— Ты же знаешь, что я самурай поневоле и самурай только для других. Мечи от тебя я принял, чтобы в глазах других мое положение и положение людей моего клана не вызывало недоумения и злобы. Согласно учению боряку-дзюцу, я всего лишь подражаю самураю, как подражаю я, когда это нужно, траве, дереву или текучей воде. Но самурайские воззрения и убеждения мне чужды, а некоторые просто смешны, и такими же чуждыми и смешными останутся навсегда.

— Ладно, после поговорим о делах наших самурайских, тема интересная, но долгая, — сказал Артем. — Так что там еще стряслось?

— Я нашел сообщника того человека, что сегодня днем покушался на Ацухимэ.

— Ого! — Артем аж присвистнул. — Как тебе это удалось?

— Я обыскал убитого и обнаружил на внутренней стороны его кимоно караман…

— Ага, вот как! И ты посмотрел, какого цвета нитки?

— Черного. — Коротким поклоном Такамори выказал уважение догадливости господина. — Я внимательно на свету рассмотрел нитки и по их состоянию понял, что караман нашит недавно…

— И ты направился в мастерскую Акузава?

— Сразу же. Я не стал отвлекать господина Ямомото, который удалился со своими гостями. Я лишь предупредил Фудзита…

— Да, он передал мне, — кивнул Артем.

— Я знаю. Итак, я направился к мастеру караманов Акузава и описал ему того человека, что заявился к нам в замок под видом бродячего монаха. И мастер караманов вспомнил его…

Никаких мастеров караманов до появления Артема в стране Ямато не существовало. Равно как и самих карманов или «караманов», как их стали называть японцы. В начале тринадцатого века не знала Страна восходящего солнца такой детали одежды, как карман. И сие досадное недоразумение Артем решил исправить в первые же недели своего правления. Собственно, сперва он заботился о себе самом, уж больно непривычно и неудобно ему было обходиться без карманов. Можно, конечно, было привыкнуть, да только зачем?

Человек, который жил в замке и шил одежду для Нобунага и прочих обитателей замка, был одним из немногих слуг, кто покинул замок вместе с теми самураями Нобунага, что предпочли незавидную участь ронинов служению новому господину. Пришлось господину даймё посылать в город за специалистом по ниткам и иголкам, который, к слову, и профессиональным портным не был, а просто в свободное от крестьянских хлопот время занимался еще и шитьем.[24]

Специалист тот, едва оправившись от испуга, вызванного тем, что самому господину даймё от него что-то понадобилось, быстро уяснил, чего от него добиваются, и под присмотром господина даймё выкроил из ткани, а затем пришил к изнанке куртки-косодэ два первых в истории Японии кармана. Потом то же самое проделал с простым, для повседневных нужд кимоно и с кимоно шелковым. А закончив, спросил, может ли он предлагать то же самое людям, что придут к нему заказывать работу. По его мнению, многим должна понравиться выдумка господина даймё, а особенно людям, много путешествующим. Артем не сразу дал ответ, а сперва поразмыслил и пришел к выводу, что он может извлечь из этого свой доход, пусть невеликий, но зато верный. Тут самое важное было правильно организовать дело, приняв в расчет древнеяпонский образ мыслей, который Артем начинал помаленьку постигать.

Дело он организовал так. Отныне каждый житель провинции волен был нашивать карманы, но самостоятельно делать это было запрещено под страхом гнева мифического Белого Дракона, существа, как известно, ужасного и скорого на расправу. Возжелавший карманов человек должен был обращаться к Акузава (так звали человека, впервые нашившего карманы, которого впоследствии народ стал называть не иначе как «мастером караманов»), и только к нему. Мастер же не просто нашивал карманы, но и вышивал на них белой нитью квадрат, знак Белого Дракона. С подачи Артема был запущен слух, что квадрат является своего рода оберегом для вещей, что будут храниться в карманах. Естественно, с каждого заказанного кармана господин даймё должен был получать от ремесленника свой законный процент. Проверять количество нашитых карманов Артем, разумеется, не собирался, вряд ли ремесленник из-за невеликой выгоды захочет обманывать влиятельного самурая и шутки шутить с его небесным покровителем. Тем более, как убедился Артем, хотя в стране Ямато хватало самого разного склада людей, обманывать все ж таки тут было не заведено, обман был постыден среди всех каст древнеяпонского общества.

