легко — нейтрализация-то была обоюдная, так еще и новая боль и дополнительная угроза заставили ее выпустить лицо парня и схватиться руками за руки старика, попытавшись снять их с себя. Не получилось, Георгий Константинович держал крепко.
— У-у-у-у… — на одной ноте завыл Юра.
Пусть с лица детские ручки темного духа пропали, но вот тельце-то, что тоже контактировало с его торсом, никуда не делось. И пусть не так активно, но все же разъедало его ауру, добираясь до сути парня.
— Вы им не поможете? — испуганно посмотрела на меня Анна Егоровна.
— Я же сказал, что нет. Но им можете помочь вы.
Та только замотала головой, еще сильнее попятившись к входной двери. А вот Митька, слышавший наш диалог, наоборот резко метнулся к девочке. Он протянул к ней руку, остановившись в паре сантиметров от плоской груди, прикрытой тонкой тканью цветастого сарафана, и создал знак деления.
— Кхэ-к, — дернулась девочка всем телом.
Ровно по центру ее тела образовалась тонкая синяя линия, словно чем-то намочили ее сарафанчик. А затем из этой линии хлынул поток нейтральной энергии, обрушившийся на лежащего под ней Юру. И тот стал неосознанно его впитывать, на глазах заживляя жуткие раны на своем лице. Через минуту дух девочки поблек, а затем и вовсе стал полностью прозрачным. Только по центру груди можно было рассмотреть еле заметное темное пятно — темная метка, что и сделала из несчастной искусственного духа. Проследив за выходящей из нее тонкой нитью, я сходил в комнату, где продолжала спать беспокойным сном мать девочки, нашел там куколку с точно таким же пятном и развеял обе метки. После этого девочка резко провалилась в пол, уйдя к душе мира.
— Ну что? С боевым крещением, — усмехнулся я. — Разберем ваши ошибки?
Глава 11. Скрытые угрозы
Невысокий мужчина в деловом костюме сидел за массивным столом и читал статью в газете о возросшем количестве несчастных случаев и бытового насилия. Мужчина небезосновательно считал себя одним из самых влиятельных людей в мире. И уж тем более самым влиятельным в стране, которой руководил. Однако это не было поводом расслабляться и почивать на лаврах. Уж он-то как никто другой знал, какой клубок змей его окружает. Каждый приближенный не только верен ему, но и всегда преследует свой интерес. Причем собственные интересы множество помощников, заместителей и представителей мужчины на местах обычно ставят выше его поручений. И это несмотря на то, что опять же каждый из них знает, что стоит мужчине понять, что верный помощник/заместитель/представитель перестал быть верным и «потерял берега», как участь этого человека будет незавидной. Вот и пытались все эти помощники/заместители/представители (нужное подчеркнуть) скрыть насколько их шкурный интерес перевесил распоряжения мужчины и выдать свои промахи за «обстоятельства неодолимой силы». Или просто скрыть, ничего не сообщая правителю страны. Для этого-то мужчина и не давал им приструнить свою оппозицию и разные независимые СМИ. Хотя от последних часто было больше вреда, чем пользы. Вот и сейчас мужчина читал статью в оппозиционной газете, и размышлял — почему от него попытались скрыть такую важную информацию? Нет, по раздельности все эти данные о несчастных случаях и бытовом насилии ему были известны. Но вот сведенные воедино они представали в совсем ином виде. Угрожающем даже. И непонятном. В чем причина такого всплеска? А причина должна быть. За годы своего нахождения у власти мужчина понял одну истину — всегда, когда какой-то параметр выбивается за пределы статистической погрешности, за этим стоят конкретные имена, фамилии и должности. А также интересы. Чьи-то интересы. И они опасны. Хотя бы тем, что могут навредить планам самого мужчины.
— Дмитрий Сергеевич, когда у меня ближайшее «окно»? — дочитав статью, поднял трубку внутренний связи мужчина.
— Завтра в восемь утра, Владимир Владимирович.
— Вызови ко мне к этому времени Попрыгайло, — назвал руководитель страны одного из самых верных личных порученцев, кто не засвечен в медийном поле страны.
Обычно такие люди выполняли для мужчины роль проверяющих. Как правило, после их работы часто «летели головы», а в газетах и телевизоре сообщали о снятии с должностей, аресте или, что было гораздо реже, внезапной смерти кого-либо из высшего аппарата управления страны. Личный секретарь президента отлично знал об этом и уже мысленно начал перебирать, кто из «верных» мог подставиться? Или кого подставили?
— Конечно, Владимир Владимирович. Будет сделано.
Положив трубку, мужчина задумчиво потер подбородок. Отложил газету со статьей и взял новую. На этот раз — иностранное издание. В этом мужчина был консервативен, предпочитая бумагу электронным версиям. И если была возможность, то читал бумажные издания. Свободно вчитываясь в строки иностранной речи, мужчина продолжил еженедельную работу с прессой.
* * *
Прежде чем начать разбор полетов, мы покинули чужую квартиру и вернулись к лесополосе между жилым районом и кладбищем. Только тогда я повернулся к выстроившимся полукругом ученикам и задал вопрос:
— Ну и кто начнет?
— Пожалуй, я, — вздохнул Георгий Константинович.
— Слушаю вас. Какие ошибки вы заметили за собой?
— Я растерялся. А когда все же вмешался, то не использовал все возможности для… — старику было тяжело вспоминать, как он считал, повторное убийство девочки. — Для устранения темного духа.
— Верно. Юра? — повернулся я к мрачному парню.
Бой не прошел для него бесследно. Пусть внешний вид благодаря впитыванию нейтральной энергии и восстановился, но частично негатив девочки успел добраться до его сути на голове, и как это может отразиться на характере и силах парня в дальнейшем, я не знал. Пока что пропал его оптимизм и постоянная полуулыбка на губах, что почти не сходила все время, сколько мы общались до этого.
— Недооценка противника. Вообще забыл, что нас могут видеть только духи и, когда она меня увидела, я должен был насторожиться и хотя бы блок поставить. Тем более мы знали, что в квартире живет темный дух.
— В целом верно. Анна Егоровна?
— А я что? Я же ничего не делала? — растерялась женщина.
— Именно! А еще — запаниковали и готовы были сбежать. Так вы только кормом для темных станете, а не защитником живых. Митька, — мальчик испуганно съежился, когда я перевел взгляд на него, и спрятался за штаниной Георгия Константиновича. — Молодец! — ошарашил я его. — Единственный, кто не допустил серьезных ошибок. Слегка растерялся в начале, но это понятно. А вот
