Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впервые я попала в больницу в шесть лет. Мать упала на тротуаре перед нашим домом и сломала руку. Услышав ее крик, я разрыдалась, но Калеб просто молча побежал к отцу. В больнице товарка в желтой блузке, с чистыми ногтями, улыбаясь, измерила маме кровяное давление и вправила кость на место.
Помнится, Калеб сказал матери, что рука заживет за месяц, потому что это всего лишь трещина. Я думала, он ее успокаивал, поскольку именно так поступают самоотверженные люди, но что, если он просто повторил то, что узнал? Что, если все его альтруистические склонности были на самом деле замаскированными чертами эрудита?
– Не переживай из-за Питера, – говорит Уилл. – По крайней мере, его побил Эдвард, который с десяти лет удовольствия ради учился рукопашному бою.
– Ладно. – Кристина смотрит на часы. – Похоже, мы опаздываем на ужин. Хочешь, посидим с тобой, Трис?
Я качаю головой.
– Все нормально.
Кристина и Уилл встают, но Ал жестом отсылает их вперед. У него ярко выраженный запах – приятный и свежий, похожий на шалфей и лемонграсс. Когда он ворочается по ночам, запах доносится до меня, и я понимаю, что Алу привиделся кошмар.
– Я просто хотел предупредить, что ты пропустила объявление Эрика. Завтра мы отправляемся на экскурсию к ограде, чтобы узнать об обязанностях лихачей, – говорит он. – Мы должны сесть на поезд в четверть девятого.
– Хорошо, – отвечаю я. – Спасибо.
– И не обращай внимания на Кристину. Ты не так уж плохо выглядишь. – Он чуть улыбается. – В смысле, ты выглядишь хорошо. Как и всегда. То есть… ты выглядишь смелой. Лихой.
Он отводит глаза и скребет в затылке. Тишина становится нестерпимой. Очень мило с его стороны, но по его поведению кажется, что это не просто слова. Надеюсь, я ошибаюсь. Меня не может тянуть к Алу – он слишком слаб для этого. Я улыбаюсь, насколько позволяет покрытая синяками щека, в надежде, что это разрядит обстановку.
– Ладно, не буду мешать отдыхать, – говорит он.
Он встает, чтобы уйти, но я хватаю его за запястье.
– Ал, с тобой все хорошо? – спрашиваю я.
Он непонимающе глядит на меня, и я добавляю:
– В смысле, тебе стало легче?
– Э-э… – Он пожимает плечами. – Немного.
Он выдергивает руку и засовывает в карман. Наверное, вопрос смутил его, потому что я впервые вижу его таким красным. Если бы я рыдала по ночам в подушку, я бы тоже немного смутилась. По крайней мере, когда я плачу, я знаю, как это скрыть.
– Я проиграл Дрю. После твоей схватки с Питером. – Он смотрит на меня. – Я пропустил несколько ударов, упал и замер. Хотя это было необязательно. Я решил… я решил, что поскольку я победил Уилла, то могу проиграть всем остальным и все же не оказаться в списке последним. Зато мне больше не придется никого бить.
– Ты действительно этого хочешь?
Он смотрит в пол.
– Я просто не могу. Возможно, это значит, что я трус.
– То, что ты не хочешь причинять другим боль, еще не значит, что ты трус, – говорю я, поскольку обязана это сказать, пусть даже не уверена в своих словах.
На мгновение мы замираем и глядим друг на друга. Возможно, я не солгала. Если он и трус, это не потому, что он боится боли. Это потому, что он не хочет действовать.
Он страдальчески глядит на меня и спрашивает:
– Как по-твоему, наши семьи навестят нас? Говорят, семьи переходников никогда не приходят в День посещений.
– Не знаю, – отвечаю я. – И не знаю, хорошо это или плохо, если навестят.
– Думаю, плохо. – Он кивает. – Нам и без того нелегко.
Он снова кивает, как бы в подтверждение своих слов, и уходит.
