Объективно Пришвин – огромное и уникальное культурное сокровище, а двойственное отношение к нему объясняется совпадением или не совпадением того, что я назвал бы скоростью течения души.

Для того чтобы войти в Пришвина, разговориться с ним, надо замедлить течение своей души. Мы все стремимся куда-то, скачем, бежим, суетимся и мечемся (если даже внешне сидим на одном месте), а нужно замедлиться, присесть рядом с Пришвиным на его символический пенек и никуда не спешить, хотя бы до вечера. Когда теченье вашей души замедлится и сравняется с пришвинским, вы увидите мир его глазами, научитесь понимать его особенную, до сих пор скрытую от вас прелесть.

* * *

Лютик, хотя и ярко-желтый, но все же сам по себе не очень яркий цветок. Купальница и даже одуванчик ярче его. Обычно, когда говорят о любимых цветах, называют ландыш, василек, незабудку, ромашку, а там еще – донник, колокольчик, ночную фиалку, да мало ли… Но недавно разговорились за столом, и Татьяна Васильевна твердо и убедительно заявила – лютик. Лютик – мой любимый цветок.

«Надо же, – подумал я, – лютик попал в любимые».

Но то же самое у меня несколько раз случалось со стихами и рассказами. Про некоторые думаешь: включать их в сборник или не включать? Не очень-то удались. Без них и сборник как будто цельнее, крепче. Потом пожадничаешь и оставишь, не выбросишь. А потом приходит читательское письмо. Оказывается, стихотворение, которое не хотел включать, кому-то (пусть хоть одному человеку) понравилось больше других.

То же самое случается и с людьми. Смотришь – невзрачная, некрасивая девушка, пожалеешь даже ее, а она, глядь, уже замужем первее красавицы. Значит, для самой дурнушки дело не безнадежно. Всегда найдется человек, который разглядит в ней некую, только ему видную красоту и полюбит.

А вовсе некрасивых цветов, как известно, не бывает.

* * *

Метерлинк в своей замечательной книге «Разум цветов» говорит, что отдельное растение, один экземпляр может ошибаться и делать не то, что нужно: не вовремя расцветет, не туда просыплет свои семена и погибнет. Но целый вид разумен и мудр. Целый вид знает все.

Не так ли у нас? Поведение отдельного человека может показаться иногда неразумным и на самом деле бывает таким. Человек спивается, ворует, лодырничает, попадает в тюрьму, пропадает.

Отдельный человек может не знать что-нибудь очень важное, начиная с квантовой теории, биохимии, кончая названием цветка и стихами Блока.

Отдельный Серега Парамонов может не понимать, куда идет дело и какой смысл имеет все происходящее с ним самим и с окружающими его людьми.

Но целый народ понимает и знает все. Он не только понимает, но и накапливает и хранит свои знания. Поэтому он богат и мудр при очевидной скудости отдельных его представителей.

* * *

Все критические статьи четко делятся по назначению на две группы. Одни статьи предназначены для тех, кто не читал разбираемой книги (не смотрел спектакля, не видел картины, не слышал симфонии), и содержат главным образом информацию о новом произведении и оценку его. Другие статьи предназначены для тех, кто книгу читал, спектакль видел и музыку слышал. Эти статьи и должны были бы содержать глубокий анализ, философское осмысление, полемику, обстоятельный разговор с приглашением читателя в собеседники.

Но почему-то большинство наших критических статей обращается к первой сфере, рассчитано не на посвященных, с явным упором лишь на информационную и оценочную стороны.

* * *

Как о последней степени невежества и темноты учителя в начальной школе в конце двадцатых – начале тридцатых годов рассказывали нам о бабках-знахарках, прикладывающих к пораненному месту обыкновенную паутину.

Мы содрогались, верили учителям и возмущались темнотой бабок.

Теперь, когда науке стали известны сильные антисептические свойства паутины, позволительно спросить, кто же тогда был темнее: учителя или бабки?

* * *

Лесков – явление в литературе исключительное.

Он имеет право на существование, и даже отрадно, что он существует. Но представим себе, что все стали писать так же далеко от нормы, так же своеобразно, как и Лесков.

* * *

Кто скажет, что язык Гоголя и Толстого, Достоевского и Чехова, Леонова и Булгакова беден, сер и однообразен при том, что он литературен и чист?

* * *

Несколько человек должны коллективно написать одну книгу. Имен на ней обозначено не будет, а, например, так: «Коллектив № 2» или «Коллектив «Дружба».

Если все члены коллектива абсолютно одинаковых способностей – одно дело. Но так практически не бывает.

Если же один человек из коллектива гораздо талантливее, индивидуальнее, работоспособнее других, то как ему быть?

Работать вполовину своих способностей, дабы сравняться с остальными – получится, что коллектив мешает проявиться и развиться таланту.

