Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Допустим. Но едва ли настоящей целью Бориса была его собственная кончина в заболоченном лесу. Я скорее склонна полагать, что такой результат нашей поездки оказался для него неприятным сюрпризом. Другими словами, какие бы планы он ни вынашивал, правит бал здесь кто-то другой. А в таком случае интерес Бориса к моей скромной персоне не имеет касательства к здешним таинственным событиям. И слава богу.
— Ладно, загадку с жениховством можно оставить на потом, — согласился Марк. — У нас и так есть над чем поломать голову.
— Сколько осталось загадок? Четыре? Всего-то! Тем более что одну мы можем решить немедленно. — Прошка обвел нас победным взглядом. — Что нам мешает сходить к истопнику и справиться у него об известии, которое он сообщил Борису по приезде?
— Вообще-то в твоем предложении есть рациональное зерно, — подумав, вынес вердикт Марк. — Даже если Борис хотел скрыть от нас правду и попросил Павла Сергеевича помалкивать, со смертью хозяина молчание истопника наверняка утратило смысл.
— А мне кажется, сейчас не стоит заваливаться к Павлу Сергеевичу и терзать его вопросами, — высказался Генрих. — Когда мы вернулись, он едва на ногах держался. Пусть немного отдохнет.
— Ладно, отложим до завтра, — сжалился Прошка. — Нам, между прочим, тоже отдохнуть не мешает. Когда мы вчера легли? Часа в четыре? А в девять доблестный Георгий устроил концерт. Я уже не говорю о том, какой сегодня выдался день. И почему у нас всегда все не как у людей? Подумать только, в кои-то веки выпал случай насладиться природой, покоем и роскошью, и на тебе… Не проходит и суток, как выясняется, что нас окружают параноики, уголовники, покойники и чертова пропасть загадок. Проклятие над нами висит, что ли?
Я вздохнула:
— Насчет проклятья не знаю, но одно могу сказать точно: с тех пор как я связалась с вами, моя жизнь стала похожа на гибрид театра абсурда и фильма ужасов.
— Нет, как вам это нравится! — возмутился Прошка. — Ради этой бесстыжей нахалки мы поперлись невесть в какую глушь, ежечасно рискуем жизнью и здоровьем, и вот благодарность! Мы же еще и виноваты! Она то и дело ввязывается в какие-нибудь идиотские истории, из которых никогда бы без нас не выпуталась, а мы, стало быть, превращаем ее жизнь в кошмар. Да если бы не мы, на тебя уже лет пятнадцать назад надели бы смирительную рубашку!
— Думаю, в смирительной рубашке мне было бы куда уютнее, чем в твоем скандальном обществе, — скорее по привычке, вяло огрызнулась я.
Прошка, уловив недостаток темперамента в моем ответе, утратил интерес к продолжению пикировки. Общий разговор тоже вскоре заглох. Убрав посуду, все отправились на боковую.
Я устроилась на кожаном диване в кабинете, немного почитала, потом долго ворочалась, но в конце концов уснула.
Разбудил меня кошмар: дверь кабинета, где я спала, медленно открылась, и в комнату бесшумно проскользнул Борис, весь в ряске и болотной грязи. «Заждалась, дорогая?» — игриво прошептал он и расставил руки, чтобы сгрести меня в охапку. Я ускользнула из его мокрых объятий и проблеяла дрожа: «Вообще-то я думала, что ты умер». «Разве для нас это что-то меняет?» — спросил он, глумливо подмигнув, и снова двинулся на меня. «Да. По-моему, твоя смерть — достаточное препятствие для нашего брака». — «Не думал я, что ты такая формалистка. — Борис неожиданно рассвирепел. — Придется тебе тоже умереть». Он бросился на меня, и тут я проснулась.
Кошмар был настолько отчетливым и ярким, что я побоялась снова засыпать. Полежав немного, я встала и, подойдя к окну, отодвинула штору. По небу быстро неслись тучи, то скрывая, то обнажая полную луну. На черной воде озера плясали серебряные блики. Я перевела взгляд на лужайку и обмерла. Почти под моим окном чернел силуэт крупного, рослого человека. Выглянувшая луна окрасила его светлые волосы в мертвенно-голубоватый оттенок. Я шумно вдохнула, в это мгновение человек поднял голову и на меня уставились большие выпученные глаза.
Думайте обо мне, что хотите, но я завизжала.
Глава 10
В гостиной по соседству с кабинетом раздался тяжелый «бум», торопливое шлепанье босых ног, грохот опрокидываемой мебели и сдавленное проклятие. Потом дверь кабинета распахнулась, и Лешин голос из темного проема испуганно спросил:
— Варька, ты жива? Что…
Конца фразы я не расслышала, потому что в спальне началось светопреставление. Шумовые эффекты, созданные троицей, которая там расположилась, вполне годились для звукового оформления к картине «Гибель Помпеи». После серии ударов и воплей различной степени громкости светопреставление переместилось в гостиную. Сметая на своем пути оставшуюся после Леши мебель и сопровождая этот процесс нечленораздельными, но выразительными восклицаниями, троица добралась до кабинета. Я догадалась об этом потому, что Леша влетел в комнату пушечным ядром и громко приземлился на письменный стол.
