Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жанр
Желтый, в дешевом издании,Будто я вижу роман…Даже прочел бы название,Если б не этот туман.
И. Анненский.IСмотри, на столе очень разные(лишь мною в едино увязаны)Мартини и пачка «Житан»,Как будто два чувства к двум Женщинам,(да только в размере уменьшенном)Холодный пот – по глазам.
Докурено; допито; счет.Счет: в долларах, денег нехваточка…«Чего-то охрана – не бьет!»…Шушукает официанточка:– Хозяин простил, много пьешь.Иди уже! Паспорт не надобен,Да чтой-то в лице как не радостен?!А деньги: найдешь – поднесешь.
IIБывает, долги не прощаются.Они из души вычитаются.(У жизни печальные сны),Друг ситный, у Неба все схвачено:Долги не бывают оплачены,а лишь иногда – прощены.
Реву и оскомину празднуюОт вида сего, безобразного:Вот! полупорожний стаканМартини, и пачка «Житан»,Вот: группка бабья на обложечке.Вот – парочка мненьиц – на ложечке,И: жизнь моя. «Желтый роман».
Эту книгу составляла Юля Виноградова.
Танюше
IПо правде, много перенестьДает Господь своим любимым.Да, ты права. Я пахну дымом,Но – помню про Благую Весть.
Прощай, подружка дорогая.А знаешь, горюшко мое,Я слышу: время придвигая,Скорбит все ближе воронье.
Судьба, как городская осень,Нагнала на меня тоску.А в деревнях уж сняли озимь.…Чуму по божьему мирку
С погостов ветер раздувает.…Вдаль птицы тянутся струей…И крону ветер разуваетНад перевернутой ступней…
IIЧто ж, генеральная уборкаПо всей земле произойдет.Что ж, Таня! Смерть-то – мародерка —Нас всех, как липки, обдерет.
Придя во храм, мы скажем: «Боже!По капле в этих лампах есть.Мы сами по себе не сможем:Храни нас, как хранил до днесь!»
Я писал ее двадцать лет.
Романс
IК Тебе я тяготею, точно к злу,К Твоим ладоням душным.Но мчится солнца луч сквозь облако-скалу,И не могу я быть Тебе послушным,И не могу я быть Тебе послушным.
IIСвиданий наших каждое мгновеньеИзгнанием из Рая мне грозит,И утро, точно страх Богоявленья,Меня бросает в труд, и пот с чела бежитСвиданий наших каждое мгновенье.
IIIИ мчусь я от Тебя, тропы не разбирая,Судьбу кляня!Так оттого, Мой Друг, я ночью жажду Рая,А Ты меня.И мчусь я от Тебя, тропы не разбирая…
Осеннее
Как стало… пусто – на поле сыром!От рощицы (задернутой вуалью)Повеяло – грунтованным холстом.Повеяло морозцем. И печалью.
Что за пейзаж на небе голубомС небрежностью кисть ветра создавала!Теперь же осень на дворе настала,Как пишут все. И занялась огнем.
Памятник[2]
из Горация[3]
Где ванная, где унитаз[4]Стоят для нашего вниманья,Здесь раньше флейты[5] звон не гас…О, горькое воспоминанье!О, мрамор «маленький двойной»! —И пар над чашками – как в терме,Души нет в те: души нет в теле —И горький черный лишь настой[6].
IIВесь мир – из одного кафе;Весь – из единой римской бани;Весь – из шинели. Флаг над намиКак пар над кофе!Тут-то ФетИ видел Ласточку своимиГлазами[7] – в невский глядя дым —С Андревною перед Крестами,Как дважды два – четыре, мы стоим;И не меняемся местами[8].
IIIО! Голубой пар. Голубой парок. Как Кюхельбекер на морозе[9].Все, что свистел ты на допросеПод «яблонькой»[10] – Господь с тобой.Кафе одно на всех – кто свой:Как церковка на льдистом склоне.
Вон – в тот проспект на небосклонеНас тетки вымели метлой.
Сорняк
IДуша измята. И заплакана аллея.И утро шелестит русалочьим хвостом:С Авророй расстаюсь, от поцелуя млея.«Какого же рожна я оставляю дом?»И ветра перезвон на музыку прилива.Пожухлая листва. И электрички стук…И мгла прозрачная, и согнутая ива.Дрожание струны и деки долгий звук.
IIИ распрямленный путь, холодный и пустой.И бессердечие горизонтальных линий.Ненужных мне ресниц коснулся ранний иней.Смех электрический уносит ветер злой.Душа помятая, душа – чертополох.Он у обочин царскосельских вырос.С корнями вырвана, летит душа на клирос,Чтоб с грустью утверждать, что мир не так уж плох.
