Форма входа
Читем онлайн Друзья и звезды - Михаил Веллер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но скажите еще, пожалуйста, совсем о другом еще. Помнится, когда вам должно было исполниться (ну, все-таки уже не юный возраст) шестьдесят лет, какой-то телевизионщик (вот помнится мне так) брал у вас интервью в цирке, и вы еще прошлись колесом по ковру на арене. Это вранье или это было?
С.Ю. Я вам скажу. Это было. Что за телевизионщик, я помню. Это был Андрей Торстенсен — режиссер этого фильма.
М.В. Браво!
С.Ю. А снимались мы с Юрием Никулиным, моим старинным знакомым, учеником моей мамы и воспитанником цирка, которым руководил мой папа. Я его знал с военных лет, вернее, с первого послевоенного года — Юру Никулина. Он старше меня, он пришел с фронта, а я был школьником, но я его знаю с тех пор. И та наша встреча с ним была зафиксирована в этом фильме, и мы вместе вышли на манеж. И я тогда вспомнил все эти старые цирковые навыки, отчасти в благодарность цирку и в благодарность Юре.
М.В. Сколько вам лет-то было?
С.Ю. Когда мы встретились с ним тогда — шестьдесят лет. Совершенно точно.
М.В. С тех пор прошло, в конце-то концов, не так-то много лет.
С.Ю. Мы столько помним, столько вспомнили сейчас, что это одно из доказательств небессмысленности театра, небессмысленности.
Даже если он извратился, даже если он сам себя предал — но это тот театр, которому я отдал всю мою жизнь, он был и он остается, потому что люди это помнят, многие это помнят. Потому что есть люди, которые это помнят и чувствуют. Спасибо.
Виктор Суворов
Война стала для нас началом конца
Михаил Веллер. Как говорил мой отец — как только ты попал в армию, думать ни о чем больше не надо. Прикажут, положат, накормят. Не накормят — будешь жить некормленым. И всё объяснят.
Итак. Кто бы нам кое-что объяснил. Часто называется: шпион, враг народа, человек с двумя смертными приговорами, фальсификатор истории. Еще это называется: тот, кто перевернул всю советскую и российскую историю о Второй мировой войне. Еще это называется: историк и писатель — недоброжелатели норовят говорить Владимир Резун (Владимир Богданович), читатели и сторонники говорят — Виктор Суворов. Потому что если человек берет себе псевдоним, то его, ну, элементарно вежливо по этому псевдониму называть. Таким образом, мы разговариваем с автором многих книг, начиная от «Ледокола», который взорвал двадцать лет назад советское историко-литературное пространство, и временно кончая недавно вышедшей книгой «Кузькина мать», — с Виктором Суворовым.
Виктор Суворов. Да уж здравствуйте. Добрый день.
М.В. Так получилось, что мы уже давно пили брудершафт. Интересно, перешла ли на меня какая-нибудь маленькая часть смертного приговора?
B.C. Не все в дружбе должно быть пополам. Не посягай на собственность товарища, пока он тебе ее не предложил.
М.В. Посягаю на пользование ею, однако. Мы неоднократно говорили об истории выхода «Ледокола», сколько там было тиража в первом заводе-то? Ну озвучь сам.
B.C. Первый тираж был 320 тысяч, а потом был уже сразу миллион. Когда первый тираж печатали, уже слухи пошли, стали красть из типографии, книготорговцы стали скупать на корню, и уже в ходе печатания первого тиража стали сразу шлепать первый миллион.
М.В. Сколько же всего лет продолжалась работа над этой книгой? Вопрос не сильно умный, конечно, но знать-то интересно.
B.C. Работа над этой книгой продолжалась всю мою жизнь. И продолжается в настоящее время.
Дело в том, что мне всегда было что-то непонятно! Всю жизнь я всегда чего-то не понимал. И когда еще учился в первом классе, то учительница моя первая, Анна Ивановна, сказала, что нужно уважать участников Великой Отечественной войны. А на это я задал вопрос: а вот Гитлер был участником Великой Отечественной войны? Ну, она меня взяла за ухо (тогда не церемонились особенно) и потащила к директору. Вот, говорит, какой прохвостина, какие вопросы задает. Все возмутились, сбежались, стали кричать. Я чувствую, в стане моих врагов происходит противоречие. Одни кричат, что был Гитлер участником Великой Отечественной войны, а другие кричат, что не был он участником Великой Отечественной войны.
Я когда почувствовал, что битва уже у них разгорается, осторожно выскользнул оттуда. И пронес через всю жизнь непонимание этого, казалось бы, такого простого вопроса.
Гитлер был участником? Если он был участником Великой Отечественной войны, значит, и все эсэсовцы, и все гестаповцы, и вся верхушка тоже были. Если они — участники Великой Отечественной войны, то их нужно уважать, им нужно уступать место в трамвае и очередь за керосином. А если они не были участниками Великой Отечественной войны — то тогда тоже получается черт знает что. Мы воюем под Сталинградом — а там нет никаких гитлеровцев, потому что они не участники.
