Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вчера после твоего отъезда маленькая дамочка была недовольна, очень недовольна!..
Потом на повороте всадника остановил Мозе, отвесив ему многозначительный поклон. По обыкновению он шел пешком, борясь с ранней, захватившей его сахарной болезнью. Он соблюдал гигиену ходьбы с той силой воли и энергией, которые составляют самую характерную черту как евреев, так и янки. Сила воли, которая неуклонно проявляется как в мелочах, так и в важных делах и не ослабляется никакими неудачами, является общей чертой этих двух рас, самых упрямых на всем земном шаре, а также и наименее известных, так как они лишь с недавнего времени добились благополучия. Часто случается, что семит или американец создает себе в пятьдесят лет личной решимостью, систематически и неуклонно проявляемой, целую новую программу жизни и даже новые вкусы. Кроме того еврей, обладает особым даром — никогда не пренебрегать мелочами, как бы ничтожны они ни казались.
Вот почему Мозе, который когда-то поссорился, а теперь уже примирился с красавцем Казалем, поспешил воспользоваться этим случаем, чтобы сделать ему маленькое одолжение, сообщив нечто такое, что могло быть ему приятным.
— Как вы скоро нас покинули вчера вечером.
— Меня в клубе ждал один товарищ, — ответил Казаль.
Проницательность умных глаз Мозе уже начинала его беспокоить, и он решился солгать.
— И вы унесли с собой от нас все внимание наших дам, — продолжал тот. — Г-жа де Кандаль принялась болтать в углу со своей сестрой, что же касается до г-жи де Тильер, с вашим уходом она осталась одна.
Четверть часа спустя, обсуждая только что полученное сведение, Казаль встретился с г-жею д'Арколь, которая сама правила двумя ирландскими пони. Она сделала ему знак бичом остановиться, а когда он подъехал к экипажу, сказала:
— А как вы находите маленькую подругу моей сестры? Не правда ли, она идеально хороша?.. И вы бросили ее, чтобы пойти Бог весть куда… Экий неловкий!
Когда затем она погнала своих прелестных, быстро помчавшихся лошадок, глаза и губы ее ясно говорили: «Если вы не дурак, мой маленький Казаль, то начните ухаживать за вашей вчерашней соседкой и не напрасно».
Нельзя сказать, чтобы такой совет делал честь порядочной женщине, сестре такой же порядочной женщины. Но герцогиня инстинктивно недолюбливала Жюльетту за то, что она становилась между ею и сестрой. Она положительно обожала свою единственную сестру и очень бы обрадовалась, если бы могла сказать Габриелле: «Ну, что же, твоя безупречная подруга флиртует с Казалем».
Окончательным показателем безошибочности его чутья был толстяк де Кандаль, который, наконец, повстречавшись с ним, поехал рядом и, смеясь своим тяжелым, выдававшим его немецкое происхождение, смехом, — один из де Кандалей во время эмиграции женился в Вюртенберге, — сказал:
— Честное слово, вчера все шло прекрасно, лучше, чем я предполагал. Эта маленькая вдовушка немного неприступна… Г-жа Бернар уверяет, что покойный де Тильер подставил себя под пули с досады, что на ней женился… Я за тебя боялся… но ты держал себя превосходно… Когда ты улизнул, она казалась оскорбленной… Нет. Положительно стоило заплатить за место…
— А кто она такая? — спросил Раймонд.
— Как кто такая? Да ведь это вдова де Тильера, адъютанта генерала Дуэ!
— Да я тебя не об этом спрашиваю, я спрашиваю, какой у нее характер?
— Ах, самый скромный, самый скучный… Она живет со своей старой матерью в мрачном как могила доме. Наконец, посуди сам, она имеет много общего с моей женой.