IIIВсе шелестел цветок под ветром, как другие,Хоть не пускала свет еловая хвояНад нищей и сырой обочиной России —Где Всадник! Без короны голова твоя.А выметут сорняк из каменного храма,И нищий слепенький, ладошку занозив,Пойдет его нести. И пиво пить в розлив,И стряхивать репьи. И злобно. И упрямо:«Катись, Чертополох, по голому пути! —Корнями изучай дорожную щебенку,
Бросаяся в глаза то маме, то ребенку,(От их жестоких глаз и зверю не уйти)».
IVЯ плащ тебе дарю. Хоть пуг-виц нет на нем,Носи, Душа моя. Пусть и покрой босяцкий,Носи с достоинством, не кашляй под дождем,Не стань гвоздичиной на кофточке у цацки!
VПерекати-репей, по колющей стернеКатись туда, где губы дня смыкаются у края,Там светит между них росинка золотая,Там вянут все цветы. Там я подобен мне.
Трамвай forever
IНавсегда вези меня, по стуже,Облизывая с рельсов снег, как мед!Брызги сыпанутся из-под дужек.Железо ободами запоет;Рельсы вздрогнут – весть передавая.Качнется под окошком вечный знак.(В Петербурге стоит звать трамвая,А только ждать его – бесполезняк).
IIБлеснув зеленоалыми очами,Звонком ударил и прошел – сквозной:Над фонарей оплывшими свечамиУнося рай окон золотой.Луну оставил сиротливо снежнымПятном, летящим отраженьем – в тучах.
Мчит далеко и мчит меня, певучеКачаясь, словно вал над побережьем.
Следующее стихотворение я сделал в кузове «каблучка», а на следующий день мне встретилась девушка из этой песни.
Сказать больше нечего. Овидий был изгнан из Рима и стал солдатом в Молдавии.
Кузнечик был кастрирован за любовь к музам и у него остался только голос, которым он поет.
Гречанке
Привет, Элина.
Твоя чухоночка, ей-ейГречанок Байрона милей…
ПушкинУ печальной гряды,У прощальной воды,Зря мне милое солнце восходит:Нет следа твоих ногТам: лишь пряди седы:Волны с пеной у берега бродят.
Ты умчалась к вершине,Ушел я к долине.В тиши волна озерная дышит.И вереск остылОт наших тел горячих.Мне Шотландии[11] краешек ближе.
Сбережешь ли кольцо?Сбережешь ли лицо,Когда седину ты приметишь? —Как снег, сверкает пепел
В огне кудрей твоих.Только песню у порога ты встретишь.
Быстротечность
И маки, сохлые как головы старух,Озарены с небес сияющим потиром.
И. АнненскийЯ принес тебе мак. И опал лепестокВ первый день. (Будто руку лизнул язычок.)Поцелуем застыл на руке.
Но прошел еще день. Ночь прошла. День настал.Вот второй лепесток отлетел. Он лежалИ от взгляда, и рук вдалеке.
День еще миновал, незамечен, пропал,Может быть (может, нет?) лепесток;А затем я увидел, что в стакане стоялПросто голый ничей стебелек.
Не забыть мне никак, что я нес тебе макИ легкий мотив напевал.Не забуду уже. Вот шутник – лепестокПокачался и в руку упал.
Жизнь прозрачна[12]
IКапризно ангел злой и озорнойЯвился мне – веселому поэту.
II…Из пачки «Явы» выбрав сигарету,Он начал потешаться надо мной:
IIIОн дым в лицо пускал мне (я дрожал!)Он – бабочками в комнате кружилсяИ сыпал на пол соль. И – ел с ножа.Затем геранью цвел. И в рюмки лился,
А я не мог проснуться (не хотел?).Я тосковал (о нем?) и улыбался,Покамест он под потолком летел,Покуда он по шторе забирался,
Я, вскинутый пружиной, сам взлетал (!)И над кроватью в воздухе крутился.
IVМеня веселый ангел убеждал,Что это я во сне ему явился.Я нервничал и жалобно грубил.Табачный дым он скатывал в клубочекИ впихивал мне в рот. А я его любил.А он и знал-то обо мне не очень.
Чашка
- Не искушай меня без нужды - Евгений Боратынский - Поэзия
- Стихотворения - Семен Надсон - Поэзия
- Говорит Ленинград - Ольга Берггольц - Поэзия
- Евгений Онегин (с комментариями Ю. М. Лотмана) - Александр Сергеевич Пушкин - Поэзия / Русская классическая проза
- Мне хочется сказать… - Жизнь Прекрасна - Поэзия / Русская классическая проза
- Симфония моей души. Стихи - Татьяна-Незабудочка - Поэзия
- Стихотворения. Рецензия на сборник Анны Ахматовой «Четки» - Леонид Каннегисер - Поэзия
- Способность слёз, или Учитель открывает дневник - Александр Тузов - Поэзия
- ДУРА - Александръ Дунаенко - Поэзия
- Окно в небо - Анатолий Иващенко - Поэзия