забирают тех, кто говорит что-то против них. Или просто тех, кто им не нравится.
— Вежливые ребята, — фыркнул я.
Спустя минуту неторопливого пути мы остановились.
— Тут, — он указал на решётку с символом черепа. — Пароль — «Свобода пахнет серой».
— Пахнет? — я фыркнул. — Тут вонь такая, что свободу не отличишь от поноса.
За решёткой нас встретили трое: женщина с рогами, как у горного козла, парень с пентаклями на лысине и старик, чья борода вилась косичками, перехваченными гайками.
— Арвин? — старик скрестил руки. — Опять привёл кого?
— Он… он Монарх! — выпалил Арвин.
Пентакль-парень захихикал. Женщина достала нож. Старик вздохнул:
— Доказательства.
Я взглянул на потолок. Власть рванулась вверх, и каменные плиты разошлись, открыв звёздное небо… которого тут быть не должно.
— Хватит? — спросил я, пока они пялились в космос.
— И… иди за мной, — прошептал старик, роняя гайку из бороды.
Мы двинулись за стариком, чья борода теперь звенела, как связка ключей. Пентакль-парень и рогатая женщина шли следом, перешёптываясь и бросая на меня взгляды, полные смеси страха и любопытства. Арвин нервно ёрзал, будто боялся, что его разоблачат как самозванца.
Подполье оказалось лабиринтом из тоннелей, заваленных ящиками с оружием, провизией и странными устройствами, которые, судя по всему, были собраны из того, что нашлось на свалке. На стенах висели карты с пометками, схемы атак на объекты Первых и плакаты с лозунгами, которые явно писались в состоянии лёгкого помешательства.
— Тут, — старик остановился у двери, сделанной из куска бронированного стекла. — Он внутри.
— Кто? — спросил я, но старик уже отступил в сторону, явно не желая участвовать в дальнейшем.
Дверь открылась сама, и я вошёл. Комната была небольшой, но удивительно уютной, если не считать того, что стены были увешаны оружием и голограммами планет. В центре стоял стол, заваленный бумагами, а за ним сидел мужчина.
Высокий. С бородой. И в плаще с капюшоном.
— Ну что, — я фыркнул, — ты, видимо, и есть тот самый брат Арвина?
— Да, — он поднял голову, и я увидел его глаза — холодные, как космос, и такие же бездонные. — Я — Кайло. Лидер Подполья.
— А я — Монарх, — я развалился на стуле напротив него. — Пришёл порвать твоих ушастых повелителей.
Кайло откинулся в кресло, обтянутое шкурой шестиглазого зверя — мертвенно-бледная кожа переливалась синевой, будто в неё вплели лунный свет. Его пальцы, покрытые татуировками в виде шипящих змей, барабанили по рукояти ножа, вбитого в стол. Лезвие, кривое и покрытое ржавыми подтёками, напоминало зуб доисторического хищника.
— Монарх… — Кайло протянул слово, будто ковырялся им в зубах. Голос — хриплый, как скрип ржавых петель. — Легенды шепчут, что вы рвали звёзды, как гнилые яблоки. А ты… — Его глаза, узкие и желтые, как щели печи, скользнули по моей куртке, прожжённой плазмой и заляпанной грязью чужой крови. — Выглядишь, как бедняк, вылезший из дренажной трубы.
Я щёлкнул пальцами. Тень от люстры — кованой, в виде спрута с треснутыми стеклянными щупальцами — дёрнулась. Она поползла по стене, извиваясь чернильной змеёй, обвила шею Кайло ледяной петлёй и шлёпнула плазменный пистолет со стола прямо мне в ладонь. Оружие жужжало, как разъярённая оса, ствол раскалился до малинового свечения.
— Не дерзи мне, щенок… Хочешь, покажу звёздный салют? — Я прицелился в потолок, где копошились тени. — Твоё убежище станет новым созвездием. Назовут «Тухлой Крысой» — идеально для этой помойки.
