Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Новый, построенный для какого-то художника дом состоял из восьми комнат и просторной студии на третьем этаже. Он представлял собой замысловатое сооружение в псевдотюдоровском стиле, с дубовыми стропилами, способными оскорбить современный вкус. Лучшей в доме комнатой была, несомненно, студия, и ее отвели Харрису в качестве спальни и одновременно гостиной. Здесь же, наверху, располагалась еще одна спальня поменьше, которую заняла Констанция. Второй этаж Эндрю делил с двумя горничными. Все оборудование и мебель за исключением той, которая стояла в комнате мистера Амершама, выбрал и купил Харрис.
За красивую жизнь Эндрю платил три фунта десять шиллингов в неделю. Оставшихся десяти шиллингов и крошечной добавки в виде премии к Рождеству едва хватало на оплату сезонного проездного билета и ленча. Когда хозяин обратился к постояльцу с просьбой одолжить четыре фунта на новый костюм, тот решил внести в сложившийся порядок некоторые изменения.
Не столько ради выгоды, сколько ради собственного развлечения Харрис приобрел агентство весьма экстравагантного свойства и стал английским представителем французской фирмы, нанимавшей артистов для постановки небольших пьес, которые можно было бы снимать на пленку и впоследствии в виде коротких фильмов продавать мюзик-холлам для «живых картин». Таким образом, Харрис обзавелся отдельным помещением на Шафтсбери-авеню, где появлялся по собственному усмотрению и выполнял поступавшие по почте заказы.
– Эндрю, мне неприятно видеть человека твоих возможностей в столь стесненном положении. Работодатели тебя не ценят. А я ценю. За добросовестное управление моим агентством готов платить шесть фунтов в неделю и небольшие комиссионные. Нет-нет, не надо меня благодарить. Благодари Конни!
Так Харрис стал не только «постояльцем» Эндрю, но и работодателем. Сам по себе договор выглядел вполне справедливым. Амершам трудился старательно, добросовестно и в полной мере компенсировал жалованье повышенным вниманием к порученному делу.
Целый год жизнь текла гладко для всех, кроме Эндрю, поскольку за это время возник целый ряд небольших соглашений, которые хоть и были для его блага, на деле доставляли немало огорчений.
Например, появилось негласное соглашение относительно выходов в свет. Однажды за завтраком, еще в первый месяц совместного проживания, Харрис пригласил супругов пообедать вместе с ним в городе, а потом отправиться в мюзик-холл, но после завтрака Констанция отвела мужа в сторону.
– Конечно, он чувствовал себя обязанным пригласить обоих: ведь мы живем под одной крышей, – но мистер Харрис так много для нас сделал, что мне неловко вводить его в дополнительные расходы. А ведь на двоих и цена двойная! Я думаю только о тебе, Эндрю. Ты слишком независим, чтобы позволить другому мужчине тратить значительные суммы, которые не сможешь вернуть.
Эндрю сам предложил простой выход из затруднительной ситуации и вызвался придумать благовидный предлог, чтобы отказаться от предложения. Неделю спустя прозвучало новое приглашение, а за ним последовало очередное увещевание со стороны Констанции. После двух прецедентов установилось невысказанное правило: Харрис всякий раз приглашал обоих супругов, Эндрю вежливо отказывался, и тот принимал отказ с грубоватым, хотя и добродушным сожалением.
Вскоре после начала службы в агентстве возникло обеденное соглашение. Эндрю заканчивал работу в шесть, а домой добирался только к семи. Констанция обнаружила, что после семи постоялец терял аппетит. Они с Харрисом установили обычай переодеваться к обеду – на тот случай, если вечером придется куда-нибудь отправиться. А поскольку не сомневались, что муж не захочет садиться за стол в рабочем костюме, да и смокинга у него все равно не было, жена предложила, чтобы тот плотно ел во время ленча, а вечером, после восьми, ограничивался легким ужином.
Эндрю, несомненно, ничего не замечал. Даже с шестью фунтами в неделю и небольшими комиссионными, при трех фунтах десяти шиллингах на оплату проживания и необходимые ежедневные траты, включавшие плотный ленч, оставалась совсем небольшая сумма. На наряды жены он мог выделить не больше двадцати фунтов в год. Бедняга не представлял, сколько стоят платья, поэтому полагал, что та распоряжается средствами чрезвычайно умело.
Со временем у Констанции появились драгоценности. Начало коллекции положили золотые наручные часы, открыто и от всей души подаренные Харрисом. Придраться было не к чему, так как сама Конни подарила другу семьи точно такие же часы, купленные в то же время и в том же магазине. Эндрю услышал, что неразличимые на первый взгляд украшения призваны символизировать взаимное уважение. Затем последовало кольцо с бриллиантом. Констанция сказала, что оно стоит пять фунтов, и муж поверил. Объяснила, что пять фунтов выиграла на скачках, и он снова поверил, как и следующим историям о браслете, кулоне и броши.