Так вот, работа продолжалась, какая-то глубинная, предварительная, вот эта мысленная, еще до того как я взял ручку. Всегда. Всегда и во всем, где было что-то, что-то, что-то непонятно.
А когда убежал, то в первую же ночь я сел писать эту книгу. Она имела в то время разные названия.
Хотел я уложиться в одну статью, но не получилось. Получилась одна статья, которая потребовала двух объясняющих статей. А те потребовали еще четыре. И так далее, так далее…
А когда книга вышла, она потребовала уточняющей книги, «День “М”». «День “М”» потребовал уточняющей книги снова, и еще.
И работа продолжается: бесконечная, бездонная, беспредельная работа.
М.В. У меня есть пара собственных схожих воспоминаний. Воспоминание первое — в тему твоему, просто картинка! Я собственными глазами в 85-м году на празднование сорокалетия Великой Победы на Нарвском вокзале видел плакат — «Привет освободителям Нарвы от немецко-фашистских захватчиков». Радостные люди таращились в окна и обменивались мнениями по поводу этой грамматической конструкции. Привет от захватчиков освободителям.
Вторая ассоциация. Когда-то, давно-давно, в 1981-м году мне пришла в голову идея, как устроен мир и человек в нем. И я написал двадцатистраничный рассказ под названием «Основная линия». Потом его расширил и переназвал «Линия отсчета». Его так никто и не напечатал. И слава Богу, потому что я его дальше расширил, потом еще расширил. В результате из него получилась восьмисотстраничная книга «Всё о жизни».
Но и это, как оказалось, — еще не всё о жизни. Потому что потом пришлось писать «Кассандру», потом пришлось писать «Человека в системе». И постоянно возникают еще какие-то, знаете, мысли по поводу.
Так что бесконечность любого добросовестного процесса, — она, конечно, понятна.
А вот слушай, вопрос именно тебе: ты — профессиональный военный с детских лет, сначала пацаненок-кадет, и далее, отличный курсант, чуть не самый молодой слушатель академии, сразу отправлен в элитную резидентуру, и так далее. Блистательная офицерская карьера. Я это упоминаю потому, что все эти наши записные официозные псевдоисторики и псевдопатриоты уныло поют, как «он плохо себя показывал, служба не шла, были нарекания», и прочая ложь наглая. Когда лейтенантика, армейского старлея без волосатой лапы, берут в Академию Генштаба, когда его сразу после окончания отправляют через ГРУ работать в Женеву, когда ему продлевают срок загранкомандировки раз и два, и представляют на очередное звание раньше выслуги, — это, конечно, лучшее признание самых высоких профессиональных способностей. В частности, способностей офицера как строевика раньше, так и разведчика-аналитика позднее.
Так вот, товарищ аналитик, сэр: почему, полагаешь ты, для людей всегда имела такое значение история войн? Ведь именно история войн составляет основу всех сочинений по мировой истории. И почему в нашей истории, советской второй половины XX века и ныне российской, имеет не просто большое, но все большее и большее значение история Великой Отечественной войны? Вот на твой взгляд профессионала?
B.C. Я сошлюсь на одного политика, которого звали Адольф Гитлер. Он сказал однажды, что годы, которые человечество провело без войны, — это пустые страницы истории. И не знаю, насколько он прав, но, наверное, рациональное зерно все-таки есть.
Когда мы вспоминаем историю — как мы учили в школе хронологию? Вот мы говорим: 1612 год, 1812 год, 1854-й. Опорные точки! Это столкновения цивилизаций, столкновения различных систем.
Вот пришел Мамай, или вот Куликовская битва. Это наши опорные точки, вокруг которых судьба страны вращалась, вокруг которых, наконец, совершалась вся история человечества.
Были еще и государственные перевороты, и смена правителей, так они тоже обычно связывались как-то с войнами. Завершается Первая мировая война — и идут смены правительств, перевороты, бунты, потому что происходит крушение империй. Российская империя рухнула, Австро-Венгерская империя рухнула, Германская империя рухнула.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Друзья и звезды - Михаил Веллер бесплатно.
Похожие на Друзья и звезды - Михаил Веллер книги
- Семь столпов мудрости - Томас Лоуренс Аравийский - Публицистика
- Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке - Марк Олшейкер - Биографии и Мемуары / Публицистика / Юриспруденция
- Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский - Публицистика
- Признать невиновного виновным. Записки идеалистки - Зоя Светова - Публицистика
- Сокровенный человек (апрель 2007) - журнал Русская жизнь - Публицистика
- Два возраста глупого короля - Михаил Веллер - Публицистика
- Между прочим… - Виктория Самойловна Токарева - Биографии и Мемуары / Публицистика / Русская классическая проза
- Аэрофобия - Василий Ершов - Публицистика
- Прощай, Ха-Ха век! - Василий Аксенов - Публицистика
- Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия - Виктор Суворов - Публицистика