Все получилось наилучшим образом. Преимущества карманов японцы оценили сразу же, от желающих обзавестись ими не было отбоя. Ну да, наверное, дело даже было больше не в житейском удобстве, а в магическом, по мнению японцев, квадрате. Впрочем, какая разница. Впоследствии, когда в город Ицудо (вовсе не за карманами, а совсем по иным причинам) валом повалил народ со всех краев провинции, один портной уже не справлялся с работой, и Артему пришлось наделить привилегией на изготовление карманов еще одного городского ремесленника. «Мастера караманов», дабы работу одного не путали с работой другого, стали пользоваться разного цвета нитями (предварительно, разумеется, выспросив на это разрешение у господина даймё): один белыми, другой черными. В общем, так, на пустом месте, Артем обрел источник пусть невеликого, зато верного дохода. И вот сегодня это его маленькое ноу-хау пригодилось с совсем неожиданной стороны — карман помог Такамори в его расследовательском деле).

— Мастер караманов, — продолжал Такамори, — рассказал мне, что с монахом-убийцей, был еще один бродячий монах. Двое их пришли к мастеру Акузава. А в замке был лишь один. Нетрудно было догадаться, что второй где-то скрывается. Оставалось его найти.

— Легко сказать — «оставалось»! — вырвалось у Артема. — Однако ты его нашел, если я тебя правильно понял. И как же?

— Мастер караманов довольно неплохо описал мне второго «монаха». Я пошел к Сюнгаку, попросил отправить его своих людей по городу, чтобы они обошли постоялые дворы, а если это ничего не даст, то пошли бы по домам с расспросами, не видел ли кто таких людей, которые могут быть одеты как бродячие монахи, а могут вырядиться и кем-то еще. Несколько часов я провел в доме Сюнгаку в ожидании. Люди Сюнгаку возвращались ни с чем и снова уходили. Один из них пришел с рассказом, что два дня назад одетый бродячим монахом человек заходил в дом Масатоси, купил рис и кое-какую другую еду. По описанию это был первый монах, наш убитый убийца. Но больше ничего полезного Масатоси сообщить не мог. И вот вернулся еще один из людей Сюнгаку. Он рассказал, что один из игравших возле Бездонного Оврага мальчишек видел бродячего монаха, похожего на нашего убитого убийцу, — тот шел по склону горы в направлении заброшенного святилища Одноглазого.[25] Тогда я понял, где искать…

— Неподалеку от святилища, кажется, была сложенная из камней хижина.

— Да, господин Ямомото, жилище отшельника, умершего, как говорят жители города, в третий год правления Гохорикава.

— И ты отправился туда один! Молодец, ничего не скажешь! Как тебе вообще пришло в голову идти одному?

— Я не сомневался, что мне хватит сил управиться одному. А чем больше людей, тем труднее подкрасться незаметно. В таких случаях самое важное — застать врасплох, — наставительно произнес Такамори. — Потому что сообщник не может не понимать, что его товарища могут убить, и должен быть начеку. За полри до хижины я сошел с дороги и пошел лесом. Я применил искусство бесшумной ходьбы и умение незаметно передвигаться по лесу, умение человека, прожившего в лесу всю жизнь. Он лежал в том месте, откуда просматривалась дорога к хижине. Я зашел ему со спины, и он начал оборачиваться только тогда, когда моя рука уже коснулась его затылка…

— И ты с покалеченной рукой приволок его сюда?

— Хвала Энно Одзуну, он оказался не слишком откормленным, а одной руки для такого нехитрого дела вполне достаточно.

— Куда ты его дел?

— Он здесь, в тюрьме.

— А почему нельзя отложить его допрос до утра?

— До утра он не доживет.

— А что с ним такое?

— Он не хотел говорить. И не приходилось надеяться, что он заговорит со временем. Да у нас и нет времени ждать. Поэтому я дерзнул, не дожидаясь твоего распоряжения, принять решение самостоятельно и развязать ему язык особыми способами.

— Другими словами, ты его пытал, — покивал головой Артем. Он знал, что яма-буси большие мастера развязывать языки. И, в отличие от самураев, не считают это занятие недостойным воинов.

— Это самурайское слово, — скривился Такамори. — В нем заключена самурайская глупость. Разве тигр пытает оленя, когда рвет его на части когтями и клыками? Нет, он всего лишь добивается своей цели тем способом, который он знает и который ему дан в виде его клыков и когтей.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 82

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Разрубленное небо - Александр Логачев бесплатно.

Похожие на Разрубленное небо - Александр Логачев книги

Мечи Ямато - Александр Логачев - Альтернативная история
Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
Озеро. Вас убивает Таймыр - Вадим Денисов - Альтернативная история
Мы вчера убили послезавтра - Платон Планктон - Альтернативная история
Мне бы в небо 2 - Даниил Митрофанов - Альтернативная история
Черные тропы - Александр Конторович - Альтернативная история
Земля предков - Алексей Живой - Альтернативная история
Сборник - ПИТЕР ЦАУРАС - Альтернативная история
Тафгай 3 - Владислав Викторович Порошин - Альтернативная история
Боевой расчет «попаданца» - Вадим Полищук - Альтернативная история

Оставить комментарий