Я сообщил о своем решении Штайнеру. Тот сразу же спросил меня, понимаю ли я, к чему приведет шаг, который я собираюсь сделать: поступая на службу к магнетизеру, я подвергаю опасности авторитет всей корпорации врачей. Я ответил, что сознаю, сколь велик риск, но я служу не Мейснеру, а медицинскому искусству.

Он круто повернулся и ушел…

Я расстроен и подавлен. Я понимаю, что Мейснер обратил мою честность против меня самого, что, наверно, ему известно, как упорно я стремлюсь быть последовательным.

Он спросил меня также, каким образом, на мой взгляд, я смогу принести большую пользу — помогая ему или продолжая быть домашним врачом недомогающих городских дам. Так коварно поставил он этот вопрос.

Так или иначе, я дал согласие.

То, что Мейснер предлагает мне, меня соблазняет; с моей стороны было бы нечестно это отрицать. Он человек, наделенный необыкновенными дарованиями, а мне, очевидно, придется наблюдать за его действиями с медицинской точки зрения. Он назначает меня экспертом. Уверен, он может творить великие дела.

Моей апатии как не бывало. Мейснер ее развеял. Он пока остается в нашем городе, и мой долг ему помочь.

Было бы трусостью не сделать практических выводов из этого убеждения.

10 ноября

Вчера жена, сияя, сообщила мне, что весь город буквально кипит от возбуждения. Слухи, конечно, ходят самые невероятные. Жена рассказала также, что Мейснер снял у нотариуса Германа гостиную для своих сеансов. Там уже поставлены «машины»; жена употребила именно это выражение. Она заявила, что гордится мной: все говорят, что я буду помогать Мейснеру лечить больных. Стало быть, это каким-то образом стало известно. Возможно, слухи распространились через слугу Мейснера.

Я не считаю предосудительным пытаться повлиять на общественное мнение, если это влияние в каком-то отношении может послужить на пользу человечеству. Мейснер, несомненно, хорошо знает, что делает.

12 ноября

Теперь я сам видел, был свидетелем того, как Мейснер готовится к своим сеансам.

В его распоряжении четыре комнаты; мне казалось, это слишком много, но Мейснер был в прекрасном настроении и заявил, что все эти комнаты ему понадобятся. Впечатление такое, что он сейчас непобедим.

Самая большая комната предназначена для общего лечения. Посередине ее стоит чан, а вокруг него расставлены стулья. В соседней комнате Мейснер собирается поместить музыкантов, которые будут играть во время сеанса. Я усомнился в том, насколько уместно это музицирование, — Мейснер, резко повернувшись ко мне, сказал, что нельзя пренебрегать никакими средствами, чтобы изгнать болезнь из тела того, кто ею поражен.

В двух других расположенных рядом комнатах он устроил то, что сам называет «salles de crises»[8]. Он рассказал мне, что во время лечения у многих больных наступает острый кризис и начинаются такие конвульсии, что они могут покалечить себя и других, если не поместить их в отдельную комнату.

— Мне рассказывали о чем-то подобном у Вольфарта, — заметил я.

Тут он резко обернулся ко мне и сказал неожиданно жестким тоном:

— Вольфарт недостоин называться моим учеником. Он потерпел неудачу с больным, судьбу которого я принимал близко к сердцу. Он удачливый неудачник Я не желаю, чтобы здесь произносили его имя.

Я отшатнулся и больше не проронил ни слова.

За последние дни Мейснер сильно переменился. От того молчаливого и замкнутого человека, каким он был вначале, когда появился в нашем городе, не осталось и следа. Зато уверенность и достоинство, с какими он держится, поразительным образом возросли.

Теперь я убежден, что он способен сотворить чудеса с нашими больными.

14 ноября

Отныне моя дочь может проводить долгие часы на солнце. Ее нервозность заметно уменьшилась, но я по-прежнему слышу иногда, как она плачет.

Она по-прежнему спрашивает о Мейснере. Я пытаюсь успокоить ее тем, что он очень занят, но, конечно, снова ее навестит.

Кажется, она удовлетворяется таким ответом.

15 ноября

Вчера Мейснер в первый раз дал мне инструкции; до сих пор я не мог взять в толк, в чем заключаются мои обязанности. Он объяснил мне, что я буду выступать в роли ученого контролера в особенно сложных и трудноопределимых случаях, и полномочия у меня будут очень широкие. Пока же, до того как возникнут подобные случаи, я должен просто каждый вечер представлять его больным и присутствовать при лечении, но не вмешиваться. Моя роль — роль наблюдателя.

Я этим очень доволен. Роль ученого контролера меня радует. Штайнер утверждает, что я предал здравый смысл. Но каким образом контролер может предать здравый смысл?

