Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юдин вдруг заплакал. Потом засмеялся. Потом снова заплакал. Зашел на кухню, смял приготовленный мешок и затолкал его под мойку. Мила берегла его к осени, когда придет время заготавливать картошку. Можно, конечно, всю зиму покупать в супермаркете – мытый и расфасованный по паре килограммов, но Мила экономила деньги Юдина, покупала дешевый картофель у мужиков, торгующих с машин, сама перла на себе мешок, дома перебирала, укладывала в картонные коробки и хранила на балконе. Она на всем экономила, мучаясь угрызениями совести, что Юдин приносит домой несоизмеримо больше денег, чем она. Она вообще умница, хозяюшка, хранительница домашнего очага. Она благородна, великодушна, она прощала ему все – измены, подлость, ложь…
Юдин метался по пустой квартире, держась за голову, чтобы не расплескать помои. С него сняты все жуткие обвинения. Он никого не застрелил, не отравил, даже не ограбил. И все же облегчения не наступало. Юдин начинал осознавать, что самое страшное, самое безнадежное, самое гиблое, что делало его жизнь пустой и бессмысленной, в другом… Он пинал ногами обломки паркетных дощечек, пластиковые крышки от акустической системы, гнутые потолочные рейки. Пустота вокруг! Пустота! Абсолютный ноль, вакуум!
Но только не о деньгах думал Юдин. О Миле, которую потерял. «Что случилось?» – терзался он вопросом. Из-за чего весь сыр-бор? Измены не было. Преступления не было. Ничего плохого не было. НЕ БЫЛО! Так почему Мила ушла? Из-за чего разрушена прекрасная, дружная и сплоченная семья?
Заправляя на ходу рубашку, Юдин выскочил из квартиры. Теперь все будет по-другому! Юдин не хочет быть монгольским ханом. Не хочет быть великим гангстером. Он хочет быть хорошим мужем… Он заехал в цветочный магазин. Продавщицы только начали работу и расставляли букеты на стеллажах.
– Поскорее можно?! – прикрикнул он на продавщиц.
Взял самый дорогой, неправдоподобно красивый букет. Для тещи. «Это вам, – скажет, – дорогая вы моя Зинаида Викторовна!» А так ли положено вручать женщине цветы? Юдин не знал. Он никогда не дарил цветов жене, не говоря уж о теще. Считал, что обе бабы даже трухлявого веника не заслуживают. Да и сейчас он так же считает, но надо мириться, воссоздавать семью, словно птицу Феникс из пепла.
Ему очень понравилось это сравнение с птицей, неожиданно пришедшее на ум. В дорогом подарочном бутике глаза его разбежались от изобилия товаров. Что бы купить Миле? Что ей нужно? Собственно, все, что лежало на прилавках. И заколку для волос, и фен, и духи, и нарядную кофточку, и клипсы в уши, и кулончик на цепочке, и эпилятор и… и… и… Ничего этого у нее нет. Мечтала, но стыдилась попросить денег у Юдина, а своей зарплаты ей хватало только на мыло, шампунь и туалетную бумагу. Теперь у нее будет все, что должно быть у женщины!
Продавщица едва успевала снимать с полок товары и складывать их в большой пакет. Одного не хватило, пришлось наполнить второй. Когда Юдин заглянул в кошелек, то с удивлением обнаружил там единственную десятирублевую купюру. Он испытал именно удивление, а не что-либо иное, потому как давно забыл, что это такое, когда нет денег.
– Простите, – сказал он. – У меня с собой только кредитка…
И, заливаясь краской стыда, быстро вышел на улицу. Ладно, обойдется Мила пока без подарков. У нее все юдинские деньги. Пусть сама купит себе все, что пожелает… На пересечении улиц Невольной и Фельдмаршала Паулюса вдруг закончился бензин. Пришлось бросить «БМВ» на краю проезжей части и пересесть в автобус. Тысячу лет Юдин не ездил в автобусе и очень удивился тому, как выросли цены на билет.
Оставшуюся часть пути ему пришлось преодолеть пешком – денег на метро уже не было. Он представлял, как обрадуется Мила его приходу. Как приятно удивится цветам теща. Накормит его борщом (Юдин был страшно голоден!), а потом Юдин с умеренной долей юмора расскажет о том, как экстрим-агентство щекотало ему нервы. И все вернется на круги своя. Вот только новые деньги, которые Юдин впредь будет приносить с работы, придется прятать в других, еще более надежных местах. И с шлюхами вести себя осторожнее…
Дверь открыла теща и принялась рассматривать Юдина так, будто не узнавала его. «Какая все-таки отвратительная тетка! – подумал Юдин. – И как Мила похожа на нее!»
– Чего тебе? – не очень-то гостеприимно спросила теща.
– Мила дома? – буркнул Юдин и ткнул букетом в жирное от питательного крема лицо тещи.
Она не ответила, и он прорвался внутрь. Грязный, темный, отвратительный коридор! И множество сальных, наслоенных друг на друга запахов. Юдин толкнул некогда белую, с облупившейся краской дверь, зашел в комнату, в которой почти ничего нельзя было разглядеть из-за слепящего света. Но Милу, сидящую перед потускневшим от старости трюмо, он увидел. Ее отражение смотрело на него безрадостно и удивленно.
