Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задачу батарея выполнила. Георгий Алексеевич принял приказ отходить. Весенний лед болота, лежавшего на пути, проломился под одной из пушек. Глубина небольшая, однако лошадь тщетно била копытами, стремясь выбраться на лед.
— Пристрелить лошадь! Пушку вывести из строя! — приказал Халтурин.
Короткий выстрел оборвал муки животного. С пушкой — сложнее. На поверхности воды — только ствол. Придется нырять. Наводчик орудия начал молча стаскивать с себя одежду. Для того чтобы снять замок, надо погрузиться в воду с головой.
И вот уже старшина протирает смельчака спиртом, а тот, замерзший так, что перехватило голос, показывает пальцем на свой рот: дескать, неплохо бы и вовнутрь.
Возня с пушкой не прошла даром. Немцы, воспользовавшись заминкой, восстановили заслон. Пришлось пробиваться под огнем. Прорвались, но оказались еще в одном довольно обширном кольце врага.
Снаряды кончились. Горючее истрачено до последнего литра. Уничтожили орудия и начали пробираться к своим. По пути прибивались бойцы из других разбитых частей.
Шли крадучись по своей земле. Прятались в лесах и оврагах. У всех была одна мысль: выйти и продолжить сражаться.
Весна — нелегкое время для организма. Все витамины на исходе. Ноги в валенках — постоянно сырые. А тут еще навалился голод.
Деревни, встречавшиеся на пути, заняты врагом. Там курты и фрицы, испытывая необычайный подъем духа, гонялись за курицами, вламывались в хаты с криком: «Куры?! Яйки?!» Оправившись от недавнего поражения, фашисты стремились наверстать упущенное и устанавливали на чужой земле свой незыблемый, как им казалось, порядок, который обрекал местных жителей на рабство, а представителям «высшей расы» предоставлял всевозможные блага.
Жители оккупированных деревень хоть и бедствовали, но отдали бы последнее, чтоб накормить родных солдат. Как ни хотелось идти в деревню, занятую немцами, а пришлось бы — не попадись на пути разрушенное село. В уцелевшем сарае обнаружили немного жмыха. На нем и продержались, съедая в день на человека по кусочку величиной со спичечный коробок.
Шли в основном ночами, в дневное время отсиживались, чтоб не привлекать к себе внимание немцев. Однако как-то раз немцы чуть было не вышли на лагерь красноармейцев.
В ожидании ночи бойцы притаились в лесу. Где-то не так далеко слышался шум моторов. Видимо, там стояла вражеская танковая часть. Соседство неприятное. Но деваться некуда. Надо ждать.
Вдруг совсем рядом на тропе послышалась вражеская речь. Часовые донесли: идут два немца и с ними старик украинец. Халтурин приложил палец к губам, показал жестом: лечь! Все ткнулись в сырой ноздреватый снег. Среди измотанных бойцов были простуженные. Как никто из них не чихнул, не кашлянул? Этому Георгий Алексеевич удивляется и сегодня.
Немцы прошли, ничего не заметив. Однако напряжение с бойцов спало лишь с наступлением сумерек. А когда тьма сгустилась, двинулись в путь. Его пересекла дорога, по которой фашистские патрули сновали на мотоциклах. Засекли время, когда дорога бывает пуста, — нет, не успеть перейти.
Халтурин выбрал нескольких бойцов — из тех, кто отличился в боях смелостью, ловкостью. Так образовалась группа захвата. Она подошла к самой дороге и, внезапно выдвинув лесину, сковырнула мотоцикл.
Фашистов, пролетевших кувырком несколько метров, добили ножами. Прислушались: тишина. Только поскрипывает еле слышно крутящееся колесо мотоцикла, лежащего на боку…
Как-то утром вышли на поле со стогами.
— Вот и гостиница с номерами, — пошутил кто-то. Прошли немало. Ноги гудели, так что стога — кстати.
