Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ну ты! - Пирс Маклахен погрозил ей пальцем. - Ты мне это брось! Я тебе где сказал быть? Тебе ещё ужин готовить этим.
Он обвёл презрительным взглядом собравшихся.
- Я приготовлю, - вызвалась Джайя. - А ты, Меган, пойди приляг, моя золотая, полежи.
- И не надейся! - прищурился Маклахен. - Никто тебя к кухне не допустит. Ты ведь хочешь подсыпать чего-нибудь в еду, признайся. Отравить меня хочешь? Только ничего у тебя не выйдет, черномазая! - И он повернулся к Меган: - Эй, а ну хватит придуриваться, чёртова баба!
Ллойд заметил, как Джайя, пока Маклахен не видит, осенила его крестным знамением, нашёптывая что-то себе под нос.
Ллойд тоже относился к цыганам с недоверием. Он не особо любил это шумное племя, с которым сталкивался несколько раз на рынках да на просёлочных дорогах. Они были громкоголосы, неприятно приставучи и нахальны. Они были слишком уверены в себе. Ллойд, для которого отказать в просьбе человеку, даже совершенно незнакомому, было непосильной задачей, с глупой улыбкой на лице раздавал им последние деньги, бормоча только: «У меня совсем не много денег... Позвольте, но вы же оставите меня без гроша... Не лезь в кошелёк, мальчик, пожалуйста!.. Ну вот, осталась только мелочь...» и беспомощно разводил руками.
Кроме того, Ллойд охотно верил во все басни, которые рассказывались об этом народе. Он нисколько не сомневался в природной преступности их натур, врождённой тяге к обману, воровству и непринуждённому убийству. Поэтому, когда хозяин намекнул на скрытые цели Джайи, Ллойд, который питал к старой цыганке смутную неприязнь, нисколько не сомневался в обоснованности хозяйских подозрений.
- Ужин могу приготовить я, - улыбаясь, произнёс между тем Липси. - Было дело как-то, целый месяц готовил себе сам, когда жена уезжала к матушке. И весьма неплохо ел, доложу я вам. Это, правда, было давно, но... Особенно здорово, знаете ли, получались у меня сосиски в омлете и тосты с...
- Заткнись! - небрежно оборвал его Пирс Маклахен.
Липси неопределённо посмотрел на него; беглая улыбка медленно сползла с его губ.
- Я просто... - начал было он, но Маклахен не дал ему договорить.
- А я сказал, заткнись!
Наступило мрачное молчание, которое давило на плечи Ллойда ничуть не меньше, чем давеча это чёрное, опалённое, иссохшее небо, которое так медленно осыпалось на землю. Вон, на воротничке блузки у Беатрис осталась не сбита эта серая пушистая «снежинка».
В полной тишине Меган поднялась со скрипучего стула и, держась за сердце, скрылась за дверью.
- Ах, чёрт! - выругался вдруг Пирс Маклахен и метнулся к выходу на улицу. - Моуи! Вот же я пень старый! - пробормотал он на ходу.
- Куда же вы?! - воскликнула Беатрис, когда он взялся за ручку двери. - Туда нельзя!
- Тебя не спрашивают, - огрызнулся хозяин.
- А ведь правда, мистер Маклахен... - оживился Липси.
- Отвали! - бросил ему тот.
Когда хозяин вышел на крыльцо, в открытую дверь было видно, что белый свет совсем исчез за падающими с неба хлопьями.
- Пойду-ка я к Меган, - сказала Джайя. - Может, помогу чем.
- Весь урожай погибнет под этим пеплом, - с горечью произнесла Беатрис, когда Джайя вышла.
- Ну-у, - махнул рукой неунывающий Липси, - думаю, хозяин не позволит этому случиться. Собрать теплицу — дело пяти минут.
- А солнце? - возразила Беатрис. - Солнце он тоже соберёт?
Липси пожал плечами, улыбнулся.
- Будет вам нагонять тоску, Беатрис, - сказал он. - Всё пройдёт, всё кончится. Повоюют, навоюются вдосталь, и всё вернётся на круги своя. Правило номер семьдесят восемь гласит: всё плохое рано или поздно кончается, и...
- И начинается худшее, - рассмеялся Ллойд своей шутке.
Липси бросил на него критический взгляд, покачал головой.
- Всё плохое рано или поздно кончается, - повторил он, - и тогда каждый получает по мере своей веры в лучшее.
- Длинно, - не оценил Ллойд. - И не аксиоматично.
- Мудро, - не согласилась Беатрис.
- Детский лепет, - настаивал Ллойд.
- А ты, значит, - она ущипнула его за руку, - можешь быть не только ребёнком, но и циником?
Что-то в её тоне, какое-то нетерпение больно кольнуло Ллойда в сердце. Он почувствовал тревогу. Нет, это был не джип, который неожиданно вырулил из-за поворота и сигналит — нет, это был всего лишь звонок велосипеда. Но...
- Мы ссоримся? - неуверенно спросил он.
- Да нет конечно, глупый! - улыбнулась Беатрис.
- Ну и чудно, - кивнул Липси. - Каждому воздастся по вере его. Надеюсь, с этим-то наш господин Кэрролл, - он подмигнул Ллойду, - спорить не станет.
- Эту же пословицу любил приговаривать мой отец, - вспомнил Ллойд. - Когда сёк меня розгами.
