Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока пришелец спал, я осмотрел его одежду. Клоунские ботинки оказались очень тяжелыми, словно были отлиты из металла, к тому же они были холодными на ощупь. Материал внешне напоминал кожу, но когда я потыкал их булавкой, на гладкой поверхности не осталось ни единого следа. Я попробовал утопить ботинок в чашке чая. Даже наполненный жидкостью до краев он и не думал тонуть, продолжая плавать на поверхности.
Отложив инопланетную обувь, я взялся за разноцветную курточку. Она, словно, была сшита из пестрого лоскутного одеяла. На ощупь ткань была прохладной. В чае курточка плавала, как и ботинки, но когда я извлек ее из чашки, оказалась сухой.
Как я уже говорил, у меня почти полгода жил вольнолюбивый хомяк. Пока не сбежал, предпочтя сомнительные радости свободы вольготному и сытому существованию в аквариуме с опилками. Благодаря опыту с хомяком я отлично знал, что живность требуется кормить, чистить место ее обитания и по возможности сделать побег невозможным. Я принес несколько миндальных орехов, пригоршню изюма и кусочек сыра. Провизию я сложил возле крышки с водой и задумался. Хомяк совершил побег, когда я на время пересадил его из аквариума в картонную коробку. Я и не подозревал, какие острые у зверька зубы, и что он способен очень быстро прогрызть в коробке огромную дыру. Неизвестно, какие зубы у пришельца из космоса, но рисковать мне не хотелось. Я отправился в сарай, где нашел старый аквариум, склеенный из оргстекла. Мне пришлось изрядно повозиться, чтобы привести его в должный вид.
− Собираешься завести рыбок? – добродушно поинтересовался папа, когда увидел, что я тащу аквариум в дом.
− Может быть, – ответил я уклончиво. – Еще не решил.
Через несколько часов клоун обрел новое надежное жилище, откуда ему тяжело будет сбежать. Аквариум я поставил на стол возле окна, чтобы пришельцу было светлее.
Он проснулся ближе к вечеру, снова выпил полную крышку воды и с явным удовольствием принялся хрустеть орехом, взяв его двумя руками. Я наблюдал за крохотным человечком с чувством гордости. Ни у кого нет такого домашнего питомца, как у меня, даже у Димки Савина, его папа-биолог привез из экспедиции гигантского тарантула. Мой персональный клоун будет покруче любого лохматого паука…
Вечером на даче объявился гость – заведующий кафедрой физики твердого тела ЛГУ профессор Лейбович. Он долго бродил по огороду с каким-то прибором. Ворошил остатки корабля под яблоней палкой, разглядывал их в лупу и заявил наконец: «Невероятно!» Потом взрослые сели ужинать на террасе, и я подслушал их разговор.
− Это что угодно, только не метеорит, – услышал я. – Хочешь добрый совет, Танюша? Никому об этом рассказывай!
− Но почему? – удивилась мама.
− Захочешь поделиться этой находкой, через сутки здесь будет толпа журналистов, но это как раз не самое страшное. Вместе с журналистами приедут ученые никому не известных университетов, безумные уфологи со всей страны, любители мистики, колдуны, сектанты. Среди них нормальные люди не встречаются по определению. Я эту публику отлично знаю, сталкивался по работе, они очень любят приезжать всем гуртом на научные конференции, хотя их никто не приглашает, и устраивать там бардак. Покоя у вас больше не будет. Скорее всего, через пару недель задумаетесь о том, что назрела необходимость продать дачу.
− Пожалуй, в этом есть резон, – согласилась мама. – Но что же нам делать?
− Пока ничего. Завтра-послезавтра я приеду с группой аспирантов, мы заберем эту штуку… назовем ее, скажем, эНэНТе, то есть неопознанное небесное тело, протестируем в лаборатории. И тогда можно сделать выводы, с чем мы, собственно, имеем дело.
− Но обо мне вы не забудете?