После одинокого ужина мистер Амершам обычно присоединялся к жене и постояльцу в гостиной и оставался там до тех пор, пока пара не выживала его с помощью граммофона, который он ненавидел, предпочитая тишину и покой. Эндрю увлекся фотографией и с некоторых пор проводил вечера в темной каморке. По выходным Констанция и Харрис с удовольствием ему позировали. Доверчивый простак сделал больше тридцати фотографий жены и ее покровителя в различных позах – в саду, в гостиной и в прочих приятных интерьерах.
На втором году новой жизни Эндрю почувствовал себя очень несчастным. Задумавшись, без труда подсчитал, что за неделю набралось не больше полудюжины часов общения с женой. С тех пор как троица поселилась в Хэмпстеде, Констанция не наградила супруга ни единой лаской. Прежний комплекс неполноценности расцвел с новой силой, и вдруг Амершам восстал.
В субботу вечером он вошел в комнату жены, когда та переодевалась к обеду, и был встречен с открытым презрением.
– Это несправедливо, Конни. У меня нет ни малейшей возможности проявить себя. У нас с тобой нет семейной жизни. Мы почти не видимся. А виноват во всем мистер Харрис!
– Некогда препираться. – Миссис Амершам взглянула на подаренные Харрисом золотые часы. – Ты же знаешь, что Уильям не любит, когда я опаздываю к обеду!
Эндрю принял воинственную позу и сразу напомнил карманного Наполеона:
– Харрис должен уйти!
– Не говори глупости! Без него мы не потянем этот дом, со слугами и прочим.
– Ну и прекрасно! Можно будет снять жилье в Ислингтоне.
Констанция так и не смогла понять, что произошло. Рассмеялась, посоветовала поговорить с Уильямом и, должно быть, очень удивилась, когда муж решительно направился в его комнату.
Глава 4
– Эндрю, мой мальчик, что тебе нужно? Я скоро спущусь в столовую. Может быть, подождешь внизу?
В любое другое время подобное обращение мгновенно умерило бы пыл, но сейчас Эндрю завелся не на шутку. Окинув взглядом студию: стропила в стиле Тюдоров, бессмысленные окна в потолке, буфет, огромную кровать с толстыми перилами, – все мгновенно возненавидел и заявил:
– Вы очень добры к нам, мистер Харрис, но я обдумал ситуацию и решил, что наш договор не действует, если вы понимаете, о чем я. Разумеется, это ваш дом, так что просить вас съехать было бы нелепо, поэтому уйдем мы с Констанцией и будем самостоятельно арендовать жилье в Ислингтоне.
Харрис даже не рассердился: его отношение к Амершаму не подразумевало таких эмоций, как гнев, – а искренне рассмеялся, потому что слова показались забавными.
– Но, Эндрю, если мы с тобой расстанемся, где ты найдешь другую работу?
– Об этом я еще не думал.
– Конечно, не думал! Ну а теперь беги и будь хорошим мальчиком! И спроси Конни, сможет ли она уделить мне минутку. Если не одета, пусть накинет пеньюар.
Амершам ушел, послушно исполнил приказ и передал жене, что постоялец просит ее прийти в спальню. Часть его существа все еще действовала автоматически, однако другая часть вела себя совершенно иначе. Комплекс неполноценности диктовал не только мысли, но и поступки. Всем нам когда-то объясняли, что данное психологическое состояние может оказаться весьма опасным, если не понимать, как работает его механизм. Если вы не осознаете этого комплекса, то одному богу известно, до чего он может довести! Однако бедняга Эндрю не подозревал ни о комплексе неполноценности, ни о том, что холодность жены уже заставила вообразить иной мир – мир без Харриса, точно так же, как когда-то он вообразил мир, где не было офиса, а существовали только ковбои, которые научили его бросать лассо и крутить веревку.
В этот вечер фантазия обрела конкретные черты, а затем претворилась в реальность. На рассвете Эндрю пробрался в комнату Харриса, продел веревку под перила в изголовье, накинул на толстую шею спящего, уперся ногами в основание кровати и рывком задушил ненавистного соперника. Теперь следовало, перекинув конец веревки через ближайшую потолочную балку в стиле Тюдоров, подтянуть тело, но ничего не получилось. Сам Амершам весил меньше десяти стоунов, а Харрис – больше пятнадцати.
- Смерть в апартаментах ректора - Майкл Иннес - Иностранный детектив
- Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен - Агата Кристи - Иностранный детектив
- Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе - Агата Кристи - Иностранный детектив
- Манхэттенское безумие (сборник) - Ли Чайлд - Иностранный детектив
- Сходство - Френч Тана - Иностранный детектив
- Тьма падет - Брындза Роберт - Иностранный детектив
- Черный кот. Три орудия смерти (сборник) - Эдгар По - Иностранный детектив
- Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник) - Джон Ле Карре - Иностранный детектив
- Круг невинных - Валентен Мюссо - Иностранный детектив
- Жатва - Тесс Герритсен - Иностранный детектив