Если же работать в полную силу, то получится, что талант и индивидуальность (а талант всегда есть индивидуальность) будут присвоены коллективом, растворятся в нем.

Возьмем другой, более обыденный случай. Бригаде штукатуров поручено в течение дня оштукатурить стену. Один талантливый, гениальный штукатур способен сделать в пять раз больше, чем каждый из других, а главное – лучше. Следовательно, либо его неистовая, из ряда вон выходящая работа будет способствовать появлении лодырничества у других членов бригады, либо он сам будет лодырничать и работать спустя рукава.

Речь идет, конечно, о теоретическом коллективе, а не о таком понятии, как коллектив цеха, редакции, завода, где каждый отвечает за свою, порученную ему работу и имеет возможность проявить свои способности.

Теоретически же «идеальный» коллектив, если бы он существовал в действительности, есть всегда существо, живущее за счет индивидуальностей, пожирающее их, присваивающее себе их способности и энергию.

* * *

Изощрена современная реклама. Между кадрами кинофильма, на протяжении всей ленты, вставляют узюсенькую полоску с изображением, ну, скажем, механической зубной щетки. Люди смотрят нормальный фильм. Рекламная вставочка проскальзывает незаметно для человеческого глаза. Зрители поглощены приключениями киногероя и созерцанием киногероини. Но по выходе кино, дома за ужином они не могут отделаться от ощущения, что неплохо бы обзавестись механической зубной щеткой. Механическая зубная щетка вошла в их сознание помимо сознания.

Полагаю, что в детстве, когда наше сознание как таковое еще отсутствует, спит, врата его – глаза, уши, осязающая кожа и обоняющие ноздри уже распахнуты для восприятия жизни, происходит такое же, как в том кинофильме, подсознательное накопление впечатлений.

Впрочем, и на протяжении всей жизни очень часто впечатления не фиксируются нашим вниманием, но фиксируются механически нашими органами чувств, сразу попадают в подсознание, где и накапливаются, чтобы когда-нибудь неожиданно выплыть на поверхность, в сферу нашей явственной памяти.

* * *

Есть произведения искусства, про которые говорят: «Они не имеют цены». Нужно ли понимать это выражение буквально или оно есть лишь стилистическая фигура?

…Сикстинская мадонна, «Монна Лиза», «Ночной дозор», собор Парижской богоматери, храм Софии в Стамбуле (теперь мечеть, но здание осталось в целости), Василий Блаженный на Красной площади, «Троица» Андрея Рублева…

С одной стороны, им действительно нет и не может быть цены, но, с другой стороны, цена все-таки есть.

Как же выйти из этого противоречия?

Я думаю, так. Если картину и всякую другую уникальную ценность покупают с тем, чтобы она продолжала существовать и оставаться достоянием человечества (хотя бы и переехала в другое государство), за нее может быт назначена какая-никакая цена.

Но можно ли уникальную ценность: картину, скульптуру, икону, старинный храм – продать на заведомое уничтожение? Скажет какой-нибудь сумасшедший миллиардер, бросая вызов здравому смыслу и человечеству: покупаю эту икону, чтобы сжечь, покупаю этот храм, чтобы взорвать. Я плачу. Какое вам дело, что я сделаю со своей покупкой!

В этом случае выражение «нет цены» перестает бы иносказательным и приобретает буквальный смысл. В этом случае действительно нет цены ни картине Тициана, ни скульптуре Родена, ни древней иконе, ни старинному храму.

* * *

Путешествуя по нашей стране и по другим странам я видел множество старинных крепостей: римских, турецких, германских, шотландских, датских, русских, грузинских, аварских, албанских, персидских, испанских, английских, французских…

Но я не видел еще ни одной крепости, которая в конце концов не была бы взята.

* * *

Природа для нас грубо подразделяется на обширные области: лес, горы, море, степь… Так и спрашивают иногда: вы что больше любите, лес или море?

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 31

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Камешки на ладони - Владимир Солоухин бесплатно.

Похожие на Камешки на ладони - Владимир Солоухин книги

Пятый - Nemo - Поэзия / Русская классическая проза
Баллада о Любви - Владимир Высоцкий - Русская классическая проза
Том 1. Повести, рассказы, стихи 1892-1894 - Максим Горький - Русская классическая проза
Шестеро - Игнатий Потапенко - Русская классическая проза
Севастопольские рассказы - Лев Толстой - Русская классическая проза
Том 6. С того берега. Долг прежде всего - Александр Герцен - Русская классическая проза
Том 6. Проза, письма - Михаил Лермонтов - Русская классическая проза
Не считай шаги, путник! Вып.2 - Имант Янович Зиедонис - Русская классическая проза
От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только - Мария Метлицкая - Русская классическая проза
Болото - Александр Куприн - Русская классическая проза

Оставить комментарий