Рейтинговые книги
Читем онлайн Город постоянной темноты - Татьяна Полозова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 30

МакКларенс тряхнул головой. Не стоило большого труда догадаться, что мог делать голый мужчина с голым мальчиком на пляже, в темноте. Эта мысль как острая боль пронзила его голову, и он наклонился вперед. Сколько было таких мальчиков? Сколько их сейчас?

Я не помнил, как добрел до барака, как пытался убежать от страшного видения. Надо мной стояли Люк, Саймон и Дед. Я был удивлен не меньше, чем сну, от которого только что очнулся.

— Люк? — Хрипло произнес я. — Ты … Как ты?

Люк улыбнулся.

— Как я? Это ты отключился посреди площади.

Так вот в чем дело. Я снова потерял сознание. Странно, но в этот раз я не видел ничего нового, а старые сны остались туманным облаком в голове. Я попытался привстать, но Саймон остановил меня, снова силой укладывая на кровать.

— Лежи, лежи.

Странно, голос был тот же, что и во сне, но не мог же быть тот старик Саймоном. Да и почему он снился мне?

— Что случилось? Как Мартин? Как вы, вообще, сюда попали? — Не мог успокоиться я.

— Меня завербовали. — Люк сел на край моей кровати и подоткнул под меня одеяло.

Я посмотрел на Саймона и Деда.

— Я знаю.

Люк кивнул.

— Ты же не думаешь, что я буду вас сдавать?

Я сомнительно отвернулся, пытаясь уйти от ответа.

— Ты не веришь мне. — Заключил Люк. Он посмотрел на Саймона и тот сел рядом.

— Пойми, Джек, никто не собирается говорить, что Люк чист, но у нет выхода. Во всяком случае, мы знаем, что он будет говорить, а что нет. Но он должен будет им что-то рассказать. Иначе его убьют.

Я испуганно оглянулся на Люка, но тот сидел с непрошибаемым выражением лица, будто уже давно смирился с этим.

— Ты согласился? — Заикаясь, спросил я его.

Он кивнул.

— Сегодня я должен буду рассказать им о реакции на Мартина.

Я скривился, вспомнив замученное тело моего товарища. Такого я не видел никогда. Это было хуже, чем… черт! Да это было хуже, чем все сроки, отбытые всеми воспитанниками за сорок с лишним лет в Обители.

— Как он?

— Отнесли в лазарет, продержав семь часов на улице. Он почти при смерти. — Саймон сжал кулаки в немой ярости. — Наверняка, единственное, что остановило администрацию в их издевательствах.

Я вздохнул.

— Что ты должен будешь рассказать?

Люк встал с кровати и виновато уставился в пол.

— Я должен сдать тебя, Джон.

34

Если когда-нибудь вы испытали чувство безразличия, то вы никогда уже не сможете жить как прежде. Вы можете понять это, только если вам, действительно, хотя бы раз в жизни было по-настоящему все равно. Нет? Вас когда-нибудь окружало чувство отрешенности, когда некто высказывает вам о промахах, о преступлениях, о наказании, о долге, об обязательстве, а вы, будто в другой вселенной, мчитесь со скоростью больше трехсот километров в час мимо остального мира. Никогда? О, тогда вы не жили по-настоящему. Никогда.

В тот момент, когда я узнал, что Люку нужно сдать меня, чтобы выйти чистым, я не испытал ни страха, ни облегчения, ни высокомерного чувства ложного благородства. Если вы думаете, что меня прошибло осознание, что я делаю нечто высокоморальное ради своего друга, то вы ошибаетесь. Если еще пару недель мне бы сказали, что мой друг сдаст меня, то я бы плюнул вам в лицо или раскрошил челюсть. Но теперь я понял, что мне все равно. Мне все равно, что они сделают со мной, когда узнают о маленькой тайне, мне было все равно, что будет за это Люку, мне было все равно, как долго я простою в кандалах, как Марти или буду протирать чистым комбинезоном зассанный матрас в каталажке. Мне было все равно выживу я или нет.

Попробуйте как-нибудь «забить» на окружающих и вы поймете, о чем я говорю. Вы поймете, что значит чувствовать себя свободным. Если вам никогда не было плевать на всех, то вы никогда не были свободны. И в тот момент, когда Люк сказал мне, что расскажет о моем вторжении в кабинет Хейвса, я понял, что может спасти меня. Нужно просто понять, что ты можешь быть свободным, даже за колючей проволокой в городе постоянной темноты. Просто будь и все. Все не так уж сложно.

На следующий день меня даже не пустили в школу, сорвав прямо с завтрака в кабинет директора. Я стоял перед ним, словно, мертвый, не реагируя ни на слова, ни на увещевания, ни на истеричные крики, на которые он сорвался, видя мое безразличие. Он спрашивал меня зачем я пробирался к нему в кабинет, что я хотел найти, но я молчал. Смешно. Разве Люк не сказал тебе?

