сломанная рука?
— Да не будет сломанный рука! — Рамиль принялся надевать перчатки
Я пожал плечами:
— Значит, никакого спарринга.
— Ну эй! — Он запрыгал, боксируя с невидимым противником. — Ладно, скажу.
— Я буду судьей, — вызвался Илья. — Много боев пересмотрел. Если что, остановлю бой.
— Если интересно, делайте ставки, вон туда отойдите, и я не узнаю, кто поставил против меня. Не затаю обиду.
Пока наши, скучковавшись, делали ставки, я разулся, попрыгал на матрасе, покрутил руками, ногами, головой, пробежался, еще попрыгал, отжался. Рамиль, который просто стоял, начал повторять.
— Перед соревнованиями и поединками, как и перед тренировкой, необходим разогрев, чтобы организм включился и подготовился. Так меньше шанс травмироваться. — Я коснулся пальцами пола, присел в выпаде. — И ни в коем случае нельзя забывать о растяжке. Ею многие пренебрегают, а зря.
Илья посмотрел на часы, сказал:
— У меня секундомер. Раунд какой длины?
— Стандарт, — сказал я. — Для нашей возрастной группы — две минуты. Судья, командуй.
Илья принес мелок, начертил круг на полу и объявил:
— Это будет рингом. Ногами бить можно. Запрещено бить в пах, затылок, по спине, коленям, в горло. Рефери имеет право остановить поединок, если у одного из вас наметится явное преимущество. — Он поглядел на часы, поднял руку. — Начинаем на счет «ноль». Пять, четыре…
Наши выстроились с одной стороны круга. В глазах азарт, и чувствуется, что они поддерживают меня. Если кто и поставил против, то в надежде на чудо — а вдруг я проиграю? Я-то для них авторитет. И мне надо сдохнуть, но не пошатнуть его. Я поправил боксерские перчатки.
— … Один, ноль! — Илья махнул рукой и вышел из круга.
Рамиль ринулся в атаку и напоролся на мой бесхитростный прямой. Я сразу же отскочил. Мое преимущество — рост, руки у меня длиннее, а потому дистанцию рвать нельзя. Рамиль пер буром, бил, как молотилка, но каждый раз я успевал отпрыгивать и обозначать удар.
Челюсть. Корпус. Печень. Хоть и знал, что мои удары не причинят ему вреда, все равно по старой памяти бить тощего мелкого мальчишку было стремно. Так и казалось, что через весь зал улетит и что-нибудь себе сломает.
Я мог бы уже завершить поединок, но было интересно проверить себя в бою, посмотреть, чему научилось тело, а что следует подтянуть. Потому пару раз я ударил в полную силу — Рамиль, молодец, успел закрыться. И сразу же я обозначил два лоукика и принялся отрабатывает связки, отскакивая в стороны. Один раз пропустил скользящий по корпусу.
— Раунд! — крикнул Илья, и мы с Рамилем разошлись в стороны.
Рам так взмок, что майка и шорты прилипли к телу, он хватал воздух разинутым ртом, не мог отдышаться и смотрел на меня с интересом и удивлением, остальные — тоже. Но больше всех был удивлен Илья. Умный мальчик, он понимал, что такую технику по книжкам не прокачаешь, нужны годы практики. Придется с ним объясняться, а я еще не придумал, что ему говорить. Наверное, стоит открыть часть правды, чтобы не потерять друга.
У меня тоже дыхание сбилось и сердце частило, но силы я расходовал более экономно, потому к концу перерыва, хлебнув воды, полностью восстановил дыхание.
— Ты как, Рам? — спросил я, думая, что парень начнет буянить и лезть в бутылку, но он повел себя достойно:
— Круто! Это реально настоящий бой! Как на ринге!
— Деритесь, — скомандовал Илья.
Убедившись, что и как боксер я превосхожу Рамиля, я подсечкой повалил его, оседлал и, взяв шею в захват, придушил. Рам попытался меня скинуть, достать, и так и не сдался — обмяк, я положил его на пол.
— С ним все нормально? — встревожился Борис.
— Вай! Ты ему шею сломал! — Наташка закрыла лицо руками.
— Без паники! — Скомандовал я, оттащил Рамиля на матрас, уложил на спину и объяснил:
— Я его даже не придушил, а усыпил. Есть на шее место, если на него нажать…
— Ага, — закивал Минаев и спросил у Чабанова: — Димон, помнишь, мы так прикалывались?
— Совершенно верно, этот ваш прикол основан на том же, — кивнул я, хлебнул воды из стакана, который протянула Гаечка.
— Мы тоже так хотим! — воскликнул Боря. — Вот это было круто! Дыщ-дыщ-дыщ! Е-е-е! Нокаут!
Наташка склонилась над Рамилем.
— Ты точно ему башку не свернул?
— Точно, успокойся.
Все хорошо, Акела не промахнулся, позиция лидера за мной, в глазах адептов — уважение, граничащее с благоговением. Вот только Илья смотрит нерадостно, с подозрением. У него всегда было позднее зажигание, и он плохо разбирался в людях. За последнее время мы мало общались, вот он и не придал значения тому, что я изменился. Теперь же, когда мои действия вошли в противоречие с его информацией обо мне, он и озадачился.
Заворочался Рамиль. Сел на матрасе, заменяющем маты, сжал голову руками. Гаечка с Борисом ломанулись к нему, но я обоих схватил за руки, покачал головой. Они вняли и не стали приставать к нему с расспросами. Рамилю же проще было переживать унижение в гордом одиночестве.
Наконец он встал, подошел ко мне, пожал руку.
— Спасибо. Это настоящий бой.
— Научи, научи, научи! — сложила руки на груди Наташка.
— Тренироваться надо долго, — не стал обнадеживать их я. — Но терпение и труд все перетрут.
Рамиль немного посопел молча и не выдержал, спросил:
— В чем моя ошибка, объясни, да? Я не должен был проиграть так позорно!
— У меня руки длиннее, я атаковал тебя издали и отскакивал. К тому же ты не умеешь работать связками. А если умеешь, то не можешь комбинировать удары в бою — опыта мало. Тебе надо было рвать дистанцию и ловить меня на противоходе, а не переть буром. К тому же напропускал ты много, вон, морда красная. То есть закрываться не умеешь. Но будем работать, база у тебя отличная, осталось отшлифовать.
Рамиль приободрился, прищурился.
— Вот сколько тебя знаю, не помню, чтобы ты где-то занимался.
Все навострили уши, готовясь к откровению, особенно — Илья. Пришлось пожать плечами и развести руки в стороны.
— Я никому не говорил!
На лице Ильи крупными буквами было написано: «Не верю». Похоже, объясняться предстоит уже в ближайшее время.
— Даешь треню! — воскликнул Борис, и все встали у стены, готовые