Меньше чем через неделю неофиты Альтруизма смогут навестить свои семьи впервые после Церемонии выбора. Они отправятся домой, усядутся в гостиных и впервые будут общаться с родителями как взрослые.
Я с нетерпением ждала этого дня. Продумывала, что скажу отцу и матери, когда мне разрешат задавать вопросы за ужином.
Меньше чем через неделю неофиты-лихачи увидят свои семьи на дне Ямы или в стеклянном здании над лагерем и будут делать то, что делают лихачи, воссоединившись. Например, по очереди кидать ножи друг другу в голову… не удивлюсь.
Неофиты-переходники со снисходительными родителями также смогут их снова увидеть. Сомневаюсь, что мои родители достаточно снисходительны. Вряд ли – после того, как отец закричал от ярости на церемонии. Вряд ли – после того, как их бросили оба ребенка.
Возможно, если бы я могла признаться им, что я дивергент и не знаю, что выбрать, они поняли бы. Возможно, они помогли бы мне разобраться, кто такие дивергенты, что это значит и почему это опасно. Но я не доверила им свою тайну и потому никогда не узнаю, как все могло обернуться.
К глазам подступают слезы, и я сжимаю зубы. С меня хватит. Хватит слез и слабости. Но как их остановить?
Может, я засыпаю, а может, и нет. Позже вечером, однако, я выскальзываю из палаты и возвращаюсь в общую спальню. Хуже того, что Питер отправил меня в больницу, может быть только одно – остаться в ней на ночь из-за него.
Глава 11
Наутро я не слышу будильника, шарканья ног или разговоров, пока другие неофиты собираются. Я просыпаюсь от того, что Кристина трясет меня за плечо одной рукой и похлопывает по щеке другой. На ней уже надета черная куртка, застегнутая под горло на молнию. Если у нее и остались синяки после вчерашней драки, на темной коже их сложно разглядеть.
– Просыпайся, – говорит она. – Подъем.
Мне приснилось, что Питер привязал меня к стулу и спросил, не дивергент ли я. Я ответила, что нет, и он бил меня, пока я не сказала «да». Я проснулась с мокрыми щеками.
Я собираюсь что-то сказать, но получается лишь застонать. Тело болит так сильно, что трудно дышать. К тому же у меня распухли глаза от приступа рыданий прошлым вечером. Кристина протягивает мне руку.
На часах восемь. В четверть девятого мы должны быть у рельсов.
– Я сбегаю раздобуду что-нибудь на завтрак. А ты просто… соберись. Похоже, на это потребуется время, – говорит она.
Я невразумительно бурчу в ответ. Стараясь не сгибать поясницу, я шарю в ящике под кроватью в поисках чистой рубашки. К счастью, Питера здесь нет, и он не видит, как мне нелегко. С уходом Кристины в спальне никого не остается.
Расстегнув рубашку, я смотрю на свой голый бок, покрытый синяками. На мгновение цвета гипнотизируют меня: ярко-зеленый, темно-синий, коричневый. Я переодеваюсь как можно быстрее и оставляю волосы распущенными, поскольку не в силах поднять руки и убрать их за спину.
Я смотрю на свое отражение в маленьком зеркале на задней стене и вижу незнакомку. У нее такие же светлые волосы и узкое лицо, как у меня, но на этом сходство заканчивается. У меня нет заплывшего глаза, разбитой губы и синяков на челюсти. Я не белая, как бумага. Она не может быть мной, хотя и повторяет мои движения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Миры Рэя Брэдбери. Том 5 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 3 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Экологическое равновесие (сборник) - Джеймс Шмиц - Научная Фантастика
- Рассказы. Часть 2 - Пол Андерсон - Научная Фантастика
- Эллигент - Вероника Рот - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Американская фантастика. Том 1 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Антология - Павел Вежинов - Научная Фантастика
- Гордиев узел. Современная японская научная фантастика - Такаюки Тацуми - Научная Фантастика
- Бератишки с Кольцом - Денис Ковязин - Научная Фантастика