том, что твои родители негативно настроены против меня, ведь так? Но почему?
— После того, что случилось с твоей семьёй, по богатым семьям о тебе пошли весьма ужасные слухи.
— Ах, вот как? И какие же, например?
— Что ты… Продажная девушка… Зарабатываешь на жизнь ночами с мужчинами разного ранга… Что ты связалась с бандитами, и что твой отец был врагом нашей страны из-за связи с несколькими иностранными дипломатами-шпионами.
— Хотелось бы знать, кто распускает эту ложь и чушь.
Мой голос был спокоен и даже немного холоден, но внутри меня стала снова закипать злость, и это было заметно по сжатой в кулак левой ладони.
Кажется, кто-то так и желает облить меня и мою семью грязью с головы до ног и так, чтобы было невозможно никогда отмыться.
— Помнишь семью Галхар-Йоханнсов? Они конкуренты твоего отца. Вот они и стали распускать первыми слухи, а потом их подхватили остальные семьи… В том числе и мой отец.
— Это не сойдёт никому с рук…
После этих слов печать на моём глазу вдруг засветилась, причиняя некий дискомфорт, от чего я слегка зашипела, притронувшись к повязке.
— Андри? Андри, всё нормально? — Генри подсел ко мне, заметив мой дискомфорт.
— Да, Генри… Прости… Всё хорошо, — я сделала глубокий вздох, дабы успокоить глаз хоть немного. Вышло не очень-то действенно. — Это просто мой больной глаз… Даёт о себе знать временами…
— Ох… Как же ты так поранилась? — мой друг с грустью вздохнул. — У тебя были такие красивые глаза, Андри, и так жалко, что теперь он тебя один.
— Это… Долгая и крайне неприятная история, — ответила я, всё ещё не убирая ладони от повязки. — Если раньше я могла упасть с дерева и сломать ногу или руку, но на мне всё заживало, как на собаке, то с глазом, увы, так не случилось…
— Ох, Андри, я понимаю. Но теперь я прошу тебя, береги себя. Я не прощу себе, если потеряю тебя.
— Я… Постараюсь, Генри.
И тут мой единственный друг подсел ко мне ещё чуть ближе. Осторожно обняв меня за плечи, он бережно прижал меня к своей груди.
От него также приятно пахло цветами сирени и деревянной стружкой. Прям как в детстве…
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
— Я больше никуда тебя не отпущу, Андри, слышишь, никуда, — прошептал этот добрый и вечно светлый мальчишка, за которым я всегда тянулась, словно маленький цветочек за единственным лучиком солнца. Он ласково коснулся своей тёплой ладонью моей щеки: — И что бы ни случилось, всегда буду защищать тебя и беречь. Клянусь.
В ответ на это я грустно усмехнулась.
Если бы он только знал, кого клянётся защищать и оберегать…
— Не стоит давать подобных обещаний, если нет уверенности в том, что получится их сдержать, Генри, — тихо проговорила я, медленно отстраняясь от его ладони.
— А я сдержу их! — Генри уткнулся лицом в мои волосы, и я почувствовала, как он зажмурился. — Сдержу ради тебя.
— Генри, пожалуйста, не нужно так… — еле слышно прошептала я.
— Ты единственный мой друг, Андри. Пожалуйста, не отталкивай меня, как друга, — мой взгляд аккуратно пал на руки юноши, что обнимали меня, и я увидела на них следы от порезов. Неужели из-за всего этого он впал в такое отчаяние, что готов был…
— Боже, Генри… — на моих глазах против воли появились слёзы, и я, уткнувшись лицом в грудь друга, обняла его. — Зачем же ты…
— Я думал… Что потерял тебя… А когда услышал, что ты жива, то был рад, что служанка нашла меня и залечила мои раны… Мне не нужен этот мир, если в нём нет тебя.
— Если бы я только знала… Я бы сразу приехала к тебе…
— Но теперь же всё хорошо. Мы же теперь вместе и готовы помочь друг другу.
— Да…
Я всё же тихо всхлипнула, чуть крепче обняв юношу, словно боясь, что он может в любой миг исчезнуть.
Мне было трудно представить, что за всё это время пережил Генри. И в каком-то смысле я очень винила себя за то, что не возобновила общение с ним куда раньше.
Он очень сильно любил меня, как друга, а быть может, даже больше, чем просто друга…
Вряд ли у меня когда-нибудь получится ответить этому доброму и заботливому юноше той же взаимностью, но… Я обязательно постараюсь сделать так, чтобы Генри больше никогда не страдал, так, как страдал до нашей сегодняшней долгожданной для него встречи. И уж тем более ни за не допущу его смерти.
— Всё будет хорошо, Генри, — прошептала вновь я, осторожно отстраняясь и глядя на лицо парня заплаканными глазами. — Я обещаю, что больше никуда не пропаду. Я…
— Чш-ш-ш… — он тихо приложил кончики пальцев к моим губам, другой же бережно потрепал мои волосы. — Я уже рад, что встретился с тобой. Теперь я точно буду жить назло всем и на радость тебе.
В ответ на это я слабо, но искренне улыбнулась.
Приятно было осознавать то, что в моей жизни ещё остались такие добрые люди, не смотря ни на что.
Ещё некоторое время мы с Генри пробыли на той полянке, разговаривая о многом и вспоминая наше детство.
И я всё же смогла предложить своему другу помощь и поддержку и уговорить его принять их. Мне необходимо было знать, что он будет в безопасности, цел и невредим.
После этого разговора мы всё-таки нагнали Мадам Рэд и собирались к полудню возвращаться в поместье.
Моя крёстная была очень рада тому, что смогла устроить мне встречу с лучшим и единственным другом в моей жизни. И я сама была очень благодарна ей за эту помощь.
Эта добрая и любящая женщина делала всё возможное, чтобы я постепенно возвращалась к прежней жизни. Она искренне желала мне счастья.
За это я буду вечно ей признательна и буду любить её, словно родную матушку.
Когда же мы вернулись в поместье, во дворе нас уже ждали Себастьян и Грелль, который, как и вчера во время «урока» просто святился от радости, что ему снова выпала возможность побыть с моим дворецким.
Зато мой демон был явно вне себя от злобы, я чувствовала это по дрожи его бровей и едва заметной раздражённой улыбки.
Но он прекрасно держался — просто прекрасно и спокойно:
— Рады вашему скорейшему возвращению, господа.
— Ах, спасибо, Себастьян, — отозвалась с улыбкой Мадам Рэд. — Надеюсь, вы с моим Греллем несильно скучали в наше отсутствие.
Я же на подобное лишь негромко вздохнула, прекрасно представляя, что за мучения пришлось пережить дворецкому.
— Ну,
