Форма входа
Читем онлайн Salve, Регги - Сергей Лопатин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Так сколько же тебе лет, детка? Четырнадцать. Голос - особенный лежащий в другом измерении. Ничтожную долю секунды он продолжал биться внутри моего тела, растягивая её до своей удивительности, он поглощал полностью, он был выгнутым, не растворимым в пространстве других голосов, от которых, ровным счётом, ничего не оставалось после мягкой непривычности её. Он обтекал своей влажностью всё, на что распространялся, включая меня. Слова отталкивались то от меня, то от неё. Голос её вызывал во мне сверлящий вихрь пламенной боли, который со временем исчезал в глубину успокающего её восприятия. Он прятал в себе другой, но прятал так неумело, что при каждом её слове тот, спрятанный, завершал сомнением уверенность прятавшего. Голос Регги не был направлен в меня, в отличие от наполняемых им слов. Убегающий в пёстрых переливах интонации, необъяснимо действующий на меня, он заставил меня запомнить его навсегда. Теперь, когда слышу фразы, свойственные ей, врытые в заботливую память, я вспоминаю её с горькой ухмылкой удивления, и вновь звучат внутри меня её беззаботно любившие слова, особую сладость которых она дарила только мне. Очень естественная. В дополнение к явности её природной робости, которую ей приходилось прятать, между нами существовала сконфуженная открытость исключительно деловых отношений: деньги - тело. Подозреваю, что она думала обо мне в те несколько единиц времени, в которые я спрашивал её имя и ещё что-то. От её приглашения наверх в комнату я отказался, предложив поехать со мной. Согласилась.
Её обольщение было безмерным - и это, скорее всего, было единственным, что заставило меня совершить дерзкий по законам человеческого стада поступок. Потом я убедился, что не только это входит в число несомненных её достоинств. В моей голове замысел чудовищной смелости обрастал удивляющими нескромностью подробностями, которые возбуждали моё воображение непредвиденностью развития сумбурных последствий. Идея фикс, возникшая вдруг и сразу же начавшая неотступно вынуждать меня, не имела под собой никакого значимого основания, кроме моего желания, прихоти (но никак не похоти, это нужно учитывать - сейчас и в дальнейшем - всегда).
Из-за непрактичности я за долгие годы обладания ею (непрактичностью), так и не научился считать её панацеей, какой считают все окружающие, наоборот, я всегда доверял импульсу, импровизации и часто оказывался прав в своём выборе. Тогда же, волнуясь, со скоростью игрального автомата я листал судьбоносные знаки в поисках победоносной комбинации. Я нашёл её. Я уговорил её. Я уговорил Регги, немного удивившуюся моему чрезмерно смелому предложению.
Она согласилась.
5.
Регги согласилась ехать со мной, и думала она, наверное, что я заставил её ехать ко мне домой для ублажения собственной похоти. Слишком много было таких в её ночах, слишком многие пользовались ею, а если учесть теории "венского шарлатана", и её беспомощностью перед ними, обладающими похотью и деньгами, двумя вещами, которые, оказываясь вместе, оказываются одним. Мне довольно легко вспоминается та маленькая, стойкая девочка, начавшая раздеваться, спрашивающая о моих "особенных желаниях". Жаль, что память мне не оставила того, как изменилась она, какой она стала после того, как я отбросил все её попытки к физической близости, выражаясь деликатно. Я сказал ей... нет... я объявил ей, что она останется жить со мной, и ещё что-то, увы, не разрешённое к повторению по причинам отсутствия в памяти чего-либо об этом. Всё это я сказал ей так, как мне было суждено впоследствии говорить ей о том, что будет с ней.
