Форма входа
Читем онлайн Первостепь - Геннадий Падаманс
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Косматый остановился, согнул ноги в усталых коленях и улёгся на землю. Перед ним в траве шныряла стайка воробьёв, шумела, галдела и что-то склёвывала, не обращая никакого внимания на притомившегося гиганта поблизости. Зато бледнокрылая бабочка вдруг опустилась зубру прямо на нос, и, немного скосив глаза, Косматый смог рассмотреть её сложенные листиком крылья с прожилками и даже крохотную мордочку с двумя длинными прямыми веточками усов. Удовлетворив любопытство, зубр глубоко вдохнул, и бабочка, недовольная неустойчивой горой, упорхнула. Высоко в небе стаи гусей летели в неведомые дали, перекликаясь друг с другом и приветствуя всех под собой. Уши лежащего зубра поймали приветствие, но несолидно было ему отвечать говорливым птицам. Пускай летят себе дальше… Уже пролетели. И зубр снова почувствовал, как это грустно – чужая весна. Будучи в одиночестве, он не мог сомкнуть глаз сырой длинной ночью, и теперь ему захотелось уснуть. Уснуть и ни о чём не тревожиться. Он задремал. И какие-то странные думы бродили вокруг горы мяса по соседству с шумливыми воробьями.
То ли ему виделся муравей, то ли кто-то ещё. Вряд ли бы огромный зубр сумел разглядеть крохотного муравья, но тот муравей был особенным. Он был большим. Он поднимал целого мамонта, будто сильнющий двуногий. А потом он швырнул свою ношу об стенку – и стена разлетелась серыми осколками, один осколок больно тюкнул по носу и заскулил; зубр фыркнул и как-то перескочил в другой сон, ещё более муторный и такой же тоскливый.
Зубр ходит по траве, жуёт, потом покрывает зубрих, призывая новую жизнь. Или уходит прочь в одиночестве. А после его тело спит, ему снятся сны, потому что душа его бродит и совершает дела. Совершает разные поступки. Душа его говорит и даже смеётся или, иногда, тоскует. Зубр этого не понимает. Он только видит во сне свою будущую судьбу. Если его душа сговорится с душами двуногих или других хищников, тогда зубра настигнут острые палки или чьи-то клыки. Настигнут не его самого, а его грузное тело, к которому он так привык, в котором ему хорошо на этой земле. Нечто подобное ему как раз снилось. Призрачно-неуловимое. Он не хотел соглашаться.
Косматый тревожно открыл глаза. Солнце по-прежнему изливало свой яростный свет, и юные травы благоухали, но что-то ведь изменилось. Смолкли воробьи. Ни одного из них больше не было видно. И не было слышно.
Косматый поднялся на ноги и огляделся. Никаких врагов он не заметил. Своих врагов. А ширококрылый птичий враг с кривым клювом на чёрной голове как молния пронёсся над землёй.
У зубра чесалась спина. Линяла густая зимняя шерсть, ему захотелось потереться о большое дерево, о заскорузлый узловатый ствол старой ольхи, но его глаза нигде не примечали деревьев. Только траву. Косматый сделал несколько ленивых шагов, чтобы размять затёкшие ноги, и снова улёгся. Некуда больше ему спешить. Ни одна тёлка не будет ждать его семени. И сам Косматый больше не ждёт пышущих радостью тёлок. Теперь он ждёт только снов. Потому что его жизнь как будто куда-то перемещается. Куда-то туда, о чём не может он знать. Но может снить.
Тяжёлые веки сомкнулись. Бабочка, лиловый мотылёк, порхала в пустоте. Трепетные крылышки, казалось, вот-вот оборвутся. И невидимый ветер их унесёт. Зубр вздохнул и перескочил в другой сон.