− Ты меня знаешь, Наталья, – обиделся заведующий кафедрой. – Все, что нам удастся извлечь из этой находки, будет развивать вместе. И плоды пожинать тоже вместе.
Забегая вперед, могу сказать, что впоследствии Лейбович стал всемирно известным ученым, получил несколько престижных премий за открытие материалов со сверхпроводимостью, и вместе со всей лабораторией переехал в Соединенные Штаты. Мама же была почти сразу отстранена от научной работы. Полагаю, Лейбовичу совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, чем на самом деле обусловлен его успех.
Хотя я хорошо кормил и поил клоуна, он вел себя крайне беспокойно, периодически шипел и верещал, глядя на меня. Несколько раз пытался кидаться опилками. Больше всего его сердило, что я наблюдаю, как он справляет малую и большую нужду. В эти моменты он бывал особенно раздражителен. И вопил особенно громко. Я понял, что ему неприятен мой интерес, и постарался проявить деликатность в этом вопросе, насколько понимает деликатность шестилетний ребенок.
− Что тут такого? – говорил я. – Я, к примеру, тоже писаю.
Временами он сидел, понурив голову, и раскачивался из стороны в сторону. Вся его поза выдавала горечь и страдание. Я изо всех сил старался его развеселить. Иногда устраивал душ, поливая Клоуна из лейки. Он бегал от искусственного дождя зигзагами и смешно подпрыгивал. Порой раскачивал аквариум, изображая землетрясение. Он катался кубарем и потом долго дрожал от страха. А однажды я подсунул ему одного из своих игрушечных солдатиков. Увидев ковбоя с парой пистолетов в дальнем углу аквариума, клоун поначалу кинулся к нему, громко выкрикивая какие-то слова на незнакомом языке, затем остановился, как вкопанный, и принялся ругаться. То, что это нецензурная брань, я узнал много позже, поскольку слышал затем эти слова множество раз. Чаще всего, когда у клоуна что-то не получалось. Он не слишком следил за языком, будучи старым космическим волком, если верить его рассказам. Сейчас я уверен, все они были правдой…
Однажды, когда я вернулся в свою комнату после прогулки, на подоконнике я увидел прелестную бабочку-махаона. Я побежал на кухню, принес стакан и, перевернув его вверх дном, накрыл бабочку. Она попробовала взлететь, ударилась в стекло и села на поверхность стола, больше не предпринимая попыток сбежать. Теперь я мог любоваться ее красотой все время.
Но на следующее утро я увидел, что бабочка умерла, она лежала, сложив крылья, а на подоконнике остались лимонные следы осыпавшейся пыльцы.
Не знаю, что мною двигало в этот миг, но я убрал стакан, достал из аквариума клоуна и перенес к мертвой бабочке. Они были чем-то схожи – радужной пестротой раскраски, крохотными размерами и еще чем-то неуловимым – словно, были чужими в этом мире. Пришелец коснулся цветастого крыла, вздрогнул, глянул на меня. Я сразу понял, что он испугался.
− Я не нарочно. Я думал, ей будет хорошо под стаканом, – сказал я и горько заплакал. Я вовсе не желал причинить бабочке вред, и вдруг понял, то же самое может случиться с моим рыжеволосым клоуном из космоса. А вдруг и он тоже умрет от того, что я посадил его в аквариум?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Космический беглец. Антология французской фантастики - Луи Тирион - Научная Фантастика
- Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Олег Верещагин - Научная Фантастика
- Откуда берутся баньши - Юстина Южная - Научная Фантастика
- Пароль зеленого забора - Игорь Евстратов - Научная Фантастика
- Другая проекция - Елена Горбачевская - Научная Фантастика
- Космический госпиталь - Джеймс Уайт - Научная Фантастика
- Далила и космический монтажник - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Сердце Вселенной. Повести - Александр Бердник - Научная Фантастика
- Журнал «Если» 2008 № 07 - Грег ИГАН - Научная Фантастика
- Опасное положение - Лиза Гарднер - Научная Фантастика