нужно стать его последователем, — понимающе кивнул старик.
— Это желательно. Как минимум, вы должны быть в состоянии дойти до его домена. Если вы согласны, то может сменим вашу привязку?
— Что вы имеете в виду, Олег?
Я кратко рассказал о сути отношений духа с материальным миром и почему это взаимодействие вообще возможно.
— Чтож, я не против. Что надо делать?
— Покажите мне дорогую для вас вещь, что находится здесь. Желательно такую, какую можно носить с собой.
— Увы, — развел беспомощно руками старик. — Здесь ничего подобного нет. Сами видите.
Ну да. Вижу. Воспитанники Георгия Константиновича оказались людьми аккуратными и ответственными. На могиле все было чисто, цветов — по минимуму, никаких посторонних предметов и даже «подношения» в виде рюмки водки или банки пива с закуской, как на многих соседних могилах, здесь не стояло. Почесав затылок, я уточнил.
— А у вас вообще такие предметы при жизни были?
— Наручные часы, — кивнул старик. — Достались мне от отца. Командирские с красной звездой по центру и дарственной надписью на обороте.
Георгий Константинович очень подробно описал свое сокровище, даже прикрыв глаза, чтобы не забыть ни одной детали. Настолько подробно, что я будто сам увидел их.
— Но к сожалению их здесь нет. В завещании я оставил их своему сыну, Андрею. На поминках они были на нем.
И что делать? Нужен материальный предмет, иначе привязку не сменить. Я в задумчивости стал мерить могилу шагами, двигаясь от одного края оградки до другой. После пятого или шестого витка мне в голову пришла дикая и безумная мысль, которую я решил тут же проверить. Резко наклонившись к одному из кирпичных столбиков, словно что-то там заметил, я протянул руку и достал… те самые часы, что описал старик!
— Это они? — повернулся я к нему.
— Да, но как?.. — изумленно уставился на часы старик.
— Не знаю. Может ваш сын все же решил нарушить вашу волю и, зная насколько дороги вам эти часы, последовать старинному обряду? Когда с покойником кладут в могилу самые ценные для него предметы?
Георгий Константинович молча, не отрывая взгляда от часов, подошел ко мне и протянул чуть дрожащие от волнения руки. Я мысленно скрестил пальцы и передал часы ему.
— Точно… они… — прошептал старик и надел их себе на руку.
— Теперь вы можете покинуть территорию своей могилы. Попробуйте.
Пока старик выходил из ограды, я молчал и до последнего не верил, что получилось. Но когда он отошел на двадцать метров, откуда радостно заявил, что больше не проваливается, я облегченно выдохнул, поняв, что все удалось.
— Ты ведь ему не часы дал, — утвердительно прошептал, стоящий рядом Юра. — Я видел, ты обычный камень поднял и придал ему вид часов. Расскажешь, как это сделал?
— Расскажу. Потом. Только Георгию Константиновичу не говори об этом.
— Если он сам подмену не заметит, — согласился парень.
Я же сомневался, что тот заметит подмену. Я ведь не просто камень поднял и придал тому соответствующий вид. Второй рукой я касался своего рюкзака и вытянул из одного яблока силу Даждьбога. С ее-то помощью я и заменил камень на часы. Использовал почти тот же принцип, что при шаге. Представил конечный результат, но не просто отправив камень, а еще с помощью той же силы притянув на его место наследие сына старика. И все. Были сомнения, что у меня получилось притянуть именно те часы или что из-за подарка сыну часы не примут привязку от старого владельца, но все обошлось.
После старика к составу моих учеников присоединилась сорокалетняя Анна Егоровна. Женщина при жизни работала продавцом, а умерла от инсульта. Хоть это больше и «мужская» болезнь для данного возраста, но и женщинам иногда «не везет». Согласилась она сразу, так как уже почти десять дней провела на кладбище, энергию почти всю потеряла и уже готовилась «уйти в бездну». Так она воспринимала притяжение душой мира. Удовлетворившись составом учеников, я уже думал, чем заняться дальше в первую очередь, как меня окликнули.
— Дяденька! Дяденька! — звонкий детский голосок разнесся по кладбищу.
Пойдя на него, вскоре наш квартет оказался около безымянной могилки, на которой стоял мальчик лет восьми.
— Дяденька, возьмите меня с собой! — шмыгнул он носом.
Движение чисто рефлекторное, было заметно, что он привык просить таким образом.
— Ты кто такой?
— Митька. Сирота я.
— А как здесь оказался?
— Из детдома сбежал. Там Колька с Фатькой достали. А потом в реку упал. Дальше помню плохо. Очнулся уже в больничке. Там где мертвых держат. Оттуда вот сюда привезли и закопали.
— Давно?
— Два дня назад. Возьмете? — снова хлюпнул он носом.
Я пригляделся к его ауре. В принципе светлых потоков в его сути больше, но и дерьма мальчишка успел за свою жизнь нахлебаться. Не меньше четверти потоков его души были темными или серыми. Пожил бы подольше и скорее всего озлобился бы, да по наклонной пошел.
— И как мне тебя с собой взять? У каждого духа должен быть предмет с собой, который ему дорог. Изначально это его тело, но можно и поменять. Вон у него, — ткнул я в Юру, — это пояс. Для Георгия Константиновича — часы. У Анны Егоровны — платок.
— А у вас? — когда я замолчал, тут же жадно спросил ребенок.
— Вот это, — хмыкнув, показал я айфон.
— Ого. Богато жили…
— Так ты не ответил. Как я тебя взять с собой должен? Что у тебя такого дорогого с собой есть?
— Ничего, — тут же опустил плечи пацан.
Плечи его стали подрагивать, а темные нити души взбурлили, нагоняя негатив. Вот-вот парень готовился стать темным духом. И пусть недолго ему в таком состоянии быть — без внешней энергии лишь на «внутренних» ресурсах духи не живут, но допускать его ухода к душе мира в таком состоянии я не хотел.
— Успокойся. Оглянись. Может что-то тебе приглянется?
Мало ли? Передо мной беспризорник. Да, жил в детском доме, но раз сбежал оттуда — то вряд ли привязался к чему-то. Может для него любой предмет, который понравится, подойдет? Пацан начал судорожно оглядываться. Упал на колени и пополз вдоль своей могилки, осматривая каждый камешек, каждый корешок. Пару раз поднял какие-то фантики и всерьез задумался, нравятся ли они ему. Никто
