Задолго до того, как танки вышли из ворот гарнизона и направились к границе, Пэт Бэннон поняла, что Шон отправляется на нечто большее, чем просто учения. После восьми лет брака и армейской жизни она научилась читать настроение мужа, словно книгу. Поначалу, различий было мало.

Гибель нефтеналивных танкеров среди постоянной войны в Персидском заливе была не более чем еще одной новостью, переданной по «Armed Forces Network». Жизнь, как и приходы и уходы Шона на службу продолжалась по-прежнему. После блокады Ормузского пролива и направления в зону конфликта американской авианосной ударной группы начались изменения. Мужья стали задерживаться на службе больше обычного. Вместо обычных двенадцати, командиры и штабные офицеры проводили в своих подразделениях по четырнадцать-пятнадцать. Они отмахивались, списывая это на подготовку к предстоящим учениям. Но их женам, как уже «отслужившим» некоторое время было очевидно, что новое положение не было нормой.

Некоторые расстраивались и нервничали. Они не знали, что происходит, но чувствовали, что это что-то плохое. Другие не могли говорить ни о чем другом, кроме как пытаться выяснить, что же это за военная тайна. Днем «сарафанное радио» пыталось обобщить информацию, которую удавалось выудить из своих мужчин прошлой ночью. Пэт решила последовать примеру старших женщин. Кэти Хилл, жена командира 1-го батальона 4-й бронетанкого полка, нашла свой путь — жить, как будто ничего не происходило. Так же поступила Мэри Шелл, жена батальонного S3. Пэт и другие женщины последовали их примеру, вместо того, чтобы задаваться вопросами или жаловаться. Они понимали, что чтобы не происходило, нытьем они никак не повлияют на это.

Затем сообщение о том, что Советы направили военно-морскую эскадру в Персидский залив, чтобы «помочь в поддержании мира», разрушило последнюю иллюзию нормальной жизни. Когда Пэт сказала об этом Шону, вернувшемуся домой с утренней физзарядки, он ответил просто «да, я знаю». По его реакции, Пэт поняла, что он знал намного больше. Страх и предчувствия усилились, когда она рассказала о его словах другим. Учения, к которым в батальоне готовились уже несколько месяцев, были внезапно отменены. В течение двух с половиной лет, что они жили в Германии, такого не случалось никогда. Что было еще хуже, отмена учений никак не сказалась на том, что офицеры проводили в подразделениях по четырнадцать часов.

Ухудшавшаяся с каждым следующим днем обстановка в мире сопровождалась дальнейшими мерами в их батальоне. Однажды вечером, Шон принес домой свою полевую экипировку, достал старый камуфляж и положил на его место более новый. На следующий день, возвращаясь из военного магазина, Пэт заметила грузовики с предупреждающими знаками «в кузове боеприпасы» на капотах, из которых к танкам перетаскивали какие-то ящики. Даже среди иждивенцев началась подготовка. Сообщение о том, что советский и американский корабли столкнулись в Персидском заливе, а затем вступили в бой, заставило замолчать последний голос оптимизма.

Пэт была к такому не готова. Она вдруг поняла, что ее муж вполне мог собираться на войну.

Возможность этого была всегда. В конце концов, Шон был военным, а задачей военных было воевать. Как сказал бы Шон, это то, за что я получаю зарплату. Пэт понимала, что такое когда-то могло произойти, но никогда не думала, что это случиться на самом деле. Теперь время пришло. Это было похоже на громадную темную бездну. У нее не было никаких знаний, она понятия не имела, что ей делать. Армия потратила много средств на подготовку и обучение Шона, но не потратила ни цента на то, чтобы подготовить ее, жену офицера. Пэт решали, что единственным, что она могла сделать, было сделать это время максимально удобным и простым для Шона, насколько это было возможно.

Но кроме Шона, были дети. Их сын, также Шон, как старший, уже понимал, что что-то было не в порядке. Для шестилетнего ребенка он был очень проницательным и видел обеспокоенность и страх, которые его отец и мать всеми силами пытались скрыть. Он не говорил об это, но его тревогу можно было понять по тому, как он каждое утро спрашивал у отца, вернется ли тот домой.

Он не засыпал, пока отец не возвращался, а затем выбирался из кровати, бежал к отцу, обнимал его и не намеревался отпускать. Шону приходилось нести сына в кровать, укладывать и некоторое время говорить с ним. Трехлетний Курт был сущим чертенком и полной противоположностью брата. Годовалая Сара быстро росла и стремилась во всем походить на своих братьев. Ее непрерывное сочетания исследования мира и озорства делало все, чтобы разорвать рутину.

* * *

Переход от мыслей о доме и семье к мыслям о подготовке к войне взорвал затуманенное сознание Бэннона. Ощущения были примерно такими, как будто он попал в другой мир. Однако, погружаясь в столь глубокие размышления, он не мог пребывать ни в каком. Он должен был двигаться и пребывать в реальном мире, надеясь на лучшее в других.

Расплатой за движение стал новый приступ боли и ломоты в мышцах.