Щелкнул выключатель, и изысканная люстра осветила живописную сцену: перед дверью, кутаясь в простыню, словно в тогу, стоял маленький взъерошенный Прошка и воинственно сжимал в руке тяжелую мраморную пепельницу. За его спиной, прижимая ладонь к груди и испуганно хлопая глазами, возвышался длинный Генрих. В дверном проеме маячил ошалелый Марк и, потирая лоб, таращился на меня безумными глазами. Леша наполовину стоял на полу, наполовину лежал на письменном столе, упираясь обеими руками в столешницу. На паласе валялись сброшенные им письменный прибор, пресс-папье и рассыпанная пачка бумаги.
Марк пришел в себя первым.
— В чем дело, Варвара? — спросил он сурово.
— Там… Борис. — Я слабо махнула рукой в сторону окна, за которым теперь ничего нельзя было разглядеть, поскольку в стекле отражалась люстра.
— Приехали! — мрачно возвестил Прошка. — И главное, до психушки сейчас не доберешься.
Генрих подошел и обнял меня за плечи:
— Успокойся, Варенька. Это просто кошмар.
— Кошмар мне тоже приснился, это верно. Из-за него я проснулась и подошла к окну. И увидела внизу Бориса. Наяву.
Прошка избавился от пепельницы, подскочил к нам и, заслонившись от света ладонями, прижал лицо к стеклу.
— Выключи-ка лампу, Марк. Ну вот, так я и думал: никого там нет. Врубайте свет. Я всегда подозревал, Варвара, что твоя склочность объясняется серьезными отклонениями в психике. Опять же эти странности в поведении… Лечиться тебе надо, голубушка. — Вынося приговор, он величественным жестом закинул край простыни на плечо.
— Может быть, — смиренно согласилась я. — И я даже обещаю последовать твоему совету, если ты сейчас же спустишься туда и осмотришь вон те кусты. Только в одиночку, пожалуйста.
Спеси у Прошки мигом поубавилось, но, желая спасти лицо, он не признал поражение сразу.
— И не подумаю, — отказался он с вызовом. — Я не сомневаюсь, что у тебя галлюцинации и за окном никого нет, но, может быть, по отелю бродит убийца.
— Мы проводим тебя до крыльца, — пообещала я сладким голосом.
— Да что я, придурок, чтобы лазить ночью по кустам, потакая истеричке с буйным воображением?! — деланно возмутился Прошка.
— Ты же так печешься о моем душевном здоровье, — кротко напомнила я. — Неужели тебе жалко ради исцеления друга совершить маленькую ночную прогулку? Даю честное слово в присутствии свидетелей: я соглашусь на полный курс лечения, только пройдись сейчас вдоль фасада и пошарь по кустам.
Свидетели с живым интересом ждали ответа. Прошка лихорадочно соображал, как ему выкрутиться, но никакие ухищрения уже не могли скрыть его активное нежелание проводить предложенный мною эксперимент.
— Ладно, хватит вам, — прервал затянувшуюся паузу Леша. — Мы только теряем время. Я, например, уверен, что Варька действительно кого-то видела. И пока мы тут препираемся, этот кто-то вполне успеет скрыться.
— А я не исключаю, что Прошка прав, — буркнул Марк. — Но в любом случае нужно пойти и проверить. А то мы до утра будем спорить.
Они пошли одеваться, я скинула халат и влезла в штаны со свитером. Через несколько минут пятерка отважных устремилась навстречу неведомому.
— Варька, ты уверена, что видела именно Бориса? — тихонько спросил Генрих, когда мы спускались по лестнице.
— Ну, этот тип под окном был таким высоким и грузным, со светлыми волосами. Никто из наших компаньонов под это описание не подходит. Замухрышка светлый, но маленький и щуплый. Вальдемар довольно высокий, но худой, к тому же шатен. Лева вообще почти брюнет…
— А лица ты не разглядела?
— Нет, только волосы и глаза. Нижняя часть лица оставалась в тени. Но глаза Борисовы. Большие и выпученные.
Мы вышли на воздух, остановились под освещенной крышей портика и прислушались, но шум ветра заглушал прочие звуки, даже если они и были. Я зябко поежилась.
— Ну что, приступим? Давайте разделимся на три группы: двое пойдут вдоль левой части фасада, двое — вдоль правой, а кто-нибудь останется здесь охранять вход на тот случай, если призрак Бориса ускользнет от обеих поисковых партий и попытается проникнуть в отель. Предлагаю доверить этот почетный пост Прошке.
- Старуха Кристи – отдыхает! - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Динарий кесаря - Наталья Александрова - Иронический детектив
- Кто хочет спать с миллионером? - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Зуб дареного коня - Татьяна Луганцева - Иронический детектив
- Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Тень жены Гамлета - Инна Метельская-Шереметьева - Иронический детектив
- Помело для лысой красавицы - Маша Стрельцова - Иронический детектив
- Чудовище без красавицы - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Версаль под хохлому - Дарья Донцова - Иронический детектив