Но из одного показалось дуло автомата, а затем и сам человек в шинели с оторванными нашивками.
— Проходите! — приказал он.
— Кто вы? — спросил Халтурин.
— Я майор. Проходите дальше!
— Предъявите удостоверение! — потребовал Георгий Алексеевич.
— Я сказал: проходите! Или буду стрелять!
— Вы не майор, а дезертир! — крикнул лейтенант.
Дуло автомата угрожающе повернулось в его сторону. Что за человек? Вероятнее всего, трус, который решил сдаться врагу. Ну, а если выполняет задание?
— Прижучим предателя, товарищ лейтенант? — предложил один из бойцов.
— Не стрелять! — сказал Георгий Алексеевич. Злость кипела в нем. Халтурин шел в офицерской форме со всеми знаками отличия. По дороге прибивались бойцы других разбитых частей. Георгий Алексеевич брал только тех, кто сохранил документы и оружие. На рукавах комбата и восемнадцати подчиненных ему истребителей танков красовался ромб, на черном поле которого — золотистые перекрещенные стволы пушек. За эмблему, как и за билет коммуниста, фашисты расстреливали. А этот — из стога — видимо, перелицевался… Злость кипела в душе. Но пока есть хоть малейшее сомнение — нельзя выносить смертный приговор.
Так и прошли это поле без привала. Через пару дней вышли к глубокой балке, на дне которой заметили большую группу людей. Тотчас залегли по краям, приготовились к бою. В балке тоже зашевелились, попрятались.
— Кто вы? — крикнул Халтурин сверху.
В ответ донеслась крепкая русская брань, которая прозвучала дороже иного приветствия: свои! Тоже окруженцы.
Такие встречи случались не раз. Группы сходились, обменивались информацией, выясняли: нет ли однополчан — и расходились.
На шестые сутки, лунной ночью, вышли к просеке, по которой двигались патрульные с автоматами. Темно. Не видно: свои или немцы? Лейтенант жестами приказал группе лечь и приготовиться к бою. А сам двинулся к патрульному.
— Стой! Кто идет? — прозвучало в ночи на русском языке.
Так отряд, выросший до шестидесяти трех человек, вышел в расположение седьмой гвардейской армии, которая держала оборону в районе Чугуева. Отсюда девятнадцать бойцов направились в Новый Оскол, где дислоцировалась бригада.
Часть вторая
ИСТРЕБИТЕЛИ
Глава 1
КУРСКАЯ БИТВА
Возрождение бригады
Как капля ртути, упав, разбивается на десятки мелких шариков, так раздробилась под Харьковом восьмая истребительная противотанковая бригада. Группы, вышедшие из окружения, стекались в Новом Осколе. Многих своих товарищей не досчитались бойцы: кто погиб, кто пропал без вести, кто влился в другие части. Их места заняли новобранцы — в основном из Курской, Сумской, Харьковской областей.
19 июня 1943 года восьмая истребительная противотанковая была переименована в тридцатую Отдельную противотанковую артиллерийскую бригаду резерва Главного командования. Командиром бригады назначен гвардии подполковник М. Г. Сапожников, начальником штаба — гвардии подполковник Ш. М. Шапиро, начальником политотдела — майор А. С. Заянчковский.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Завет внуку - Семен Гейченко - Биографии и Мемуары
- Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов - Биографии и Мемуары
- Мосин – создатель русской винтовки - В. Ашурков - Биографии и Мемуары
- Захотела и смогла - Владимир Яковлев - Биографии и Мемуары
- Поверхность - Андроник Романов - Биографии и Мемуары
- Морской ангел - Валерий Ковалев - Биографии и Мемуары
- Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке - Марк Олшейкер - Биографии и Мемуары / Публицистика / Юриспруденция
- Александр Грин - Алексей Варламов - Биографии и Мемуары
- Прощание с иллюзиями: Моя Америка. Лимб. Отец народов - Владимир Познер - Биографии и Мемуары