Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перемешав остывшую кашу ложкой, и еще раз проверив температуру, я отдал ее собаке. Потом и себе чашку наложил, и сел неподалеку от костра, на бережку. Если честно, мало какая вещь настолько вкусная, как каша-кулеш с костра, на берегу дикой речушки. Смололи мы ее с Гердой всю, полный трехлитровый котелок, правда, собака съела поболее меня. И сейчас лежала на спине, подставив брюхо солнышку. Я тоже снял шинель, расстелил ее на бережку, и завалился неподалеку. Поспать бы, но пока нельзя. Полчаса полежу, и нужно топать дальше. Пройдусь сначала вниз по течению ручья в овраге, там, где бобры плотину сделали. Погляжу, можно ли спуститься, можно ли подняться. Может, там склоны оврага не настолько круты, или тропку к озеру те же бобры сделали, они не только дерева грызть могут, но и неплохо копать и протаптывать. Те еще зверюги, умные, сильные и работящие.
Отлежав обеденный перерыв, я встал и потянулся. Собака, глядя на меня, тоже встала, сыто зевнула и встряхнулась. Подумав, стала с интересом по новой обследовать полянку и берег ручья, что-то вынюхивая и выискивая. А я тем временем залил оставшийся и остывший чай во флягу, остатки допил, и тщательно вымыл песочком всю посуду. Собрал вещи, навьючил на волокушу рюкзаки и пошел вниз, свистнув собаку. Дойдя до бобровой запруды, я покачал головой. Нет, не спуститься с этого берега. Болото внизу и обрывистый берег, хотя с той стороны как назло — отличный склон, по которому бобры протоптали неплохую дорожку. Да еще не одну, видимо, чтобы их на тропе не подкараулили. Так что я с сожалением поглядел на плавающие внизу здоровенные тушки, и развернулся обратно.
— Герда, не надо на меня так глядеть! Я тебе что, экстрасенс, знать где здесь можно через овраг перебраться? — выйдя на уже знакомую полянку, я перебрался через ручеек, неся волокушу в руках, чтобы не замочить рюкзаки, хорошо, что прощупал сразу брод, и в сапоги не налило. Блин, хочу в цивилизацию! Эх, мать…
Настроение опять резко испортилось, и захотелось кого-то убить. Нужно поосторожнее с этим, а то превращусь хрен знает в кого. Хотя бы ради Лары, та меня совсем не таким знает. За ручейком вдоль оврага росли немалые деревья, но мысль срубить одно и сделать мост на ту сторону я отбросил сразу. Махать хоть и неплохим, но небольшим топором мне придется совсем немало, звук от топора разносится по лесу далеко. Как там у поэта? „В лесу раздавался топор дровосека. Гонял топором дровосек гомосека!“. Но не это главное, а ровный и сильный южный ветер, он просто не даст свалить дерево на ту сторону. Так что я шел и тащил волокушу, и едва успел схватить за ошейник Герду, когда метрах в десяти от нас из кустов выкатился забавный лохматый медвежонок.
— Мать!!! — Я, держа злющую, хрипящую и визжащую, рвущуюся сильную псину левой рукой за ошейник, правой взвел курки „ижа“ и прижал его к плечу…
— Уф, — я отпустил ручки волокуши, и обернулся, поглядеть с холма на темнеющий лес. — Наверное, здесь мы с тобой, Герда, и встанем на ночлег. Ручеек есть, попить — умыться хватит, уже неплохо. Ты присмотри пока, хорошо?
И, оставив собаку возле кучи рюкзаков, пошел к ручью. Но хлопнул себя по лбу, развернулся и взял из верхнего мыло и портянку, которую я как полотенце использую. Не, ну вот совсем тупой стал, голова не варит — быть в лавке, затариваться в дорогу, и не купить полотенца, или в самый край отрез полотна.