В сущности (не оставляю идею психоанализа), всё то время, что Регги пробыла вместе со мной, можно свести к первому дню (исключаю вечер) нашего нахождения рядом друг с другом. Первый, второй, третий, четвёртый, пятые дни мы сидели (полулежали) напротив - она напротив меня, я - напротив её. Мы говорили об отвлечённом, мы любили друг друга, если опять использовать подменну и вытеснение истинного, а в данном случае - подмену истинного значения "любить"; мы срастались в единое, в параноидальный организм, разговаривающий сам с собой, ожидающий неожидаемого, мучающий и терзающий себя, терзанием и мучением наслаждающийся. Иногда этот организм распадался вместе с неожиданным расширением моих или её зрачков, и тогда я получал возможность всматриваться в неё полностью, не отдавая ничего из себя на отвлекающий разговор. Всматриваться. Только смотреть.
Я чувствовал каждый её всплеск, каждую прелюдию к удивлению, каждое мгновенное сомнение, обязательную смерть это сомнения. Регги, теперь я знаю, что я мог бы сказать тебе о том, что смерть, к моему непонимающему и нелегкому сожалению, всегда обязательна.
Я смотрел на неё, я наблюдал её, наблюдал за теми тончайшими изменениями в её лице, сопровождающими какие-то фразы соответствующим заданному ею настроению тех слов, которые произносила она вслух и которые оставляла себе. Мне хочется обратить внимание на три вещи, ибо никак кроме вместимого слова "вещь" я назвать не решаюсь те три вопроса, ответов на которые Регги потребовала у меня. А именно: первым, о чём она спросила, была причина моих просьб к ней остаться рядом со мной. Я не знал причины, но знал, как ответить. Она осталась с моим ответом. Моё имя стало её следующим вопросом. Регги спросила моё имя. Я не ответил. Я удивил её. Я удивил её отказом. Я удивил её отказом назвать ей моё имя. Я запрещал его. Я не хотел обладать им. Я не хотел, чтобы оно обладало мной. Отказом я спровоцировал у неё желание узнать имя - желание, которое так и не осуществилось. Объяснить этого причину я не смогу, хотя это тоже является совпадением, заведомо известным. Объяснять это - тщетно и преступно. Я отрёкся от имени своего. Если бы мог, я отрёкся бы и от его обладателя. И осталось третье, самовольно причисленное мною к её вопросам - я попытался создать табу, предложив ей не в коем случае не касаться моего прошлого, в обмен на то же с моей стороны. Она, чувствуя, что я жду её согласия, смущенно и несколько нерешительно дала его, я помню это. (Так, нелепые отрывки, вызывающие сентиментальность, их сладко вспоминать, пока ещё сладко). Регги очень часто извинялась, почему-то считая себя обязанной мне, но я попросил её больше не приносить мне никаких извинений - я ненавижу их. Так, нерешительно и боязливо начиналось то, чему было суждено закончиться.
6.
Обращая предродовые схватки памяти к календарно инициализированным дням, я складываю оставшиеся ещё куски происходившего, заполняя пустоты недостающего выдуманным, чтобы, освежив представление, подменить устаревшую и рассыпавшуюся от небережливости картинку более свежей версией, в которой новые краски почти уничтожили следы прикосновения мастера, когда-то создавшего закрашенный теперь шедевр. Мне представляется следующее: вот она, и вот, значит, я.
Я - одиозный, бешенно спокойный, сомнительно-уверенный, потакающий всем своим чудачествам, рассудительный и безрассудный. Всё противно.