Теперь ему снились сородичи. Прекрасные гордые быки пыхтели в траве и ломали кусты, неудержимые в своей мощи. Но что-то творилось с их мордами, какая-то грусть мерцала в горячих глазах. А над могучими спинами вздымался огромными волнами тяжёлый воздух и прокатывался лавиной в расщелинах между рогами с ужасным воем. Косматый неожиданно вспомнил внутри сна. Вдруг вспомнил всё, от начала и до конца. Это вошло в него с очередным вдохом, влилось целиком слитным комом, так долго не входившее. Теперь он видел. Просто видел, как мотылёк трепещет над бурным морем. И знал, что если мотылёк приводнится на гребень буйной волны, тогда он тоже станет волной, от которой порушится скалистый берег. От которой упадут звёзды и сдвинутся земли. Если б Косматый имел ум двуногого, этот пронырливый ум мог бы ему рассказать, что души зубров узнали о грядущем потопе, только не могут этого истолковать грузным телам. Просто зубры вышли из леса в степь и загодя направились к высоким холмам. Просто зубрята родятся пораньше привычных сроков. Их будет меньше, потому что лишь самые крепкие зубры получили право излить своё семя, самые-самые. И тогда, может быть, кто-нибудь выживет из детёнышей. Души сами решат, кому выжить, а кому вновь податься за силой. Такое мог бы объяснить Косматому его ум, если б умел объяснять человеческим языком. Но зубриный ум подобного не объяснял. Да и зачем, разве так важно знать Косматому, почему осенью ему не позволили излить своё семя. Что дало бы ему это знание? Всё ту же грусть. Всё ту же тоску. И желание противиться неизбежному. Он бы погряз в рассуждениях: почему?! почему?! – и совсем погасил бы последние силы. А так ему лишь снились волны. Огромные волны буйного моря. И лёгкий лиловый мотылёк над бурлящей водой. Мотыльку хотелось упасть на волну и слиться с игривой кипенью, но волна уходила, одна и другая, а мотылёк оставался. А потом показался какой-то забор или стена, или ловушка из каменных глыб. Пойманный зубр с разбегу бился о стену, пытаясь разрушить, но только тщетные искры сыпались от ударов его рогов. В ловушке ещё кто-то был рядом с ним, такой же четвероногий, но серый – и тот как будто попался под гневные рога вместо непробиваемых камней, или так лишь почудилось. Но ведь кто-то пронзительно закричал.
Косматый проснулся. Кричала авдотка, распушив хвост и вибрируя сложенными крыльями. Пучеглазый маленький кулик наткнулся на такую же маленькую вялую змейку и, замотав её своими манёврами, ловко схватил длинным клювом, как червяка. Но обомшелый зубр не оценил птичьей отваги. Ведь зубрам неведом страх змей, они не боятся их яда и презирают ползучих. Поэтому он только сердито вздохнул. Солнце уже уходило за далёкую реку, земля по-прежнему гудела весенним гулом. Хотя, немного прислушавшись, лежебока вдруг понял, что это вовсе не гул, а приглушённый топот множества копыт. Косматый неторопливо поднялся. Возвращаться в стадо он не хотел. Слабым – не хотел. Но где он мог найти теперь силу? Где?.. Он побрёл вперёд, прочь от настигающего стада. Словно вовсе и не зубром он был. Не хотел больше нежной травы. И прохладной воды не хотел. И мычания соблазнительных тёлок… Не хотел. Что-то несло его прочь. Неудержимо несло.
Маленькая трясогузка нагнала странника и уселась на спину. Зубр даже не почувствовал прикосновения. Просто он вдруг увидел изменения в своей растянувшейся тени, на плоской вершине которой кто-то размахивал хвостиком-палочкой. Кому-то он ещё был нужен, хотя бы крохотной птичке, и он специально стал топать ногами грузнее, чтобы побольше живности разбегалось. Птичка тут же спорхнула и поймала какого-то жука, а Косматый остановился, поджидая, покуда она с тем расправится. Тут-то ветерок и донёс отдалённый запах львов. Они двигались навстречу гудящему стаду в надежде на обильную поживу. Косматый не желал оказаться у львов на пути. Давно уже не желал. Тем более в одиночку. Поначалу он захотел заблаговременно повернуть и удирать, всё же вернуться к сородичам, но потом заметил глубокий овраг, в котором вполне мог укрыться от хищных глаз и двигаться дальше своей дорогой.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Первостепь - Геннадий Падаманс бесплатно.
Похожие на Первостепь - Геннадий Падаманс книги
- Имя снежного зайца - Яр Туди - Попаданцы / Прочие приключения / Природа и животные
- Алматинская яблонька - Ольга Владимировна Остапенко - Городская фантастика / Прочие приключения / Природа и животные
- Весёлый зоопарк - Надежда Митрофановна Середина - Детская образовательная литература / Природа и животные / Русская классическая проза
- Жар-птица из Красной книги. Обыкновенный фламинго - Семен Давыдович Кустанович - Прочая научная литература / Природа и животные
- Гребень буйвола - Николай Плавильщиков - Природа и животные
- Неугомонный Носир - Болта Ортыков - Природа и животные
- Бродячие собаки - Жигалов Сергей Александрович - Природа и животные
- История приручения волков - Владислав Гунарь - Исторические приключения / Природа и животные / Прочее
- Зверинец у крыльца - Станислав Старикович - Природа и животные
- Перегруженный ковчег - Джеральд Даррел - Природа и животные
