Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элеонора ошеломленно уставилась на неё, потом с трудом сглотнула и пробормотала:
– Если ты этого хочешь, Габи, если мечтаешь вернуться в Дорсет и не желаешь остаться тут со мной, что ж, хорошо. Я постараюсь это устроить. Но я думала, что ты...
– Благодарю вас, госпожа, – спокойно ответила Габи. – Я всегда знала, что вы добрая девочка. И я уверена, что вы прекрасно обойдетесь без меня. Мне бы очень хотелось увидеть этот сад в цвету, но...
И две женщины опять замолчали, унесясь мыслями далеко-далеко.
Этой ночью Элеонору разбудили сильные боли. Молодая женщина немедленно позвала Габи, и та, спавшая вполглаза в ожидании именно этого крика, мгновенно вскочила на ноги.
Тут же растолкали обоих мужчин и, несмотря на их протесты, решительно выставили из комнаты. Морлэнд уже забыл, как это бывает, благо в последний раз это случилось в его спальне двадцать лет назад. И теперь хозяин усадьбы долго, громко и сердито ворчал, что его отсылают досыпать в холл вместе со слугами. Роберт ушел тихо, позеленев и не раз оглянувшись на свою жену. Он чувствовал себя ужасно виноватым в том, что заставил её страдать.
– Разбудите всех женщин в доме, когда спуститесь вниз, – попросила Габи Роберта. – Нужно много чего сделать, а я слишком стара и толста для этого. Ну а теперь, госпожа, вставайте-ка с этой постели и помогите мне.
Все необходимое было приготовлено заранее, так что превратить опочивальню в комнату роженицы не составило большого труда. Ночь была жаркая, и они спали с открытыми окнами, но сейчас их захлопнули и принесли две жаровни с горящим древесным углем, чтобы сделать комнату еще теплее, ибо в те времена считалось, что холодный воздух может убить новорожденного. Джоб помчался на лошади в город за повитухой, услугами которой пользовались в таких случаях все знатные дамы в округе. Когда парень вернулся, его поставили у подножия лестницы, ведущей в спальню, с наказом, чтобы наверх не сунулся ни один мужчина, ибо это считалось чисто женским делом.
Элеонора заранее выбрала служанок, которые должны были ухаживать за ней. Это была, конечно, Габи, потом – Ребекка, чей легкий, покладистый характер очень нравился Элеоноре; а еще Алиса, многоопытная старуха, которую уважали все вокруг; более молодая Анни и внучка Алисы по имени Энис. Энис, шуструю и чистоплотную, к тому же умевшую читать и писать, Элеонора решила сделать нянькой своего малыша.
К рассвету все приготовления были закончены, а схватки участились. Пока что, подумала Элеонора, все не так страшно – во всяком случае, боль была не намного сильнее той, что мучила её иногда во время месячных, и уж, конечно, вполне терпимой. Габи велела Элеоноре беспрестанно ходить, и каждый раз, когда утомленная женщина пыталась отдохнуть, Габи принуждала её продолжать и, не стесняясь, бранила.
– Чем больше вы будете двигаться, тем легче будут роды, – приговаривала при этом толстуха. – Так что не останавливайтесь ни на миг, дитя мое.
Маленькая Энис, с глазами, круглыми от возбуждения и сочувствия, ходила вместе с Элеонорой, поддерживая её под локоть и сжимая в руке платок, чтобы вытирать пот с лица своей госпожи. К этому времени в комнате с плотно закрытыми окнами и дверями и двумя пылающими жаровнями стало невыносимо душно, и порой Элеоноре казалось, что она готова отдать все на свете за глоток свежего, холодного воздуха. Но эта жара сама по себе вселяла в женщину чувство уверенности, ибо Элеонора знала, что так и должно быть и что это хорошо, поэтому не роптала, обливаясь потом, который ручьями стекал у неё по телу под рубашкой.
