Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот факт, что Сэйерс начала писать этот роман, еще не завершив “Возвращение в Оксфорд”, ясно говорит о том, что она все-таки не собиралась “избавиться навсегда” от своего героя и закончить его историю свадьбой. Тема брака двух сильных, равных личностей чрезвычайно ее интересовала, и Сэйерс намеревалась разрабатывать ее дальше.
В 1939 году она пишет рассказ “Полицейский и привидения” (Haunted Policeman), который начинается с того, что у лорда Питера рождается первенец. Правда, основное действие рассказа никак не связано со счастливым событием – лорд Питер пошел прогуляться, чтобы успокоить нервы, и тут же ввязался в очередную историю. Однако первые страницы рисуют картину семейной идиллии:
– Это сделал я? – спросил его светлость.
– Все улики указывают на тебя.
<…>
– Ты уверена, что он такой, как надо? – спросил он с некоторой тревогой. – Конечно, твои произведения всегда безупречны, но никогда не знаешь, что получится в соавторстве.
– Думаю, сойдет, – сонно ответила Гарриет.
– Отлично. – Лорд Питер решительно повернулся к няньке. – Мы его берем. Заверните, отложите, пришлите мне счет. Очень интересное дополнение к тебе, Гарриет, но замена меня бы не устроила. – Его голос дрогнул: последние двадцать четыре часа выдались нелегкими, никогда в жизни он так не боялся.
Мы также обнаруживаем, что у молодого отца есть четкие представления о том, как обращаться с младенцами: “Скажите вашим нянькам, если я захочу взять сына на руки, то я возьму его на руки, если мать захочет поцеловать его, она его поцелует, черт побери. В моем доме не будет вашей дурацкой гигиены”. Врач добродушно соглашается, что немного микробов ребенку не повредят, и отказывается от предложенного бренди, поскольку ему еще принимать следующего. “Как, еще одного?” – с ужасом спрашивает его светлость. Но врач, разумеется, имеет в виду ребенка следующей пациентки.
Дороти Сэйерс в годы войны.
Во время войны Дороти Сэйерс не считала возможным писать детективы – она говорила, что убийств теперь достаточно и без нее. Но она согласилась публиковать в газете “Спектэйтор” так называемые “Письма семейства Уимзи” – переписку членов семьи о злободневных проблемах военного времени. Публикация предназначалась “для поднятия духа” читателей.
Иногда тон этих записок напоминает комедии Оскара Уайльда – например, одна из юных сотрудниц мисс Климпсон выражает опасение, что лорд Питер мог попасть в плен, а та отвечает, что лорд Питер никогда бы не совершил столь необдуманный поступок. (Как тут не вспомнить знаменитую реплику леди Брэкнелл: “Потерю одного из родителей еще можно рассматривать как несчастье, но потерять обоих, мистер Уординг, похоже на небрежность”[5].) “Кроме того, если б его убили, он наверняка дал бы нам знать”, – добавляет мисс Климпсон.
Вдовствующая герцогиня пишет Гарриет, как трудно подобрать футляр для противогаза в цвет к платью, и жалуется, что обувь в тон найти невозможно, так что придется, видимо, красить туфли.
В то же время переписка содержит и весьма серьезные рассуждения о войне, особенно когда Питер обращается к Гарриет:
…Ты писатель – и есть вещи, которые ты должна сказать людям, хотя это и трудно выразить. Ты должна найти слова.
Скажи им, что это совершенно новая битва и только они могут в ней победить, но биться придется каждому поодиночке. Они не должны ждать, когда их кто-то поведет за собой, – каждому придется решать за себя. Это война против подчинения вождям, и может так случиться, что мы выиграем ее на поле брани и проиграем в собственной стране.
Сэйерс пыталась соблюдать некоторую хронологию и связность событий. Как раз в эти годы она подружилась со специалистом по геральдике Уилфридом Скотт-Джайлсом и принялась вместе с ним сочинять летопись семейства Уимзи. Тогда же ее детективные романы начинают издаваться с биографией Питера, якобы написанной его дядюшкой, Полем Делагарди. Иногда в письмах или устно она сообщала друзьям, что произошло или произойдет с тем или иным членом клана Уимзи. В целом из рассказов, черновиков и устных сообщений вырисовывается следующая картина: первенец Питера и Гарриет, Бредон Делагарди Питер Уимзи, родился 15 октября 1936 года, его братья Роджер и Пол родились в 1938 и 1941 году соответственно. Всего чете Уимзи было суждено родить пятерых детей (двое, по всей видимости, появились на свет после войны). Питер всю войну прослужил в разведке, лишь иногда приезжая на побывку домой. Гарриет в самом начале войны уезжает с детьми в Толбойз – деревенский дом, полученный ею в подарок на свадьбу, – и забирает с собой племянников (детей сестры Питера Мэри, которая остается в Лондоне со своим мужем-полицейским). Они активно переписываются с герцогиней и приезжают в усадьбу Денверов на Рождество. Племянник Питера Сент-Джордж наконец получает возможность наслаждаться скоростью и риском – он военный летчик, и он погибнет на фронте.
