тогда, с Лайзой. Посадил ее на мексиканский диван и воткнул штекер оптовывода в гнездо у нее на позвоночнике – на гладком, похожем на плавник выступе экзоскелета почти у шеи, где его скрывали длинные темные волосы.
Я сделал это, потому что она назвала себя художницей, потому что в каком-то смысле мы оказались непримиримыми противниками и я ни в коем случае не хотел проиграть сражение. Может, вам этого не понять, но ведь вы никогда и не знали ее или узнали только через «Королей грез», а это не одно и то же. Вы никогда не чувствовали ее жуткий в своей целеустремленности голод, голод в паре с иссушающим желанием. Меня всегда пугали люди, которые точно знают, чего они хотят, а Лайза знала, что ей нужно, уже очень давно, и больше ее ничего не интересовало. Я боялся тогда признаться себе, что напуган, и, кроме того, в микшерной «Автопилота» мне довелось видеть достаточно много чужих снов, чтобы понять: то, что порой представляется людям этакими «внутренними монстрами», слишком часто оказывается в ровном освещении собственного сознания смехотворным, мелочным и глупым. К тому же я был пьян.
Нацепив электроды, я потянулся к тумблеру эмоциомикшера. Я отключил все его студийные функции и на время превратил восемьдесят тысяч долларов японской электроники в эквивалент одного из тех ящиков, что продаются в «Рэйдио Шэк».
– Поехали, – сказал я и щелкнул тумблером.
Слова... Слова бессильны. Ну разве что едва-едва способны... Если бы я знал, как передать, что из нее вырвалось, что она со мной сделала...
В «Королях грез» есть один фрагмент... Вы мчитесь на мотоцикле в полночь по шоссе, где за отвесным краем, далеко внизу, море; никаких огней вокруг, но вам свет и не нужен; мотоцикл несется так быстро, что вы будто висите вместе с ним в конусе тишины, потому что звук за вами не поспевает, теряется – все теряется позади.
В «Королях» это лишь миг, но такие мгновения просто не забываются, даже в ряду тысяч других, и вы возвращаетесь к ним постоянно, навсегда включив их в свой словарь ощущений. Потрясающий фрагмент! Свобода и смерть, прямо здесь, рядом, вечный бег по лезвию бритвы...
Но я получил все это навалом, в необработанном, чудовищно усиленном виде, стремительным напором, бомбой, взорвавшейся в пустоте, перенасыщенной нищетой, одиночеством и безвестностью.
И этот стремительный напор, увиденный мной изнутри, – и она сама, и ее цель.
Мне хватило, наверно, четырех секунд.
Разумеется, она победила.
Я снял электроды и уставился невидящими от слез глазами на плакаты в рамах на стене.
На нее я смотреть не мог. Слышал только, как она отсоединила оптический вывод, как скрипнул экзоскелет, поднимая Лайзу с дивана, как он защелкал, унося ее на кухню за стаканом воды.
Я заплакал.
Рубин вставляет в брюхо игрушки на роликах тонкий щуп и разглядывает микросхемы через увеличительное стекло, подсвечивая себе крохотными фонариками на висках.
– И тебя зацепило.
Он пожимает плечами и поднимает взгляд. В студии уже темно, и мне в лицо бьют два узких луча света. В металлическом ангаре Рубина холодно и сыро. Откуда-то издалека, с берега, доносится сквозь туман предупреждающий вой сирены.
– Да?
Теперь моя очередь пожимать плечами.
– Видимо... Я не выбирал...
Лучи света вновь опускаются в силиконовые внутренности сломанной игрушки.
– Тогда все нормально. Ты правильно поступил. Я имею в виду, она давно решила, что ей нужно. И к тому, что она сейчас там, ты причастен не больше, чем, скажем, твой эмоциомикшер. Не ты, так она бы еще кого-нибудь нашла...
Я договорился с Барри, старшим редактором, и выторговал себе двадцать минут на пять утра.
Промозглым сентябрьским утром Лайза пришла и окатила меня тем же набором ощущений, но теперь я был готов. Фильтры, эмоциокарты и прочее – короче, мне не пришлось переживать все это заново с такой же силой. Затем я недели две выкраивал минуты в редакторской, делал из ее записи нечто, что можно показать Максу Беллу, владельцу «Автопилота».
Белл не особенно обрадовался, когда я объяснил, что принес. Скорее даже наоборот. От редакторов, которые разрабатывают собственные проекты, как правило, одни неприятности: каждый такой редактор рано или поздно решает, что он наконец «открыл» кого-то, кто станет новой звездой, но кончается это почти всегда пустой тратой времени и денег. Белл кивнул, когда я закончил рекламировать Лайзу, затем почесал нос колпачком фломастера.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зимний рынок - Уильям Гибсон бесплатно.
Похожие на Зимний рынок - Уильям Гибсон книги
- Джонни-Мнемоник - Уильям Гибсон - Киберпанк
- Падение Икара. Том I - Quake - Киберпанк / Попаданцы / Повести / Периодические издания / Фанфик
- Сеть Нанотех - Александр Лазаревич - Киберпанк
- Жало Паразита - Николай Лумрас - Киберпанк / LitRPG / Периодические издания
- В шаге от вечности - Алексей Алексеевич Доронин - Боевая фантастика / Киберпанк
- Снисхождение. Том первый - Андрей Васильев - Киберпанк
- Фэнтези - Валентин Ковалев - Киберпанк
- Криптономикон, часть 1 - Нил Стивенсон - Киберпанк
- Крот Камня - Уильям Хорвуд - Киберпанк
- Начало - Дем Михайлов - Киберпанк
