заставляла моё сердце биться чаще. – Которую я могу сломать… когда захочу.
Но я не поверила ему. Отчётливое доказательство его желания я ощущала между своих ягодиц.
Внезапно его хватка на моём подбородке ослабла. Большие пальцы провели по щеке, этот жест – такой неожиданно нежный – заставил меня вздрогнуть. Я потерялась в его взгляде. В его пронизанных тьмой глазах плескалась опасность, да, но я также уловила отблески… нежности? Тоски? Чего-то, что он так отчаянно пытался скрыть.
– Как бы ты ни старалась убежать… ты принадлежишь мне, Елена. – произнёс он, его руки сжались в кулаки, а челюсть напрягалась, будто боролся с каким-то тёмным демоном, который жил внутри него. – Ты часть моего личного ада… и рано или поздно… сломаешься. Для меня.
Эта внезапная смена настроения – от ярости к почти болезненной нежности – сбивала с толку. В одну секунду он неприступная крепость, в другую – мужчина, способный на глубокие чувства. Но я точно знала: несмотря на его жёсткие слова, где-то в глубине души, под слоями гнева и боли, Николас всё ещё что-то чувствовал ко мне. И эта неразбериха и борьба внутри него, разрывала меня на части. Потому что моё глупое, упрямое сердце… билось в унисон с его. Даже спустя годы.
– Ты можешь сколько угодно притворяться, что ничего ко мне не чувствуешь, но я знаю, что это не так. Ты всё ещё любишь меня. Пусть даже пытаешься задушить эти чувства злостью, болью, ненавистью… Но я… я больше никогда не буду твоей.
Его пальцы снова сжались на моём подбородке, на этот раз – до боли.
– Ты ничего не знаешь! – проревел он, его голос вибрировал от напряжения, грудь тяжело вздымалась. – Ты предала меня, Елена. И я никогда этого не забуду.
Николас отпустил мой подбородок и снова вернулся к своему жестокому ритуалу – чередуя удары ремня и вибрацию секс-игрушки. Его движения были медленными, почти провокационными, он смаковал каждую частицу своей власти надо мной и моим телом. Опустившись позади меня на колени, он хмыкнул с явным, извращённым удовлетворением:
– С тебя капает, Елена.
Картер медленно провёл пальцем по моим половым губам, собирая влагу, и я вздрогнула, не от боли, а от ощущения уязвимости, от того, что он так близко, что видит, чувствует…
Но в следующий момент Николас резко поднялся и упёрся своим возбуждённым членом в мои ягодицы. Я вскрикнула от контраста жёсткой ткани его брюк и рассечённой кожи. Но прежде чем я успела понять, что он собирается сделать, его палец оказался у меня во рту.
– Попробуй, какая ты вкусная… – прошептал он мне на ухо.
Меня захлестнула волна ненависти и отвращения. Я резко укусила его за палец, вкус крови смешался с солью слёз на моих губах.
– Чёртов извращенец!
Николас резко отстранился и громко расхохотался:
– Ты можешь ненавидеть меня, считать меня монстром… но твоё тело с тобой не согласно.
Я почувствовала, как очередной удар ремня оставил на моей коже не только жгучий шрам, но и сладкое предчувствие скорой разрядки. Я захныкала, не в силах сдержать этот стон, и Николас снова рассмеялся.
– Ты такая же извращенка, как и я, Елена.
Удар. Боль. И опять этот жгучий жар внутри…
– Это тебе за твой длинный язык! – процедил он сквозь зубы. – Советую подумать, прежде чем открывать рот. В следующий раз твоё наказание будет куда хуже.
Я зажмурилась, горячие слёзы текли по щекам, размазывая тушь. Я хотела его убить… стереть с лица земли… и одновременно… Боже, как же я жаждала его прикосновений!
В этот момент я поняла, что стою на самом краю обрыва, балансируя между ненавистью и желанием. Один неверный шаг – и я сорвусь в бездну. И понятия не имела, что мне делать: продолжать гореть в этом пламени, отдаться нашей безумной страсти или… наконец, оттолкнуть его?
Николас, как будто прочитав мои мысли, холодно улыбнулся. Он медленно погладил мой подбородок, его взгляд скользнул по лицу и остановился на губах.
– Отпусти! – выплюнула я, не скрывая своей злости, и попыталась вырваться, но его хватка была железной. – Я ненавижу тебя, Ник!
– Не сопротивляйся, Елена. – он притянул меня ближе, его губы коснулись моей шеи, оставляя после себя обжигающий след. – Я знаю… ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.
– Николас, не надо! – прошептала я, но было уже поздно.
Его рука скользнула в мои волосы, сжимая их у корней, и он жадно впился мне в губы. Я попыталась отстраниться, вскинула руки, чтобы ударить его, вырваться из этого плена ощущений… Но его язык уже проник мне в рот, сплетаясь с моим в горячем, отчаянном танце. Проклятое тело, предательски отозвалось на эту давно забытую, запретную близость. Вспышка жара обожгла меня изнутри, разливаясь по венам сладким ядом.
– Ник. – простонала я, задыхаясь между его губ, умоляя его остановиться, но в то же время желая, чтобы он продолжил, чтобы этот поцелуй длился вечно.
Картер отстранился, на долю секунды его взгляд потемнел, стал почти чёрным, прежде чем в нём вспыхнула холодная, пугающая расчётливость.
– Ты моя на эти тридцать дней, Елена. И я буду делать с тобой… всё, что захочу.
Уголок его губ изогнулся в жестокой усмешке.
– Ты будешь умолять меня, чтобы я прикоснулся к тебе.
Я закрыла глаза, отчаянно пытаясь взять себя в руки, вернуть хоть крупицу самообладания… но его прикосновения, фантомное ощущение его губ на моих, запах его дорогого одеколона, горячее дыхание на коже… всё это, чёрт возьми, заставляло меня терять контроль. Я была марионеткой в его руках, заложницей его желания, тёмной страсти… и… Боже, помоги мне… может быть… даже любви.
Неожиданно, словно очнувшись от наваждения, Ник выпустил меня из своих объятий. Я открыла глаза и увидела, как он с холодной, пугающей расчётливостью вернул ремень на место, застегнул брюки, скрывая возбуждённую плоть. И откинулся обратно в кресло, поглаживая рукой холодный металл подлокотника, как будто пытаясь вернуть себе самообладание. Его взгляд устремился на мерцающий экран монитора. И даже не взглянул на меня, хотя я всё ещё лежала на столе, разгорячённая, обнажённая ниже пояса, чувствуя, как по щекам разливается жгучий румянец стыда.
Внутри вспыхнула гремучая смесь унижения, гнева и… желания, которое он разжёг во мне и теперь отказывался удовлетворять. Но мне следовало знать лучше. Николас не сделает этот месяц лёгким. Он будет мучить меня, играть моими чувствами, доводя до полного безумия. А контролировать мои оргазмы… это ещё один жестокий рычаг управления в его руках.
Я раздражённо поднялась со стола, поправила одежду,
