пришлось действовать по ситуации. Для пленения Челенджера через Рогнеду мы нашли специальный ритуал — некое подобие клетки Беккера, только в исполнении светлых. Его минус — он стационарный и должен быть начертан кровью первожреца, отданной добровольно. Но сейчас нам надо было уже не о пленении темного бога думать, а о том, как Свету с Торимаки спасти.
Я шагнул прямо к своей любимой, благо чувствовал ее на таком расстоянии очень хорошо и тут же ударил по Челенджеру Разделителем. Это не убило темного бога, но заставило разжать яйца Торимаки и схватиться за грудь. Следом в небольшом кабинете появились и Макс с Дормидонтом, отчего сразу стало тесно.
— Ауры! Он не должен сбежать! — тут же скомандовал я им.
Меня поняли правильно и, окружив Челенджера, мы одновременно заполнили пространство кабинета своей силой, используя тот же прием, каким меня с Антониной зажали сами темные в Греции. Враг на это лишь довольно оскалился и сжал правый кулак, согнув руку в локте и приготовившись к драке. По всей конечности у него зазмеились темные полосы, сливаясь воедино в одной точке перед кулаком. Я прямо чувствовал, как воздух над ней потяжелел от концентрации негатива.
Пленитель!
Вокруг шеи Челенджера возник созданный мной символ в виде ошейника и стал сдавливать ее. Но мужик, выглядящий как типичный гангстер из двадцатых годов прошлого века — с квадратной челюстью, в костюме в клеточку и шляпой на голове, лишь сжал до скрипа зубы, но формировать свою атаку не прекратил.
— Бах! — выстрел Дормидонта в закрытом помещении прозвучал особенно громко.
Сжатую в кулак руку Челенджера почти оторвало — пуля попала ему в районе плеча.
БАММ!!! — сконцентрированная темная энергия, лишившись контроля, разлетелась во все стороны как при взрыве. Меня толкнуло в грудь, но ненаправленная атака не смогла нанести вред. Вернув себе устойчивость, я накинул на Челенджера еще пару пленителей — один вокруг торса, прижав к нему руки врага, второй вокруг ног — чтобы сковать передвижение. После этого Макс, стоящий позади противника, пнул того в спину, опрокинув на пол. И лишь сейчас мы обратили внимание на Торимаки, который стоял на коленях, упираясь руками в пол, и пытался не распластаться по нему. На него что наша, что сила Челенджера имела почти одинаковое негативное воздействие, даже просто самим фактом своего присутствия. Все же обычный человек не способен спокойно переносить разлитую божественную силу.
— Я забираю его, — подошел я к Челенджеру, — а вы ждите гостей. Свет, позаботься о нашем друге, — кивнул я на японца.
После того, как мы окружили и отсекли врага барьером из своих аур, клетка, сковывающая любимую, начала стремительно таять, а после взрыва сконцентрированной Челенджером энергии и вовсе исчезла.
— Сделаю.
— Надеюсь, ты понимаешь, насколько это опасно, — покачал напоследок головой Дормидонт.
Он знал, что я собираюсь забрать плененного темного бога в единственное место, где он станет недоступным для Беккера — в свой домен.
— Знаю. Поэтому второй этап плана на вас. Не подведите меня.
Утащить за собой целого бога да еще враждебной не только из-за отношения, но и по своей сути, фракции в место собственной силы не так-то просто. Хорошо хоть у Светы был с собой мой переносной алтарь, и тащить Челенджера куда-то еще не пришлось. Но и так для того чтобы надежно зафиксировать противника пришлось влить в каждый из пленителей по сотне тысяч очков своей божественной силы. Да еще и система перед переходом уточнила — а точно ли я хочу войти в свой домен с представителем темной фракции на плечах? Словно сомневаясь в моей разумности.
Оказавшись наконец в копии моей детской комнаты, я скинул Челенджера в проход между кроватью и стеной, посчитав, что лежать на мягком для него будет большой роскошью и чересчур широким жестом с моей стороны.
Как мы и предполагали, уже через два часа в Гиноване объявились приспешники Беккера. Причем сразу три бога, восемь проявлений и десяток ходоков. Не ожидал я, что реакция будет настолько масштабной. Но деваться некуда. Макс с Дормидонтом уже сидят в засаде в кабинете Торимаки, да и место они подготовили основательно. По всем стенам нанесен символ Черное солнце Коляды, что позволяет рассеять негативную энергию. Там же с ним соседствует Сваор Рода, благодаря которому можно мгновенно создать концентрированные лучи света, наподобие лазеров. Сами подчиненные сидят наготове. У Дормидонта — его символ-ружье и недавно созданный артефакт из души медведя, что создает вокруг его тела ореол в виде убитого животного, позволяющий как атаковать призрачными лапами, так и снижать входящий урон. У Макса собственный символ похож на карту и весьма вариативен. Он может атаковать мощным сгустком света, потратив сразу треть всего запаса божественных сил парня, если на карте выпадет туз, так и создать отвлекающую иллюзию, если выпадет дама. Или же вообще выдать веер шариков света, при выпаде номерной карты. Количество шариков соответствует цифре на карте, а что выпадет решает сам парень. Ну и есть ультимативная атака — джокер. При его выпадении Макс тратит весь имеющийся запас своей божественной энергии, создавая мощную бомбу света. К тому же созданный из песца артефакт позволяет Северову создать призрачную пасть, которую не обнаружишь, пока она не вонзит в тебя свои зубы.
В общем, при работе из засады шансы справиться даже с троицей темных богов у моих свитских имеются, но я все равно волновался. Все же мы ждали лишь одного бога, пусть и допускали, что он придет с поддержкой кого-то из темных родов для массовки и запугивания обычных жителей. Жаль только я не увижу, что там происходит, пока все не закончится.
* * *
Торимаки нервничал. Что бы о нем не говорили сейчас, когда он вступил в Движение объединения, но он был патриотом своей страны. Потому и пошел против мэра, которого посчитал предателем. А говорили про Торимаки разное и подчас очень обидное. Что он «продался русским», что «стал подстилкой северных гайдзинов» или называли «продажной тварью, что не стесняется работать с якудза». Много чего обидного говорили недоброжелатели. Но Макото верил, что поступил правильно. Всесилье американцев на родном острове еще до прихода богов изрядно бесило тридцати пяти летнего мужчину. Случаи, когда какой-нибудь американский морпех с военной базы, вполне официально стоящей на Окинаве уже более половины столетия, напьется в хлам и изнасилует молодую японку, или даже школьницу — к сожалению не были редкими. Один раз Макото сам стал