- А? - поднял брови Липси. - Э-эм-м... Простите, Ллойд, если чем-то...
- Пустяки, - улыбнулся он.
Улыбка наверняка вышла вымученной. Теперь Липси станет думать, что обидел его. И станет хуже относиться к Ллойду, как часто поступают люди с теми, перед кем чувствуют себя виноватыми.
- Бедный мальчик! - Беатрис погладила его по волосам.
У неё волшебные руки, у милой Беатрис. Правда, правда. Одним прикосновением она способна вернуть ему душевное равновесие. Странное чувство любовь. Странное, необыкновенное и...
- Да, я не богат, - произнёс он. И, почувствовав зов жареного картофеля из-за двери: - Кажется, из кухни запахло обедом.
- О! - обрадовался Липси. - Надо пойти глянуть, что там у нас. Пока хозяин не вернулся.
- Ллойд, - Беатрис неуверенно коснулась его руки, когда Липси скрылся за дверью. - Ллойд, поцелуй меня, мой хороший.
Глаза её приблизились, заглянули в душу. Ллойд не мог бы объяснить себе значение её взгляда. Было в нём что-то... что-то тоскливое. И одновременно будто искорки плескались, посверкивали где-то в глубине.
- Тебе грустно? - спросил он.
- Почему ты так решил?
- Ну-у, женщина обычно просит поцеловать её, когда ей грустно.
Она рассмеялась, показав белые красивые зубки.
- Не только, мой хороший. - И, как бы шутя, но грудным каким-то и подрагивающим голосом: - Ты будешь целовать или нет?
Он коснулся её губ, осторожно впитал их мягкую нежность.
- Ещё! - требовательно произнесла она, когда он вернулся из быстрого поцелуя. - Только... Только — как мужчина целует свою женщину. Властно. Жадно. Можешь так?
- Н-не... Не знаю, - выдавил он, поёжившись. - Попробую.
15. День двенадцатый. Шон Деллахи
От привычки убивать избавиться не так-то просто. И даже когда ты уже не убиваешь, потому что лишён такой возможности или избавлен от такой необходимости, остаётся привычное мышление и отношение к жизни человеческой, как к чему-то необязательному и незаметному. От него уже не избавишься — от мышления. Мозги твои повёрнуты, тормоза не работают, нервы ни к чёрту. Жизнь, к которой ты несколько лет относился наплевательски, улучив момент, поняв, что ты больше не опасен, начинает мстить тебе.
Он не знал, так ли это на самом деле и так ли это происходит с другими. Или жизнь мстила только ему — далеко не самому виноватому из всех.
Много лет назад, выйдя из госпиталя, постукивая протезом по горячему асфальту, сержант Шон Деллахи смотрел на безоблачное и бескрайнее небо, на беззаботных девушек (которые, - он понимал это, - отныне не для него, кроме, разве что, проституток), на деловитых голубей и пахучие клёны, и думал о том, что его жизнь не кончилась, в отличие от многих других жизней. Его жизнь продолжается, как бы там ни было, и у него есть возможность получить от неё по счетам всё, что она ему задолжала.
Жизнь, как оказалось, располагала иначе. «Я ничего тебе не должна, Шон Деллахи! - сказала она. - А вот на тебе, друг ситный, — точно должок».
И пошла собирать долги! - успевай только квитанции подшивать. Сначала отец от невесть откуда взявшейся чахотки, через год мать с пневмонией, следом брат от шальной бандитской пули, ещё через год сестра отошла при родах. Поставил он, было, на любовь — хорошую сумму поставил, – а когда рулетка, покрутившись, встала, оказалось, что снова выпала смерть. И женщина, которая вот-вот вытянула бы его за волосы из бездны ненависти и пьяного угара, в которую он скатывался, не справилась с управлением на шоссе номер девятнадцать.
Что было дальше, он потом не мог вспомнить, как ни напрягал память. Он просто впал в кому, утонул, потерял сознание, исчез в параллельном мире. И пришёл в себя внезапно, вдруг, семнадцать лет спустя, как будто вынырнул из того пьяного омута, в который провалился — очнулся почти стариком, в жизни которого была только война, а потом не было ничего.
Казалось бы, ещё не всё потеряно, ещё есть небольшой запас — лет десять, а если повезёт, так и все двадцать. Но жизнь ещё не остыла, она не находила, что Шон Деллахи заплатил сполна и больше ничего ей не должен. И чтобы добить его окончательно, наверняка, она начала большую войну. Она готова была сдохнуть сама рядом с ним, но только бы лишить его своего присутствия...
Он потряс головой, потянулся, включил стоящее на столе радио.
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Имеющий крылья - Эдмонд Гамильтон - Социально-психологическая
- Клан Идиотов - Валерий Быков - Социально-психологическая
- День всех влюбленных - Сергей Арно - Социально-психологическая
- Гори - Патрик Несс - Социально-психологическая / Фэнтези
- Монолог - Людмила Михайловна Кулинковская - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Между светом и тьмой... - Юрий Горюнов - Социально-психологическая
- For сайт «Россия» - Кира Церковская - Социально-психологическая
- Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - Боб Шоу - Социально-психологическая
- Гриб без шляпки - Сергей Авалон - Социально-психологическая / Эзотерика