Все остроумие де Кандаля заключалось в том, что он направлял свои жалкие эпиграммы против этого прелестного создания, которому не мог простить ни получаемых от нее благодеяний, — все состояние было предоставлено его фантазии, — ни наложенного на нее позора измены, — тотчас после свадьбы он вернулся к своей любовнице и скандально ее афишировал.
— Значит, она тебе очень нравится? — прибавил он, насладившись своим остроумием. — Женился бы ты на ней?
Казаль хотел спросить у него адрес молодой женщины, но этих слов было достаточно, чтобы вопрос замер на его устах. «Де Кандаль сейчас же все разболтает своей Бернар, — подумал он. — Да к тому же я найду ее адрес в первом ежегоднике».
Его охватило такое нетерпение, а также несвойственное ему волнение ожидания, что он сократил свою прогулку. Вернувшись домой, первой его заботой было раскрыть одну из так называемых золотых книг, куда, внеся высокую подписную плату, наряду с барами и миллионерами записываются тщеславные буржуа, подробно указывая свой адрес: улицу и номер дома, как подлинные члены высшего света. В этом списке г-жи де Тильер не оказалось.
«Не могу же я спросить ее адрес у кого-нибудь из бывших вчера на обеде, и так их внимание уже насторожилось…»
Он не мог отказаться от мысли сделать ей визит, так как именно эта напряженность внимания доказывала, насколько он заинтересовал свою соседку. Но если бы сам он не был заинтересован ею больше, чем воображал, то отложил бы его с целью как-нибудь при случае ловко выведать в разговоре с г-жею де Кандаль нужный адрес. Он не выдержал и вместо этого послал своего лакея узнать его у дворника графини. «Это лучшее средство, — подумал он. — Дворник еще не осведомлен болтовней прислуги и найдет этот вопрос вполне естественным».
Однако следующая маленькая подробность доказывает, как сильно образ г-жи де Тильер врезался в воображение и чувства молодого человека: мысль о возможности каких-либо пересудов со стороны обоих слуг показалась ему настолько нестерпимой, что он дал своему посланному еще три других совершенно ненужных поручения в квартал Arc de Triomphe, чтобы иметь возможность как бы мельком сказать ему: «А проходя мимо отеля де Кандаль, зайдите к дворнику и спросите, где живет г-жа де Тильер. Вы запомните имя?» Благодаря этой ребяческой хитрости, которая показалась бы очень забавной его товарищам по «Филиппу», в два часа он звонил у двери улицы Matignon, куда накануне входила Габриелла де Кандаль.
Начинали обнаруживаться последствия происшествия с каретой.
— А ведь жилище это идет к ней, — сказал себе молодой человек, пересекая старый двор и направляясь к стеклянным сеням.
Швейцар сказал ему, что г-жа де Тильер была дома. Та же предосторожность, заставлявшая молодую женщину одинаково поздно принимать всех друзей, заставляла ее никогда никому не закрывать своей двери. Она старалась избегать самых ничтожных замечаний со стороны прислуги. Кстати, благодаря тому, что у нее было мало знакомых и она имела привычку приглашать своих верных друзей аккуратно в определенные дни и часы, она никогда не произносила банальных пригласительных фраз. Такая свобода посещения не являлась чем-то непозволительным. Эта легкость доступа окончательно привела Казаля в восторг.
- Алая графиня - Джинн Калогридис - Исторические любовные романы
- История о двух сестрах - Джулия Куин - Исторические любовные романы
- Сладкая месть - Барбара Картленд - Исторические любовные романы
- Истинное сокровище - Лора Гурк - Исторические любовные романы
- Каприз судьбы - Бренда Хайатт - Исторические любовные романы
- Укрощенное сердце - Маргарет Уэй - Исторические любовные романы
- Графиня-бесприданница - Джоанна Мэйкпис - Исторические любовные романы
- Осень в Шотландии - Карен Рэнни - Исторические любовные романы
- Леди Возмездие - Сара Игл - Исторические любовные романы
- Искушения Парижа - Барбара Картленд - Исторические любовные романы