Несмотря на то что Сэйерс, очевидно, продолжала думать о семье Уимзи как о реально существующих людях, она постепенно отдалялась от своего детективного творчества. С конца тридцатых годов она все больше времени посвящает религиозным пьесам и радиоспектаклям, после – теологическим сочинениям и переводу “Божественной комедии” Данте. После Второй мировой войны она практически не возвращалась к лорду Питеру, если не считать коротенькой радиопьесы о встрече двух знаменитых сыщиков: оказывается, в детстве Питер Уимзи обращался к Шерлоку Холмсу по поводу пропажи котенка[6].
Исследователь детектива Лерой Панек не без основания заметил, что Сэйерс напрасно оставила детективное творчество ради теологии, поскольку истории о лорде Питере – лучшие из ее теологических произведений.
Дороти Сэйерс в 1952 г.
И все-таки один раз Дороти Сэйерс отступила от собственных правил – в 1942 году она написала небольшую новеллу “Толбойз”, которая не была опубликована при ее жизни (новеллу нашли в архивах писательницы только в начале 1970-х годов). Это последнее законченное произведение об Уимзи, и это детектив, хотя он и не пополняет количество трупов. Название дома Толбойз придумала Мюриэл Сент-Клер Бирн во время работы над пьесой, и оно ничего не значит (Сэйерс отмечает, что это довольно типичное название для деревенского дома). Но сама новелла весьма примечательна, поскольку совершенно выбивается из того сравнительно стройного повествования, которое годами выстраивала писательница.
Удивительным образом, действие происходит вне времени, в вечной идиллии английской деревни. Биограф Сэйерс Барбара Рейнольдс пытается поместить действие новеллы в контекст, поясняя, что семья в эвакуации, а лорд Питер приехал с фронта, но в новелле нет никаких указаний на войну, никаких ее признаков: мистер Паффет готовит персики к выставке, Питер безмятежно играет с детьми, самая большая забота Гарриет – докучливая гостья, которая донимает ее новомодными веяниями в воспитании детей (Сэйерс никогда не упускала возможности поиздеваться над психологическими теориями, столь популярными в то время). Сыновья шалят, солнце сияет, дом и сад плывут в ленивом летнем покое. Что же случилось с хронологией и историческим фоном?
Исторический фон казался совершенно безнадежным. В 1941 году Сэйерс пишет письмо своему знакомому, мистеру Элиоту, – любезно благодарит его за помощь в публикации мемуаров Мюриэл Сент-Клер Бирн “Ребенок садовый обыкновенный” и дальше легким тоном, достойным вдовствующей герцогини Денверской, заявляет:
Не вижу никаких причин, почему бы войне не продолжаться вечно – во всяком случае, никаких веселых причин. Вероятно, полная победа Гитлера могла бы положить ей конец, но даже в этом я не уверена! Может быть, нам пора принять войну как естественное положение вещей и приспособиться к ней. Поэтам и писателям придется, ввиду нехватки бумаги, вернуться к искусству декламации, и мы не должны больше удивляться внезапным смертям или отсутствию бананов. Лично я рада избавиться от бананов – на вкус они напоминают лак для ногтей, не представляю, зачем мы тратили на них деньги.
Что ни говори, к отсутствию бананов привыкнуть куда легче, чем к внезапным смертям. И Сэйерс искала опору в том же, в чем и ее герои.
В романе “Медовый месяц в улье” есть эпизод, когда Гарриет остро осознает, что они с Питером – часть единого целого (первый раз эта мысль посещает ее в Оксфорде, когда она обнаруживает, что их академические мантии совершенно неотличимы):
Все дело в том, что он принадлежал к строго упорядоченному обществу. В отличие от большинства ее друзей, он говорил на языке, понятном ей с детства.
В Лондоне любой мог сделать что угодно или стать кем угодно. Но в деревне – не важно какой – они все неизменно оставались самими собой: священник, органистка, трубочист, сын герцога и дочь врача, – перемещаясь по отведенным им клеткам, как шахматные фигуры. Она испытала непонятное возбуждение. Ей подумалось: “Я замужем за самой Англией”, – и она крепче сжала его руку.
- Возвращение в Оксфорд - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс - Детектив / Классический детектив
- Рукопись профессора - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- С уликами в зубах [In the Teeth of the Evidence] - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Яблоко раздора - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Чудесное озарение мистера Бадда - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Встреча выпускников - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Черный Питер - Артур Дойль - Классический детектив
- Убийство в опере - Глэдис Митчелл - Классический детектив
- Убить легко - Агата Кристи - Классический детектив