Она - милая, удивляющаяся, смеющаяся, уверенности - никакой. Уверенность - выдумка циников-практиков, прикрывающих пуританством и находчивостью самые низменные либидо. Либидоцинизм. Уверенность придумана ими, машинами, поглащающими низменное и низменное выдающие, живущие по канону, больше всего боящиеся канон переступить, легко меняющие псевдоканоны в угоду настоящему, канону измены, стремящиеся быть уверенными ради успеха, заставляющие себя быть уверенными. И уверенность выдает причину - комплекс крайней неуверенности - доказательство ab absurdo. К чему я это - в Регги не было уверенности, и неуверенности не было. Уверенность и неуверенность - вещи наигранные. В ней же не было ничего из наигранного. Всё было таким, как было. Она позволяла мне изучать её, мыслями проникать внутрь. Мне никогда не было ничего безынтереснее людей, и никогда не существовало для меня ничего, что было бы интереснее человека. Не каждого - некоторых я анализировал для маленького удовольствия небрежно убеждаясь в правильности всего лишь одной секунды взгляда, достаточной для ознакомления со всем крайне незначительным пространством, какое в человеке присутствовало. В таких не было ничего любопытного. Ни извращения, ни прельщения. Регги изначально была бескрайней. Во всех мыслимых мной отношениях.
И вот эти две фигурки, моя и её, удивительно смешны мне. Смешны только потому, что я пытаюсь неумело анализировать нас. Не так, впрочем, неумело, чтобы не отвечать себе на вопросы, возникавшие и требующие умереть, быть убитыми ответами, любыми, даже ложными - я умею убеждать себя. А если дополнить это тем, что было получено мной впоследствии, то после таких разрывов в грубом полотне раздражающего текста следует быть более осторожным с непрочными (непорочными) нитями слов.
7.
Вне закона. Вот этими двумя словами можно описать мою жизнь. Реггину тоже. Может, мы стали такими близкими благодаря тому, что оба были вне закона: внешне и внутренне - полностью. Во всём я - вне закона. В любви, в привычках, в образе жизни, в способе существования. Если бы я нуждался в каких-то словах, способных сделать абрис мой и её, то я, наверное, помимо уже употребленного сочетания "вне закона" прибег бы ещё к одному "вне" "вне тела". Под этим я имею обыкновение выражать нашу непринадлежность ни к чему материальному, отсутствие у обоих привычек, табу, клише, поставляющихся в комплекте с каждым обычным человеком (мне, равно как и ей, совершенно не было важным ничего, относимое нами к существующему), прочего всего, возраста, наконец. "Вне закона" и "вне тела" - объяснения приблизительные, ибо у нас не существовало ни тела, ни закона, и они не могли быть, и точнее было бы "закон вне нас" и "тело вне нас", даже это не может быть точным полностью, поскольку приходится занимать слова из того языка, что мне чужд. Закон и тело - чуждые нам слова, слова далёкие от нас, не совместимые с нами. Я и Регги были одинакового будто возраста, вернее, оба обладали полным его отсутствием, да и не это определяюще.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Salve, Регги - Сергей Лопатин бесплатно.
Похожие на Salve, Регги - Сергей Лопатин книги
- Секс-каталог «Забавы в гостиной». Для тех, кому тесно в спальне. 60 разнообразных поз для стола, стула, дивана и кресла - Андрей Райдер - Эротика, Секс
- Страницы тёмных снов - Влада Воронова - Эротика, Секс
- Мелодия бесконечной печали, исполненная на яшмовой флейте в лунную ночь, или Месть по-хиросимски ! - неизвестен Автор - Эротика, Секс
- Технология Счастья. Книга для тех, кто хочет сохранить страсть в Любви - Андрей Райдер - Эротика, Секс
- Билет в жизнь - Оксана Микита - Менеджмент и кадры / Психология / Эротика, Секс
- Камасутра. Энциклопедия любви - Сергей Самсонов - Эротика, Секс
- Учебник счастья. 10 Причин, почему девушки не могут выйти замуж, и способы сохранить мужа - Владимир Угличин - Менеджмент и кадры / Эротика, Секс
- Viva la vagina. Хватит замалчивать скрытые возможности органа, который не принято называть - Нина Брокманн - Эротика, Секс
- Viva la vagina. Хватит замалчивать скрытые возможности органа, который не принято называть - Брокманн Нина - Эротика, Секс
- Астрология секса. Ваш зодиакальный путеводитель по любви и страсти - Роуэн Дэвис - Эротика, Секс