Кайло хмыкнул, но его рука дрогнула — нож со скрежетом вонзился глубже в древесину. На скуле заплясала жилка, словно под кожей бился скорпион.
— Арена, — выдохнул он, поднимаясь. Плащ, сшитый из обрывков броневой ткани, распахнулся, открыв грудь, исчерченную шрамами. — Докажи, что ты не трепло. Если выстоишь против моих ребят, то, возможно, я тебе поверю.
За псевдоокном, затянутым грязной плёнкой, завыл ветер. Или мне показалось? Где-то в тоннелях заскрежетала металлическая дверь — будто сама планета скрипнула зубами.
* * *
Подпольная арена шумела сотнями голосов. Ржавые металлические плиты, покрытые слоем липкой слизи, скрипели под ногами. Горелки, вырванные из двигателей старых шаттлов, шипели зелёным пламенем, отбрасывая на стены мрачные тени. В воздухе висел запах жареного мяса, попкорна и дешёвого синтетического пива. На трибунах, сколоченных из ящиков с надписью «Опасность! Радиация!», толпились зрители: одноглазые бандиты, мутанты с лишними конечностями и прочая шушера, готовая рвать глотки за зрелище пожирнее.
— Эй, Кайло! — орал горлопан в плаще из крысиных шкур, размахивая бутылкой с мутной жидкостью. — Твой клоун хоть умеет жонглировать собственными кишками⁈
— Начали! — рявкнул Кайло, даже не повернув голову. Его плащ взметнулся, как крыло ворона, и где-то внизу звякнул рычаг.
Пол арены с грохотом разъехался, выплюнув из недр троих «гладиаторов». Первой вышла женщина в доспехах из сварных труб — её шлем украшали ржавые гвозди, торчащие во все стороны, будто она ежа на голову натянула. За ней ковылял тип с кристаллами вместо глаз — светящиеся осколки вращались в глазницах, как шестерёнки сломанного механизма. И наконец… ребенок? Нет, карлик с седой бородой до колен и кувалдой, размером с него самого.
— Серьёзно? — я поднял бровь, разглядывая эту цирковую труппу. — Вы тут драться собрались или представление давать?
Кристалоглазый, натужно хрипя, выстрелил в меня лучом энергии. Я поймал его голой ладонью, свернул в раскалённый шар и запулил обратно. Луч впился ему в грудь, оставив дыру размером с блюдце. Он рухнул, как подкошенный и задымился.
— Скучно, — констатировал я, уворачиваясь от кувалды карлика. Тот, топая ножками-пеньками, замахнулся снова, но я схватил его за шиворот и шлёпнул об пол. — Мы не в равной весовой категории. Понимаешь?
Карлик зарычал, вытащил из бороды гаечный ключ и швырнул в меня. Я легко уклонился.
— Неплохо, — сказал я. — Но тебе нужно было отступить…
Монетка, пущенная мной между его бровей, пробила череп насквозь и навсегда вмонтировалась в стену.
Женщина в доспехах завыла, как сирена, и бросилась в атаку. Её кулак, утыканный стальными шипами, завис в сантиметре от моего носа — остановленный моей аурой.
— Зря… — щёлкнул я пальцами. Её шлем смялся, как бумажный стаканчик, а лицо приобрело выражение мирного идиота. Больше она была не опасна.
Толпа замерла. Даже бутылка с синтетиком выпала из рук горлопана. Кайло сжал перила так, что металл застонал, а его пальцы побелели, как трупные пальцы.
— Ещё есть желающие? — обвёл я взглядом трибуны, подбирая с пола кувалду карлика. — Или может, сам Кайло спустится? Починю его самооценку. Бесплатно.
Где-то сзади засмеялся Арвин — нервно, как подросток на энергетиках.
Кайло стиснул зубы. Он рванул цепь на стене — та зазвенела, и где-то внизу загрохотали шестерни.
— Выпустите Шивана! — рявкнул он, и толпа ахнула,