– В чем дело? – холодно спросила она, не оборачиваясь.
Приперлась теща, встала поодаль, подбоченилась. Теперь эти две летучие мыши будут изгаляться над ним!
– Собирай манатки! – приказал Юдин Миле. – И домой!
– С какой это стати? – равнодушно поинтересовалась жена и пинцетом выдернула волосок из брови.
Внезапно распахнувшаяся дверь огрела Юдина по затылку. Потирая ушибленное место, он машинально отошел в сторону, и потому, должно быть, вошедший в комнату мужчина заметил его не сразу.
– Есть! – крикнул он, вскидывая над головой руку с желтой бумажкой.
– Купил?! – восторженно пискнула Мила, вскакивая с пуфика и кидаясь мужчине на шею.
– Купил! Как мы с тобой хотели – трехкомнатную! Пятый этаж! С евроремонтом! Въезжай и живи хоть сейчас!
Только теперь Юдин узнал его. Да это же бакенбардистый водитель из экстрим-агентства! Пушкин, едрена вошь! Но откуда Мила знает его? И почему между ними такие фамильярные отношения? Нехорошее подозрение закралось в его душу.
– Это как понимать? – спросил он, стараясь вылепить голос грозным, как у льва, вышедшего на охоту. Но получился какой-то ломаный фальцет, как у простуженного петуха.
Мила немного смутилась, даже слегка порозовела, но быстро взяла себя в руки.
– А-а, клиент! – радостно воскликнул Пушкин и панибратски похлопал Юдина по плечу. – Требуешь сатисфакции? Хочешь нас запугать? Ничего у тебя не получится. Ты никогда не докажешь, что все это придумала и организовала Мила!
Не разобравшись, Пушкин явно сболтнул лишнее, и Мила с опозданием показала Пушкину страшные глаза. Но было поздно. Юдин все понял, и глаза его стали выползать из орбит.
– Что?! – хрипел он, ударяя себя кулаком в грудь и мотая головой. – Мила все придумала?! И экстрим-агентство тоже?!
– Ага, – покорно призналась Мила и на всякий случай спряталась за спиной Пушкина. Туда же торопливо эвакуировалась и теща. Но напрасно они опасались безудержного гнева, погрома или кровопролитной истерики. Юдин был раздавлен новостью, свалившейся на него. Он едва держался на ногах.
– Значит, ты, динозаврик, придумала и монгольского хана, и Аль Капоне? – корчился в агонии Юдин, страшно кашляя и пунцовея.
– Нет, – покрутила головой Мила. – Хана придумала моя подружка Гертруда.
– А я придумал Аль Капоне, – заявил о своих авторских правах Пушкин. – Но руководила всей операцией Мила. Она прекрасно знает все твои повадки и привычки, и ей нетрудно было предсказать, как ты себя поведешь.
– А я давала ценные советы, – не преминула похвастать теща.
– Ззззми-и-и-ия! – захрипел Юдин. – Я думал, ты улетела на море, а ты… ты… Кобра кусачая! Как все ловко подстроила! И даже таблетки… омнопол…
– Обыкновенная глюкоза! – уточнила Мила. – Я же тебя знаю как облупленного. Ты за деньги человека запросто отравить можешь.
– Обвели вокруг пальца как дурака, как полного кретина… – хныкал Юдин, дергая себя за уши. – Мошенники! Жулики!
– У него сейчас будет апоплексический удар, – испуганно предположила Мила.
– Ерунда, – уверенно ответил Пушкин. – Откачаем.
– Это у меня будет удар?! – взбеленился Юдин. – Да вы еще не знаете меня!! Я сейчас отвинчу голову динозаврику! И рука у меня не дрогнет!
Он двинулся на Милу, но Пушкин шагнул ему навстречу и несильно стукнул его кулаком в лоб. Юдину показалось, что перед его глазами разорвалась несертифицированная китайская петарда.
– Не надо говорить плохих слов о моей жене! – предупредил Пушкин, поглаживая кулак, словно верную собаку.
– Что?! – Юдину показалось, что он ослышался. – Твоей жене? Мила – твоя жена?
– Ага, – призналась Мила. – С сегодняшнего дня. Мы с Никитосом уже давно знакомы. Но замуж за него я согласилась выйти совсем недавно. Потому что… потому что…
Мила, щурясь, словно сытая кошка, вопросительно взглянула на Пушкина. Тот покачал головой:
– Ну, Мила! Зачем?
Но Мила решилась договорить:
– Потому что скоро у нас будет беби.
Юдин громко расхохотался, показывая пальцем на Милу.
- Щекочу нервы. Дорого - Андрей Дышев - Боевик
- Война красива и нежна - Андрей Дышев - Боевик
- Однокла$$ник, который знал все - Андрей Дышев - Боевик
- Разведрота - Андрей Дышев - Боевик
- Серебряный шрам - Андрей Дышев - Боевик
- Демоны римских кварталов - Андрей Дышев - Боевик
- Классная дама - Андрей Дышев - Боевик
- Стоять насмерть! - Андрей Дышев - Боевик
- Вы хотели войны? Вы ее получите! - Сергей Дышев - Боевик
- Закон оружия - Сергей Дышев - Боевик