не раздувать пламя, а? — Бронзовый, что вел «допрос», начал злится. — Если из-за каждой измены человеческие девушки начнут от мужей уходить…
— А вот нечего изменять, и хамить, и душить при встрече. Тогда и убегать не захотят. — Я уже начинала понимать, почему этого Варда, здесь так не любят.
— Все, хватит! Нагов наказать. Можно плетьми, раз думать не хотят, отмыть и вернуть жене, вместе с извинениями от глав кланов и дарами за помощь и доброе отношение к роду мужей. — Бронзовый от злости хлестал хвостом по полу. — Вам же, придется принять мужей обратно. Хотите, потребуйте искупления. Но простить, повторяю, придется. Отпускать вас никто не намерен. Да и куда вы пойдете? К сбежавшему и бросившему вас верберу, на поклон? Здесь вы будете диктовать условия своего проживания. Или обратно, откуда вы там? Жить как скот? Или быть оберегаемой невесткой, мы все видели, реакцию шиа Маиссы, думаю, вряд ли она позволит подобному повторится…
— А с чего вы взяли, что я жила как скот? Что условия, в которых я оказалась здесь, вообще, могут дотянуться до тех, к которым я привыкла? Что все ваше «великолепие» в состоянии приблизится к моему уровню жизни? — Меня распирало от злости, не хватало выдержки, остановится и подумать. — Рис, помоги мне с памятью.
Никто не успел и дернуться, как на грозовом фоне появились картины моих воспоминаний. Но от злости и раздражения я не контролировала, что показываю, в какие личные моменты пускаю кучу посторонних зрителей. Все видят происходящее в доме синих, события в доме удовольствия бурых, разговор с Наргой и ее признания, вызвавшие возмущенный гул среди нагов и яростное шипение мужей, рывок и мое представление матерям.
Рывок, совет клана, где я заявляю, что Риса травили.
Рывок, все видят пещеру, что «щедрые» супруги определили мне как жилье. Все слышат разговоры о заканчивающейся еде, что оставили оборотни и радостные возгласы, с которыми мы встречали добытчика Наариса с рыбалки. Шквал негодования и оскорбительных высказываний в сторону мужей прорывается даже сквозь марево, что накрывает меня.
Рывок, первая встреча в центральном доме, где меня встречают расхристанные наги, демонстративно выставляющие напоказ следы своих развлечений.
Рывок, и встреча в храме, мое удушение и драка между нагами.
Рывок, уборка в храме Морины и моя кровь, что каплями падает в чашу.
Рывок, воспоминание о том самом помосте, где я выкупаю Мию и Тень.
Рывок, и кончики моих пальцев скользят по граням подарка Лернарина и громкий голос Алиены «Корона грозового перевала», слышу испуганный выдох.
Рывок, и все видят оставленный за спиной охотничий домик, с камином и отделанными деревянными панелями стенами.
Рывок, и я стою перед зеркалом в бальном платье и диадеме перед выпускным. Голос бабушки полон слез и гордости, что я выросла.
Рывок, я сижу у дедушки на коленях и осторожно открываю обложку большой книги с «Уральскими сказами». Дорогая подарочная вещь. Мелованная бумага, изумительные иллюстрации, тяжелая деревянная обложка с отделкой натуральными камнями.
Рывок, я бегу к дедушке, еще в форме, еще действующий офицер. Командует учениями, на которые взял и меня. Дедушка был высоким, крепким мужчиной, а мне ребенку казался и вовсе великаном. Но он улыбается, подхватывает меня на руки и усаживает себе на плечо. Перед ним вытягивается лейтенант по стойке смирно и просит разрешения доложить. Орудийные расчеты готовы к ведению стрельбы. Дедушка отвечает за артиллерию. Его слово начнет огненную бурю, шквал, канонаду взрывов.
дедушкин друг и старший по званию, командир всех учений смотрит с улыбкой и одобрением. Дедушка тоже хитро прищуривается и шепчет «Давай». А я, с взбесившимся от радости сердцем, кричу, что есть силы «Батарея, огонь». Мою команду поддерживает дедушка. Опускаются взметнувшиеся красные флажки, и тихое утро разрывают звуки артподготовки. Отрывистые команды на перезарядку и новый залп. А я визжу от восторга, восхищаясь грохотом и огненными росчерками летящих снарядов.
Легкое прикосновение выдернуло меня из воспоминаний. Что я успела показать, что успели увидеть наги? Но Рис смотрел на меня восторженным взглядом. Хвост Зубейра сжимал уже ощутимо. Я попросила его отпустить меня, что он сделал с нескрываемым сожалением.
— Марина, Нарга, лгала. Не было договора о каких-либо уроках, она обещала, что не причинит тебе вреда. — Арисса пыталась взять меня за руку. — И не вини мальчиков. Они не знали. Нарга дала мне зелье, а я отправила им. От матери вино приняли.
— Зелье? Но зачем? Настояли бы на разрыве связи и устраивали бы потом им случки.
— Они бы не согласились, ты не должна была бы всё это узнать. Это было только для получения потомства, просто для возможных детей. У нас сейчас в клане только две девочки. А когда ты примешь мужей непонятно. А я просто хотела побыстрее девочек — нагинь. И…и чтобы детки были красивые…
— Что? Причем тут внешность планируемых детей? — Последнего аргумента я понять ну никак не могла.
— Девочкам тяжело было бы с твоей внешностью. Вдруг они родятся, как ты, страшненькие. — Эта женщина совсем дура? Она вообще не понимает что произошло, и чего она натворила? Что за детский лепет, что за бред она несёт?
— Ты подсунула собственным сыновьям непонятную дрянь, участвовала в организации моего похищения, и ещё целый перечень, что ты сделала не так, а попрекаешь меня, что я могла бы родить моим мужьям "страшненьких" детей? — Мне безумно, до почесухи в руках, хотелось ее ударить. — Причем тут моя личина? Могла ли я, с вашими порядками идти без такой внешности? Смогла бы вообще выжить? Ваши же сыновья считают, что девушка, проснувшаяся и обнаружившая на руке ваш поганый браслет, вполне спокойно дойдет и без всяческих проблем. Ваши мужья-герои способны только руки распускать и задницы отсиживать по храмам, напиваясь в ожидании. Дети от меня страшные будут! Переживает она! Это мне нужно переживать, чтоб от ваших сыновей уродцев не нарожать.
— Так это не твоя внешность? — старый белый наг с одним глазом смотрел слишком внимательно, словно видел меня насквозь. — Так может, примешь слезу богини и предстанешь со своим истинным лицом?
— " Соглашайся, слезы это редкая вещь. И лечит, и показывает истину. А личина все равно и так в любую минуту растает. — Мама была спокойна. В ее голосе снова появились нотки аристократического высокомерия. — Порадуем муженьков на последок.
— Как на последок? Мама, что ты с ними собралась сделать?
— Посмотрим, что решит этот их совет! А потом я внесу свои предложения, которые они не смогут не принять".
- Я согласна, давайте ваши слезы. — Мне показалось, что в зале перестали дышать.
