Рейтинговые книги
Читем онлайн Вещи - Урсула Ле Гуин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4

Пропитанные жиром шкуры не пропускают воду, и бурдюк из такой шкуры может плавать; но дубильщики уже многие недели бездельничали, и шкур на продажу не было. Он размышлял все утро, но ничего не придумал. Тем же светлым, ветреным утром он оттащил тачку и самый большой лоток к берегу и бросил их в тихую воду лагуны. Они, хоть и погрузились довольно глубоко, все же держались на поверхности. Но при добавлении самого небольшого веса тут же набирали воды и шли ко дну. И это не годится, подумал он.

Он вернулся назад на утес, прошел пустынными улицами, загрузил тачку бесполезными, отличными кирпичами и покатил тяжелый груз вниз. Поскольку слишком мало детей родилось за последние годы, то некому было толпиться вокруг, оглашать прозрачный, яркий воздух звонкими криками и любопытствовать, что и зачем он делает. Все же двое-трое Гневных, которых все еще пошатывало после ночной оргии разрушения, бросили на него несколько косых взглядов из темных дверных проемов. И весь этот день он отвозил вниз кирпичи и все, что было нужно для приготовления цемента. Этим же занимался он и на следующий день, хотя сон ему больше не снился. И он начал свою кирпичную кладку на берегу среди мартовской непогоды, и дождь снабжал его водой, а берег песком для цемента, и все это в неограниченных количествах. Он построил небольшой кирпичный купол, перевернутый сводом вниз, но не круглый, а скорее овальный, с заостренными, как у рыбы, концами, и все это исполнил из одного ряда кирпичей, выложенных хитрой спиралью. Если чашка или тачка, заполненные воздухом могут плавать, почему бы не удержаться на воде перевернутому кирпичному куполу? И он будет прочным. Но когда раствор схватился и он, напрягая мускулы крепкой спины, спихнул купол в пену прибоя, тот стал погружаться все глубже и глубже в мокрый песок, зарываясь в него, как устрица или песчаная блоха. Волны заливали купол, Лиф вычерпывал воду, а волны вновь наполняли кирпичную чашу, а потом мощный девятый вал, откатываясь назад в белой пене, подхватил чашу на свои зеленые плечи, опрокинул и разбил на кирпичики, и они тут же зарылись в зыблемом беспокойной влагой песке. А Лиф стоял мокрый по горло и вытирал с глаз соленые брызги. Он глядел на запад, и перед ним не было ничего, кроме дробящихся о берег валов и дождевых туч, плывущих в пустынных просторах. Но они были где-то там. Он видел их, видел заросли этой странной гигантской травы, в десять раз выше человека, видел буйные, золотые луга, обдуваемые морским ветром, видел белые города и увенчанные снежными коронами горы, высящиеся над морем; он слышал голоса пастухов, перекликающихся на холмах.

Я строитель, а не мореход, сказал себе Лиф, осознав собственную глупость и рассмотрев ее со всех сторон. И он вышел по отмытым дождями улицам города, чтобы снова нагрузить тачку кирпичом.

Впервые за последнюю неделю глупая мечта о мореплавании оставила его, и он снова стал замечать свое окружение и увидел, что Улица Кожевников выглядит заброшенной. Мастерские были пусты и захламлены. Лавки ремесленников представлялись Лифу рядом черных зияющих ртов; окна жилых комнат над ними были слепы. В переулке какой-то старый сапожник сжигал небольшую партию совершенно новой обуви, которую никто не носил ни единого дня. Запах стоял невыносимый. Неподалеку, подергивая ушами и отворачиваясь от вонючего дыма, ожидал навьюченный ослик.

Лиф, не останавливаясь, прошел мимо и принялся нагружать тачку кирпичом. Нагрузив, он покатил ее вниз, напрягая спину, когда лямка впивалась ему в тело на особо крутых спусках, налегая то на левую, то на правую рукоять, чтобы удержать колесо на извилистой тропе утеса. На этот раз за ним последовала пара горожан. Затем присоединились двое-трое из Переулка Ростовщиков и еще несколько человек с улиц, лежащих у рыночной площади; так что когда он распрямился, чувствуя холодный пот на лице и шипящую морскую пену на черных, босых ступнях, за его спиной находилась уже небольшая толпа, растянувшаяся вдоль глубокого, одинокого следа тачки на песке. На лицах этих людей было характерное для Гневных выражение равнодушной апатии. Лиф не обращал на них внимания, хотя был уверен, что вдова из Ткацкого Переулка стоит с испуганным лицом на вершине утеса и наблюдает за ним.

Он загнал тачку в море, туда, где вода была ему по грудь, и вывалил кирпичи на дно, и вернулся на берег вместе с громыханием девятого вала прибоя и тачкой полной пены.

Некоторые из Гневных уже начали разбредаться по берегу. Высокий парень, несомненно принадлежащий к банде бездельников из Переулка Ростовщиков, сказал ему с вялой ухмылкой:

— Почему бы тебе не сбрасывать их со скалы? Ей-богу, мужик, это проще…

— Они тогда упадут на песок и все, — ответил Лиф.

— А ты хочешь их утопить? Это здорово. Знаешь, кое-кто у нас думал, что ты тут чего-то строишь! Они тебя самого предлагали пустить на цемент. Так что давай, держи свои кирпичи в сыром и прохладном месте.

Ухмыльнувшись, Ростовщик свалил прочь, а Лиф начал карабкаться на скалу за следующей партией.

— Приходи на ужин, Лиф, — сказала вдова, когда он взобрался на вершину утеса. Она прижимала к себе ребенка, защищая его от ветра, и лицо ее было озабоченным.

— Я приду, — сказал он. — Я принесу буханку хлеба. Успел отложить парочку перед тем, как ушли пекари. — Он улыбнулся, но она не ответила ему тем же. Когда они вместе подымались крутыми улицами, она спросила:

— Ты топишь свои кирпичи, Лиф?

Он засмеялся от всего сердца и ответил: «Да».

В ее взгляде можно было прочесть облегчение, а можно и печаль; но за ужином при зажженной лампе она была спокойна и мягка, как всегда, и они съели сыр и черствый хлеб с большим аппетитом.

На следующий день он продолжал возить кирпичи к морю, партия за партией, и если Гневные следили за ним, то думали, что он занят тем же, что и все. Дно у берега было достаточно пологое, так что он смог возводить свое сооружение целиком под водой. Он начал работу при отливе и был уверен, что ни одна часть конструкции над поверхностью не выступит. Во время прилива, когда море вскипало у самых глаз, и волны прокатывались над головой, трудно было топить кирпичи так, чтобы они ложились ровными рядами, но он работал и в прилив. Вечером он привез длинные железные прутья и этой арматурой скрепил постройку, которую пытались подмыть придонные течения. Он проследил, чтобы верхушки прутьев арматуры находились под водой даже при отливе, так что никакой Гневный не смог бы заподозрить, что здесь происходит творение, а не уничтожение. Двое пожилых мужчин, возвращавшихся с Оплакивания из Зала Высот, попались ему навстречу, когда он с грохотом катил по мостовой пустую тачку. Уже сгущались сумерки. Мужчины серьезно улыбнулись ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 2 3 4
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вещи - Урсула Ле Гуин бесплатно.

Оставить комментарий