Вскоре после того, как на улице рассвело, приехала повивальная бабка со своей помощницей; их впустили в спальню, после чего дверь за ними опять крепко заперли. Повитуха одобрила все приготовления и, осмотрев стул для роженицы и стул для приема ребенка, осталась вполне довольна.
– Хорошо и просторно, – заявила она. – Я люблю, когда есть где развернуться. А теперь, госпожа, ложитесь-ка на постель и дайте мне взглянуть, как наши дела. Ага, прекрасно, все идет как надо. Это, разумеется, ваши первые роды. Да уж, я видела всех этих мужчин внизу. Бродят взад-вперед, словно им самим предстоит произвести на свет младенца! Когда я замечаю такое, то даже не спрашиваю, в первый ли это раз. Это верный признак! А теперь, госпожа, поднимайтесь опять на ноги, и будем ходить. Все правильно, няня, вы дали ей хороший совет. Именно так и надо поступать.
Элеонора снова принялась вышагивать по комнате, забавляясь возмущенным выражением, появившимся на лице Габи от снисходительной похвалы посторонней женщины. Потом боли начали донимать Элеонору уже по-настоящему, и весь мир сузился для неё до размеров её собственного тела. Когда начинались схватки, невозможно было думать ни о чем, кроме этих мук, а когда они отступали, в голове билась лишь одна мысль: сейчас накатят следующие... Элеонора даже заплакала, когда грызущая боль охватила все её существо, и повитуха бросилась её ободрять.
– Вы – крепкая, здоровая молодая женщина, госпожа, вам родить – раз плюнуть, – пророчествовала бабка.
Невидимое за закрытыми ставнями утро разгоралось все ярче, жара усиливалась, но для Элеоноры время остановилось. её словно заточили в камере пыток, где была, есть и будет только боль, боль, боль... До сознания Элеоноры доходили смутные образы других людей, двигавшихся по раскаленной комнате, но женщина понятия не имела, кто они такие и что здесь делают. Схватки стали теперь почти непрерывными, и Элеонора точно погрузилась в кипящий океан страданий, навсегда отрешившись от времени и пространства.
В редкие минуты между схватками её поднимали на ноги и опять заставляли ходить, поддерживая с двух сторон, пока наконец повитуха не велела посадить Элеонору на стул для рожениц. Время подошло. Руки Элеоноры положили на подлокотники кресла, и она немедленно вцепилась в эти подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. Энис было приказано встать позади госпожи и, обхватив за плечи, держать покрепче. Сама повивальная бабка устроилась на низенькой табуретке перед Элеонорой и засучила рукава.
Теперь Элеонора только слушала приказы, которые выкрикивала повитуха. Боль была невыносимой, но это было уже неважно, а важно было как можно скорее разрешиться от бремени. Элеонора старалась изо всех сил, слыша вопли «Тужься! Тужься!» Женщина стонала и обливалась потом. Теперь-то она знала, почему это называют «работой», и страстно желала побыстрее покончить с ней. Вновь собравшись с силами, Элеонора тужилась до тех пор, пока ей не начало казаться, что сердце сейчас выскочит из груди, а внутри у неё по-прежнему пылал огненный шар боли, и было такое ощущение, что там выдирают тугую пробку из бутылки. До Элеоноры смутно донеслись возгласы и перешептывания обступивших её женщин, и сквозь красный туман, окутавший мозг роженицы, к ней пробился голос повитухи.
- Схватка - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич - Исторические приключения
- Ганнибал. Кровавые поля - Бен Кейн - Исторические приключения
- Генрих Эрлих Штрафбат везде штрафбат Вся трилогия о русском штрафнике Вермахта - Генрих Эрлих - Исторические приключения
- Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Жизнь в средневековом городе - Фрэнсис Гис - Исторические приключения / История
- Светлые века. Путешествие в мир средневековой науки - Себ Фальк - Исторические приключения / Техническая литература
- Огненный всадник - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Пеликан. Месть замка Ратлин - Гельб Джек - Исторические приключения
- Врата бога. Ашшур в гневе. Часть первая - Вадим Барташ - Историческая проза / Исторические приключения / Периодические издания