Сеансы будут происходить всего два раза в неделю, по вторникам и пятницам. На каждый сеанс записалось так много пациентов, что мы совершенно счастливы. Представители всех слоев общества заявили, что желают прибегнуть к услугам Мейснера.

Жена спросила меня, сколько Мейснер берет за каждый сеанс. Я объяснил ей, что это не мое дело. Сам я за свою работу наблюдателя буду получать скромное вознаграждение. С меня этого довольно, сказал я жене.

Я намерен издать дневник опытов, которые будут произведены в нашем городе. Дневник должен соответствовать самым строгим научным требованиям. Первый случай, отчет о котором я собираюсь в нем поместить, — это излечение моей дочери.

Во время дневной прогулки меня несколько раз останавливали на улице те, кто хотел подробнее расспросить о Мейснере и его лечении. Эти люди слышали, что я принял его сторону. Я это подтверждал и говорил, что и в дальнейшем буду присутствовать при его лечебных сеансах в качестве ученого контролера.

Мои собеседники одобряли мое решение и горячо меня поддерживали.

22 ноября

Вчера состоялся первый сеанс. Я еще слишком переполнен впечатлениями, чтобы все записать. Хорошо, что между сеансами будет несколько дней перерыва. Я смогу успокоиться и все обдумать.

Так или иначе, я рассказал тем, кто находился в комнате — их было человек пятнадцать, большей частью женщины, — о чуде, которое произошло с моей дочерью. Я восхвалил Мейснера и заявил, что, по моему мнению, он или обладает целительной силой, которая лежит за пределами обычного человеческого разумения, или же открыл научный метод, который совершит революцию в медицине. Я заявил, что намерен присутствовать на сеансах в качестве наблюдателя, а потом, возможно, издать о них отчет.

После этого начался сеанс.

Пациенты в полной тишине сидели вокруг чана, держась за руки, так что образовалась цепочка. Освещение было очень слабым — только в дальнем углу теплился слабый огонек. Из соседней комнаты, где находились два скрипача, раздавалась приглушенная музыка. Молчание длилось пять минут, потом Мейснер, нарушив его, заговорил.

Я не могу в точности восстановить в памяти его слова. Но, во всяком случае, помню, что в своем коротеньком выступлении он говорил о периодических изменениях в жизни людей, о влиянии на эти изменения небесных тел, уподобляя то, что происходит в организме человека, морским приливам и отливам. Он говорил о волне здоровья, которую сменяет волна болезни, обещая, что своим лечением разобьет эту волну, пресечет смену приливов и отливов, свойственных жизни человека, разорвет связь человека с Землей и даст ему соприкоснуться с законами Вселенной.

Цель этого лечения, заявил он, вырвать человека из цепкого плена Земли, поднять его над ней, повести его выше, не до уровня божества, но туда, где он станет неподвластен злым силам. Подобные взгляды разделяет новый романтизм, который хочет преобразить человека.

Мейснер сказал, что эта месса — к моему удивлению, он употребил именно слово «месса» — служит тому, чтобы вознести человека, освободив его от зла; болезнь — не что иное, как сыпь, проявление этого зла, Земля и болезнь связаны друг с другом. Флюид, на который он намерен воздействовать своим магнетизированием, таким образом, вступит в прямую связь с небесными телами.

В конце своего выступления Мейснер еще больше меня ошарашил: он сказал, что, поскольку эта месса служит тому, чтобы изгнать дурное и реальное из человека, она не подчиняется законам нашего мира, нашим земным законам.

Не думаю, чтобы кто-нибудь из собравшихся понял смысл этих его слов. Он произнес их почти как проповедь, под конец тихо и глухо. Сидевшие вокруг чана хранили мертвое молчание и словно окаменели. Мейснер стал ходить за их спиной, прикасаясь к каждому по очереди своим магнетическим жезлом, и все это время играла музыка. Некоторые уснули, их он выводил в соседнюю комнату. Они шли с закрытыми глазами, пошатываясь, но со странной улыбкой на губах.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 56

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пятая зима магнетизёра - Пер Энквист бесплатно.

Похожие на Пятая зима магнетизёра - Пер Энквист книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
Королёв - Максим Чертанов - Современная проза
Апрельская ведьма - Майгулль Аксельссон - Современная проза
Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл - Современная проза
Дивертисмент N VII, Иерихонские трубы - Хаймито Додерер - Современная проза
Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
Пьеса для трех голосов и сводни. Искусство и ложь - Дженет Уинтерсон - Современная проза
Песочница - Борис Кригер - Современная проза

Оставить комментарий