Но русская армия теперь могла одержать победу, даже не атакуя противника. Одна угроза быть раздавленными этой невиданною доселе мощью действовала на японцев угнетающе: с каждым днем боевой дух неприятельской армии все более падал. И, видимо, русские могли так же перестоять японцев, как когда-то Иоанн Третий перестоял орду на Угре, и орда навеки отступилась. Отступились бы, вне всякого сомнения, рано или поздно и японцы. Но события внутри России вынудили Петербург начать искать мира с Японией. Бесчисленные жертвы Ляояна, Порт-Артура, Мукдена оказались напрасными. Бездарно потерянными.
Спите, герои русской земли, отчизны родной сыны…
Четвертая часть
По обе стороны баррикад
Глава 1
Не прошло и года с тех пор, как Таня распрощалась с девичьего вольницей, а она так уже свыклась со своим положением замужней дамы, что порой сама удивлялась: неужели у нее была прежде какая-то другая жизнь? Вначале довольно болезненно переживая папин и мамин наказ не стремиться даже просто погостить часок в родительском доме, разве в исключительных случаях и непременно с мужем, теперь она не могла и времени выбрать, чтобы хоть раз в месяц заглянуть на родной Арбат: все дела, заботы – то одно, то другое.
Капитолина Антоновна, не на шутку взявшаяся воевать с Японией, поставила и весь дом под ружье, за исключением, может быть, одного Антона Николаевича. Нисколько не сокращая, а, напротив, постоянно наращивая производство солдатского белья, неуемная Танина свекровь придумала еще и собирать посылки для маньчжурцев, для чего часть домочадцев по ее соизволению была обособлена в отдельный цех. Под руководством самой Капитолины Антоновны эти работники стали изготавливать тряпичные кульки и зашивать в них всякое полезное на войне имущество.
Квартира сделалась натуральною фабрикой. Стрекот «Зингеров» не умолкал день-деньской. Кучер Сергей только и успевал доставлять на дом полотно целыми кусками и мешки со всякою мелочовкой для посылок и отвозить на военные склады готовые изделия.
Но всего этого Капитолине Антоновне показалось недостаточным. Она вознамерилась еще более увеличить их вклад в благородное дело помощи сражающемуся отечеству.
Как-то раз утром она позвала к себе Таню и Наташу и объявила им, что рукодельничать они сегодня не будут. А поедут вместе с ней в Лефортово навестить раненых солдат. И, может быть, помочь чем-нибудь персоналу, если потребуется.
Девушки вначале обрадовались и, чуть не визжа от счастья, бросились обниматься: понятное дело, перемена работы – это лучший отдых. А уж поездку к солдатам они вообще принимали как развлечение, что-то вроде выезда на бал.
Но увиденное в Лефортове быстро переменило их настроение. Уже на улице возле госпиталя им предстала жуткая картина: у ворот стояло несколько подвод, из которых санитары выгружали на носилки изможденных людей с восковыми лицами. Все они были перевязаны – у кого голова, у кого руки, у кого ноги, а у кого-то и все вместе. Причем у большинства сквозь бинты проступала кровь. Некоторые из них стонали. Но в основном несчастные были безмолвны, как неживые.
В те дни в столицу один за другим прибывали военносанитарные поезда с участниками сражения на Ша-хэ. Они останавливались на товарной станции «Москва» Московско-Казанской железной дороги. И уже оттуда раненых развозили по всему городу – по больницам и госпиталям. Кроме того, иные патриоты москвичи – кому позволяло состояние, естественно, – устраивали небольшие госпитали, коек на пять – десять, прямо у себя в домах. И сами же ухаживали за ранеными. И все равно мест для всех нуждающихся в лечении маньчжурцев не хватало даже в огромной Москве.
Так, еще не переступив порога госпиталя, девушки поняли, что о развлечениях им здесь придется забыть. В самом же госпитале, когда они шли по коридорам мимо коек, на которых метались в горячке, стонали от боли или, напротив, отрешенно смотрели потухшими глазами солдаты, Таня и Наташа боязливо жались к Капитолине Антоновне.
Таня с ужасом думала: а что именно им здесь придется исполнять? а ну как поручат перевязывать солдатам раны с культями или помогать при операции? Но к новичкам отнеслись с пониманием: для начала им было доверено всего лишь сидеть при раненых.
Но даже такое щадящее задание для новоявленных медичек на первых порах оказалось довольно-таки непростым: раненые иногда просили помочь им перевернуться со спины на бок или просто подушку поправить, а Таня с Наташей не знали, как и подступиться к ним, страшились дотронуться до несчастных страдальцев, – а ну как солдату будет больно и он вскрикнет? или, того хуже, лишится чувств? Но скоро наловчились и стали управляться не хуже бывалых сестер.
Капитолина Антоновна, увидев, как быстро невестка и внучка освоились на новом поприще, решила, что большую пользу они принесут отечеству именно здесь – в госпитале. У самой-то старой барыни вообще не возникло никаких затруднений – она управлялась со служивыми сноровисто, будто всю жизнь пользовала болящих. Так они и решили: предоставив заниматься шитьем и сбором посылок домашним, сами отныне, пока идет война, будут при раненых.
В Лефортово Капитолина Антоновна, Таня и Наташа ездили всю зиму. Девушки быстро освоили сестринское мастерство и уже через две-три недели могли исполнять любую службу – перевязывать, промывать раны, делать уколы. Таня – отчаянная натура, – так та стала иногда и в операционной помогать.
Юные чаровницы сделались любимицами всего госпиталя. Кроме основных своих сестринских обязанностей, которые Таня с Наташей исполняли безупречно, они еще старались чем-то развлечь солдат: учили играть в шахматы, постоянно им что-то рассказывали – о Москве, о загранице, из гимназической программы. А когда в госпитале стало известно, что новые сестры прекрасно музицируют и поют, начальник распорядился прикатить в самую большую палату рояль, и Таня с Наташей дали настоящий концерт. В основном из русских песен. Особенный восторг у солдат вызвала «Помню, я еще молодушкой была». Таня по требованию публики исполнила эту песню за вечер не меньше чем с дюжину раз.
А сколько писем написали девушки! Солдаты, узнав, что новые сиделки – девицы благородные и образованные, стали наперебой просить помочь отписать письмецо на родину. Причем желающих было столько, что им пришлось вскоре устанавливать очередь. А «помочь» – это означало целиком написать послание. Потому что сами солдаты, кроме приветствия родителям: «Здравствуйте, маманя и папаша, кланяется вам сын ваш…», – больше не могли придумать ни слова, о чем бы сообщить. И Тане с Наташей не без труда приходилось выведывать у них чего-нибудь интересного, достойного внимания. Зато если уж им удавалось иногда служивых разговорить, то в результате выходили целые повести. Девушки за короткое время службы в госпитале узнали о войне в Маньчжурии больше, чем за целый прошедший год вычитали во всех московских газетах.