Медленно и осторожно он пошевелил всеми частями тела. Все еще сидя, он остановился, немного отдохнул и сделал шаг. Здесь не могло быть спешки. Мозг работал так же медленно, как и остальные части тела в два тридцать четыре ночи.

— Что же, думаю, пришло время для утреннего надирания задницы Гаргеру, — сказал Бэннон, обращаясь больше к самому себе, нежели к Улецки. — Можно подумать, то, что он получает от меня по башке уже три дня, его чему-то научит. Господи, спаси меня от младших лейтенантов!

Сперва на лице Улецки отразилась легкая усмешка. Затем он произнес:

— Да уж, особенно от одного такого.

— Не лопни от самодовольства, Лыжа. Единственное, за что ты мне нравишься, так это за то, что я тебя не знал, когда ты был младшим лейтенантом.

Улецки посмотрел на Бэннона, все еще ухмыляясь:

— А я им никогда и не был. И никогда не собирался. Так и сказал вербовщику ROTC[4]. Естественно, как только они узнали, кто я, они меня приняли. И вот он я, зрелый старший лейтенант армии США, защитник границ свободного мира, призванный сделать мир безопаснее и демократичнее.

Бэннон ухмыльнулся и покачал головой:

— Господи, Солнце еще не встало, а этого бешеного быка уже понесло. Я лучше пойду, пока не затянуло туда же.

Они рассмеялись. Было удивительным для военных найти место для юмора в два тридцать четыре ночи.

— Пойду-ка я сначала в третий взвод и прочитаю Гаргеру утреннюю лекцию о важности соблюдения радиомолчания. Потом — в механизированный взвод, посмотрю, чем они заняты. Думаю, вернусь к подъему. Когда ты последний раз проверял батареи?

— Примерно двадцать минут назад. До подъема их вполне хватит.

— Лучше бы ты был прав. Я не хочу, чтобы в машине, которую занимают и командир и старпом с утра был только один из них и при этом имел выжатый вид. Это плохо для нашего облика.

С притворным удивлением на лице, Улецки выпалил:

— Облика? Вы хотите сказать, что мы собираемся беспокоиться о том, как мы выглядим? Боитесь, что солдаты возьмут с нас пример?

— Полегче, старший лейтенант. Вы же знаете, что старпом тоже может поиметь с утра бодрящих звиздюлей, как и командиры взводов.

Втянув шею в плечи и опустив руки в притворной капитуляции, Улецки ответил:

— Да, сэр, да, сэр, только не бейте меня слишком сильно, сэр, — и с ухмылкой на лице повернулся к рации.

Порывшись в куче хлама, служившей ему кроватью, Бэннон вытащил экипировку и начал собираться. Куртка, противогазная сумка, разгрузка с оружием и прочей экипировкой и, конечно же, шлем.

Надевая все это, он всегда ощущал себя боевым быком перед выпуском на арену. Экипировка, которую полагалось носить американскому солдату, делалась явно без учета мнения танкистов. Бэннон снова вспомнил об этом, выбираясь через небольшой задний люк. Пролазить через эту собачью дверцу всегда было проблемой. В темноте и полной экипировке это было еще веселее. Но в этот предрассветный час ему даже нужно было какое-то испытание.

Он испытал облегчение от возможности встать на ноги и размяться.

Холодное и туманное раннее утро было очень освежающим после нескольких часов в тесном БТР-е. Оно напомнило ему, однако, апрель или май дома в Пенсильвании, так как август в Германии больше напоминал весну в Новой Англии.

Холод освежил его сознание, и он задумался о вопросах, стоявших перед ним сегодня. Вчерашний день было жарким и солнечным, а воздух — влажным, так что большую часть утра гарантированно продержится сильный туман. Это означало, что нужно будет развернуть пост прослушивания в долине, впереди позиций группы, хотя еще дальше на востоке были развернуты кавалеристы[5]. Эта была задача для механизированного взвода, и хотя они, наверное, так и сделают, как только увидят сгущающийся туман, Бэннон собирался напомнить им, когда доберется до их позиций. Старая поговорка — «Если вы однажды забыли кому-то что-то напомнить, он однажды может забыть то, что необходимо сделать» — не выходила из головы.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 70

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Группа «Янки» - Гарольд Койл бесплатно.

Похожие на Группа «Янки» - Гарольд Койл книги

Группа «Янки» - Гарольд Койл - Альтернативная история
Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
Мы из Бреста. Рейд выживших (СИ) - Вячеслав Сизов - Альтернативная история
Мы из Бреста. Рейд выживших - Вячеслав Сизов - Альтернативная история
Тени Предтеч - Виктор Козырев - Альтернативная история / Космическая фантастика / Периодические издания
Мир царя Михаила - Александр Михайловский - Альтернативная история
Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - Марк Твен - Альтернативная история
Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - Марк Твен - Альтернативная история
Параллельный Катаклизм - Федор Березин - Альтернативная история
Посвященный - Лошаченко Михайлович - Альтернативная история

Оставить комментарий