И, слава богу, что не обделался с перепугу, когда за медвежонком на поляну вывалилась мамаша — полтора центнера зубов, когтей и мускулов. Блин, до сих пор жуть берет — я думал, что такие пасти только у крокодилов бывают. Она ревет с того краю поляны, я ору на этом, у ног Герда захлебывается от ярости в рычании-вое. У меня волосы так же как шерсть у медведицы, дыбом встали, что под шляпой, что на загривке, что на заднице. Сам не пойму что делать — отпустить собаку, чтобы увереннее взять на прицел медведицу — Герда бросится, молодая и неопытная. Да и увечная, ее тут же медведица убьет. Но не отпускать — собака меня за левую руку рвет, прицел сбивает, да и неудобно одной рукой из дробана целиться до жути. Вот и ору изо всех сил, стараясь медвежьему реву подражать. Я же и сам не маленький, на десяток килограмм больше центнера вешу, плюс псина, хоть и хромая, но тоже зубастая как крокодил.
Минуты две мы орали друг на друга с разных сторон поляны, медвежья разборка, итить. Потом в одно мгновение медведица рявкнула, поддала лапой под зад медвежонку, так что тот улетел с поляны, и одним длинным прыжком исчезла за кустами, качнувшимися за немалой тушей. И тишина, только собака уже хрипит, а не рычит. Я говорить не могу, голос сорвал от рева. И стоять не могу, в ногах силы нет. Сел на зад, где стоял, прижал к себе собаку шуйцей, успокаивая и пытаясь успокоиться самому, чтобы сердце через уши или задницу не выскочило. Проверил штаны — сухо, хотя ничуть бы не удивился, если бы и напустил. Страшно жутко, только полный святой или идиот в такой ситуевине не испугается. Попытался положить ружье, но не смог разжать пальцы на ложе, аж белые. Спускать курки, придерживая их левой рукой побоялся, дернет собака, отстрелю или ей, или себе что-либо ненужное. Плюнул на все, дважды выстрелил в небо, вспугнув птиц. Ну нахер, сейчас отпущу псину, она сдуру рванет за медвежьей семейкой. А так только дернулась, хоть и постарался я руку подальше правую отвести. Чтобы, значит, не оглушить собаку. И уже потом левой рукой разжал по одному пальцы на шейке приклада. Перезарядил ружбай, выкинув на поляну дымящиеся картонные гильзы. Две пули в небо, как в копеечку. Блин, ну и встреча, охренеть.
Немного успокоившись и взяв собаку на поводок, который пришлось делать из короткого отреза толстой веревки, я подошел к краю оврага, и пригляделся. В принципе, здесь можно спуститься, да и подняться выйдет на том склоне, ну его нафиг — идти вслед за медведицей с медвежонком. Опять не учует через ветер их Герда, кинется зверь и или покалечит, или убьет. Нет, нужно уходить с тропы, нечего лихо будить. Тем более, что ручеек внизу тонкий, да и дно каменистое, видать, до каменной подошвы промыло. Опустил при помощи веревки волокушу и собаку, причем пришлось здорово поломать голову, пока придумал, как собаке нормальную люльку сделать, но ничего, управился. Потом срубил стройную осинку, толщиной примерно сантиметров пятнадцать в комле, тщательнейшим образом ее ошкурил, стесал все сучки, и спустился по ней вниз, к уже повизгивающей и поскуливающей псине, где был немедленно ею облизан и облаян. Пройдя внизу, по дну оврага, на самом деле каменному, я перебрался вброд, и уже собирался лезть наверх, как мое внимание привлек тусклый блеск небольшого, примерно с лесной орех камешка. Нагнувшись, я вытащил его из холодной воды ручейка. Золото, мать его!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта - Владимир Стрельников - Боевая фантастика
- За жизнь платят кровью (СИ) - Владимир Стрельников - Боевая фантастика
- Простые парни - Владимир Стрельников - Боевая фантастика
- Переярок - Владимир Стрельников - Боевая фантастика
- Простые оружные парни - Владимир Стрельников - Боевая фантастика
- Боевой Космос - Йэн Дуглас - Боевая фантастика
- Звездные Морпехи - Йэн Дуглас - Боевая фантастика
- Боевой Космос - Йэн Дуглас - Боевая фантастика
- Макет мироздания - Алексей Ефимов - Боевая фантастика
- Звездный прыжок - Ли Брэкетт - Боевая фантастика