- Мутабора с гением пока попросите в грузовичок перебраться.
О, а группа-то тоже не зря сидела - отрофеились, похоже. Действительно не увидел сразу - а позади брони стоит пара КАМАЗов с кунгами. В одном кунге даже печка топится - дымок видать. Вот вроде и большие объекты, а по сравнению с дулом пулемета на первом плане - совершенно не видны были.
Сообщаю морфированному коллеге, что идет бронегруппа, лучше пока нам с глаз долой из сердца вон спрятаться. От волнения путаюсь, но почему-то морф не злится на вставляемые глаголы и прочие части речи.
У машин - новый сюрприз. Из кабины вываливается Семен Семеныч, дальше на его слегка заспанной и потому помятой физиономии пролетает сложная гамма чувств. Сделавшая бы честь любому современному актеру, не говоря уж про Балуева, сохраняющего твердокаменность морды лица в любой из своих 569 ролей.
Семен Семеныч спросонья видит сначала меня - радость совершенно искренняя и приятная мне, потом посторонних - удивление, потом морду морфа - удивление, ужас - и руки шарят по куртке в поисках того, что верно в кабине осталось, потом сомнение, потом опять удивление и уже с недоумением в глазах, выдав всю эту палитру эмоций в пару секунд:
- Привет! А это кто?
- Это пленник и союзник. Мутабор - союзник. Коллега. Врач.
- А голый вассер?
- Нудист - представитель противника. Творец Мутабора.
- Это как?
- Повтор реанимации - сохран деятельности мозга.
- Ничего не понял? Он что - врача садировал, пока тот не обернулся?
- Подтверждение. Момент - прятки в кузов.
- Доктор, а что это вы так странно размовляете?
- Мутабор - сохранение речи. Понимание речи. Только существительные.
Наконец находится хоть один нормальный человек. С нормальной реакцией на мой явный бред.
- Охренеть! Что, серьезно? Он говорит?
- Подтверждение.
Мутабор начинает кряхтеть.
Семен Семеныч с сомнением смотрит на меня, с опаской на Мутабора.
- Ладно, давайте в кузов.
В кунге шаром катай. Печки нет, хотя вроде как положена по штату - и лист железа на полу и забитая дырка в стенке. Холодно, почти как на улице. Наверное, потому и нет никого.
- Мутабор, а что на заводе?
- Ы?
- Семен Семеныч - конкретность вопроса.
- В каком смысле?
- В таком, что так и я не отвечу.
- Вам и отвечать нечего - вы там не были.
Морф опять начинает кряхтеть. Это конечно лучше, чем их стенание или как там они кричат перед атакой, но все равно неприятно.
- Извинения.
- Хххеррня!
Семен Семеныч подскакивает.
- И впрямь говорит! А петь он умеет?
Ну, это понятно. Дружок - песельник еще в себя не пришел толком, петь Семен Семенычу было видно не с кем, а привычка - вторая натура. Соскучал.
- Мутабор - песня? Приглашение.
Морф опять чумеет. Когда уже начинаю бояться, что он завис наглухо - пожимает плечами.
- Проба?
Еще раз пожимает плечами.
Потом как-то скептически выговаривает:
- Хххммуссыххаферрапхия... шшуушшь!
- Музыкотерапия польза. Логопедия.
- Ссзаиха?
- Мутабор заика отрицание. Фонетика улучшение. Коммуникативность. (После такого словечка и отдохнуть пару часиков не грех...)
- Времяпрепровождение - вклинивается Семен Семеныч.
Опять пожимание плечами.
- К слову. Семен Семеныч, оружие отсутствие?
- Йопта! В кабине оставил! Я мигом!
Пока он бегает морф презрительно спрашивает:
- Хххоннфохь?
- Отрицание. Шофер. Профессионал. Певец.
Фырканье в ответ.
Хлопает дверь. На этот раз у Семен Семеныча на спине АКМС.
- Готовы? Споем?
И, не дожидаясь ответа, с воодушевлением начинает:
На далеком Севере Эскимосы бегали, Эскимосы бегали - За моржой! Эскимос догнал моржу И вонзил в нее ножу, Он вонзил в нее ножу Глубоко... Он содрал с нее кожу И забросил на баржу И забросил на баржу Далеко. Но моржа не стала ждать, Взяла кожу и бежать Взяла кожу и бежать Босиком И опять на севере Эскимосы бегали, Эскимосы бегали За моржой...
Знаю эту песенку. Старая, студенческая. Петь можно бесконечно. Очень хорошо петь в пьяной компании, слова заучиваются быстро. Хотя сюрреализм происходящего у меня на глазах песенка только подчеркивает.
Очень вовремя дверь распахивается - меня вызывает Старшой.
Напоследок решаю пустить парфянскую стрелу:
- Мутабор консультация возможность хирургия раненый?
Опять бедолага завис.
- Решение по возвращении.
Уф!
Бегом с посыльным. Николаич спорит о чем-то с инженером и летехой - командиром бронетехники нашей группы. Кроме них там же еще несколько человек - и мой знакомый сапер. Только они в перепалке не участвуют.
- Получается так, что это лицо американского империализма вы с рук спихнули? - отвлекается от спора Старшой.
- Это вы о ком?
- О морфе. В каске рожа у него - хоть плакат рисуй. Чистый агитпроп. Он что, все время в каске бегал?
- Не, это я ему одел. Каска-то с хозяина.
- Это зря. Хорошая касочка и прочная. Поменяйте потом под благовидным предлогом.
- Я там в джипе еще шмотки оставил и трофеи - пара автоматов, пистолеты.
- Уже прибрали. Вовка первым делом машинку проверил.
- А что звали?
- Получается так, что непонятно?
- Ну, опять оказание помощи раненым в той группе?
- Ага.
Договорить не успеваем.
- Повторяю, мне вне основной группы здесь делать нечего! - летеха ожил как недобитая огневая точка.
- Да что ты как маленький! Не отобьем завод - ты без ремонта на своей железке много накатаешься? - ясно, инженер в долгу не остался.
- Железо на складах еще есть - а людей положить это как?
- Так и на заводе люди а не хвосты собачьи, притырок ты прыщавый! Несколько тысяч!
- Было! Было несколько тысяч! А сейчас - хера. Сейчас там несколько тысяч зомби! И куда нам лезть?
- Стоп, стоп! Охолоньте! - Николаич вклинивается между вспыхнувшим Севастьяновым и летехой.
- Да какого мужского полового он меня тут лечит? Полковник покойный тож гуманист был. Полгруппы в сраке и сам туда же! У меня жена. Между прочим. И нехер мне по сознательности топтаться. Этот вонявый - небось, сам-то удрал, а теперь все вокруг ему должны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