Он метался передо мной, как гиена перед умирающим, но еще сильным зубром. Он грозил мне, он просил меня, он даже говорил со мной спокойно, как с равным. Но он и так уже знал все. Ему нужно было признание. Как ни странно в подобных структурах бумажка важнее факта. И если ты признался, они могут сделать с тобой все, что угодно. Ты же виновен! Но если признания нет, то они лишь сожмут твое горло в тиски и тут же отпустят, дав волю и позволив сказать то, чего они хотят. Но они не опустятся до фальши в документах, будто для них подделка самый тяжкий грех. Звучит парадоксально после всех тех адовых мук, которые они несут за собой.

Люк сказал им, что я пробрался в кабинет, чтобы получить дела Колли и Карла. Это выглядело убедительно, и Хейвс даже не сомневался в правдивости. Как говорится, ложь легче всего спрятать между двумя правдами.

— Итак, мистер Рипли, Вы по-прежнему не хотите ничего мне сказать?

Я посмотрел на директора и, видимо, так красноречиво, что он раздраженно вздохнул.

Потом меня отправили в тюрьму к мистеру Кларксону, где уже должны были назначить окончательное наказание. Тот лишь бегло взглянул на меня и, кивнув охраннику, прошептал ему что-то на ухо. Я услышал только три цифры. 731. Странно, такой статьи не было. Неужели, здесь был еще один кодекс подпольнее подпольного?

Меня провели через камеры, в которых мне приходилось обычно бывать, в старый корпус. Я знал, что за темным коридором есть еще помещения, но никогда не бывал в них. Что только не рассказывали о них! Говорили, что это старые камеры, где до сих пор томятся узники, еще со времен массового расстрела; что это подпольная лаборатория для опытов, где из воспитанников делают таких, как Дед; что это кабинеты для секретных заседаний администраторов, да и Бог знает, что еще. И вот я, Джон Рипли, могу узнать, что там такое, просто получив слабохарактерного дружка-предателя!

В коридоре было темно, а в крыле, куда мы вышли светили тусклые желтые лампы. Здесь было всего три камеры, зарешеченные и с тухлым запахом помоев.

— Посидишь пока здесь. — Втолкнул меня в одну из них охранник. Никакого дезинфекционирующего душа, никакого комбинезона. Просто грязь, слякоть, слизь и сырость. И крысы. Конечно, вот кто был настоящим хозяином этой тюрьмы. Я сел на пол, потому что больше присесть было некуда, и стал ждать. Я знал, что это всего лишь чистилище перед отправкой в ад.

Мой дьявол пришел часов через пять, как мне показалось, но, конечно, время в камере тянулось, как ириска из сиропа. Это был один из самых крепких и самых остервенелых вышибал. Доктор Мессер. Его назвали так, потому что он постоянно рассказывал как его дед во время Второй Мировой таранил немецкие «мессеры», причем, с каждым рассказом их становилось все больше, а нам казалось, что скорее, это его дед управлял самолетом нацистов, чем таранил их.

Я не разглядел, что было в его руках, но вряд ли леденец.

— Раздевайся. — Громко приказал он.

Сопротивляться было бессмысленно, и я мог лишь отсрочить свое наказание, медлительно снимая одежду. Вышибала, на удивление, не торопил меня. Когда я снял все и сбросил это в углу, надеясь, что не вляпаюсь в дерьмо, он толкнул меня на землю и тут я, приглядевшись к темноте, заметил металлический набалдашник на рукоятке плети. Порка. Так банально, что мне захотелось рассмеяться. Но как оказалось это вовсе не плеть, а ремень. Доктор Мессер прижал меня коленом к полу и завязал руки за спиной, притянув их к ногам, потом согнул мои колени и привязал ноги к рукам. Он обвязал мою шею и сделал так, что я, опустив ноги, грозил придушить самого себя, а опуская голову, почти перегибал позвоночник напополам. Неваляшка. Все это было сделано молча и так технично, что я понял, что был не первой жертвой. Мессер вышел из камеры и даже не закрыл за собой решетку. В моей голове крутилась одна мысль: через какое время крысы начнут жрать меня?

35

— Итак, ты сделал, что мы просили. Можно сказать, боевое крещение пройдено. — Хейвс был так доволен, что сиял, сильнее, чем солнце когда-либо в этом городе.

Люк наклонил голову и наблюдал за расплывающейся, даже, трескающейся от удовольствия роже директора.

— Я могу идти или будут еще поручения? — Спросил он.

— Ну, зачем же так грубо. — Хейвс встал с кресла и вышел к Люку. Он взял его за плечи и сладко улыбнулся, наверняка, как шакал улыбается своей жертве. — Ты можешь быть свободен, пока. Но не забывай, что тебе дает эта свобода и как она отразится на тебе самом, если ты будешь ее расплескивать.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 30
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Город постоянной темноты - Татьяна Полозова бесплатно.

Оставить комментарий