Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марина перевела взгляд по предмет взора mademoiselle Соловьевой и ничуть не удивилась, заметив вошедшего в зал князя Загорского. Когда-то она тоже была также юна и беспечна, как эта хорошенькая улыбающаяся девушка. Когда-то она тоже искала глазами в толпе приглашенных на бал светловолосую голову и глаза цвета стали. Ведь именно ради них, ей казалось тогда, она живет…
— У меня голова кругом идет от этой духоты, — проговорила Марина Жюли спустя мгновение после того, как Загорский подошел к маленькому кружку княгини Голицыной, а после вывел в круг танцующих кадриль mademoiselle Соловьеву. — Пожалуй, я оставлю танцы и пойду к себе в комнату. Ты извинись за меня, если меня будут спрашивать — у меня расписаны все танцы, вплоть до полонеза.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила Юленька. — Paul все равно не оторвется от биллиарда до полуночи, а я нынче отнюдь не танцорка в своем положении.
Но Марина лишь покачала головой, поблагодарив подругу. Ей вовсе не хотелось вести сейчас беседы с кем-либо или вовсе обговаривать то, что у нее на душе нынче.
Покоя, думалось ей, только покоя! Не думать, не вспоминать, не страдать… Именно поэтому Марина сразу же приказала Дуняше накапать ей лауданума в стакан воды, как только та приготовила барыню ко сну. Сон, только безмятежный сон вернет спокойствие в ее душу. Уже укладываясь в постель, она обратила внимание на округлившийся живот своей горничной.
— Затяжелела? — спросила Марина. — Кто отец-то? Федор?
Дуняша зарделась и кивнула.
— Ну, значит, под венец пойдешь, как воротимся, — устало проговорила Марина. — Чего молчала-то? Ждала, пока живот на лоб полезет?
Эта фраза вдруг больно кольнула саму Марину, невольно возвращая ее в спальню дома на Морской улице, когда эти же слова произнесла Анна Степановна, принуждая ее стать женой Воронина. Так и сбылось, только кому благостно от того? Она вдруг вспомнила, как плакала, лежа на ковре перед образами в спальне, умоляя Господа поспособствовать ей выйти из неловкого положения с тайным браком, куда она была загнана обстоятельствами. «Надобно думать, о чем просишь…», всплыли в голове наставления Агнешки, «… думать, о чем просишь…», и под них Марина и провалилась в сон. Но долгожданного покоя он не принес — всю ночь ей снились какие-то обрывки собственных воспоминаний, потом привиделся какой-то темный лес да туман, окружающий ее, мешающий разглядеть что-либо далее собственного носа. И голос, преследующий ее. Голос цыганской старухи:
— …Опасайся белого человека, когда снег будет падать в мае… белого человека… смерть витает над тобой… смерть! Смерть! Смерть!
Марина пробудилась при последнем выкрике, будто старуха ей кричала прямо в уши эти страшные слова. Она села в постели, стремясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце. Она вспомнила страшные пророчества, что были сказаны ей несколько лет назад. По прошествии времени она и думать забыла про них, но нынче во сне они снова настигли Марину.
— Все это пустое, — твердо сказала она себе. — Пустое!
Но нынче была пятница, а значит, сон, судя по поверью, был вещим. «В руку», как говаривала Агнешка, значит, суждено ему стать явью когда-нибудь, в далеком будущем или близком.
Это не прибавило Марине благодушия. К тому же она проспала службу, а ведь хотела посетить усадебную церковь нынче поутру, и она сама на себя разозлилась — это ж надо было принять лауданум, когда собиралась на утренний молебен! Смысла злиться на Дуняшу, спешно причесывающую барыню не было, да и винить тут было некого, кроме себя.
За завтраком она сидела совсем одна в этой огромной столовой, только прислуживающие лакеи разделяли ее одиночество. Час был такой: не ранний, значит, те, кто встал к заутрене, уже успели потрапезничать и нынче разошлись по огромной усадьбе Юсуповых, но и не поздний, чтобы те, кто вчера покинул бал в числе последних, поднялись с постелей. Лакей, прислуживающий Марине за завтраком, на ее вопрос сообщил ей, что графиня Арсеньева Юлия Алексеевна еще изволят почивать. Быть может, ее сиятельство присоединится к остальным гостям, что поднялись ранее и сейчас изволят быть у Южного павильона? Кстати, там же сейчас и его сиятельство граф Арсеньев.
Марина поднялась в отведенную ей спальню, надела шляпку, подолгу закручивая ленты в бант, примеряясь, с какой стороны лица он лучше смотрится. Затем натянула легкие митенки и, даже не раздумывая ни минуты о зонтике, сбежала по ступенькам вниз, совсем не подобающим для графини образом.
Стоял прекрасный летний день. Еще не минул полдень, и солнышко не пекло, как обычно в это время, а только пригревало, даря окружающим Марину деревьям и цветам тепло своих лучей. Где-то вдали, в парке щебетали какие-то птички, радостно встречая новый день. Настроение Марины стало улучшаться при виде такой идиллии, царящей вкруг нее. Она свернула с дорожки и пошла по ровно покошенной траве к Южному павильону, следуя инструкциям, полученным от мажордома, по пути срывая травы и цветы.
Ей вдруг захотелось в деревню, к себе в Завидово, ведь усадьба Воронина, в которую она ступила полноправной хозяйкой несколько лет назад, стала для нее именно тем домом, который она так часто представляла в своих мечтах, будучи институткой. Жаль толь, что ее мечта стала явью только частично, ведь супругом она себе тогда надумала совсем другого человека, не того, чье имя она носила нынче…
Марина издалека заметила играющих в лапту мужчин на просторной лужайке чуть поодаль от павильона, который она едва разглядела сквозь ветви кустарников, посаженных вкруг павильона. Некоторые из них скинули сюртуки и мундиры, оставшись в рубахах да в жилетах, и Марина засомневалась, следует ли ей продолжить свой путь, и есть ли там дамы или следовало пойти в павильон. Но делать было нечего — ее уже заметили, и кто-то махнул ей приветственно битой. Она продолжила путь по лужайке, прямо к играющим, не сворачивая на дорожку к павильону, ведь чтобы осуществить сей маневр, как оказалось, ей предстояло вернуться назад и обойти живую ограду, а пускаться обратно ей не хотелось. Далее ее путь пошел под уклоном, и ей пришлось приложить усилия, чтобы не пуститься бегом с этого склона. Мокрая, еще не успевшая просохнуть под лучами солнца трава затрудняла любые попытки ступать грациозно, как и подобает особе женского пола, а подошвы туфелек то и дело скользили по ней, словно по льду.
Внезапно Марина остановилась, выронив из рук свой скромный букет, словно натолкнулась на невидимую стену, едва удержась на ногах, схватившись в последний момент за ветвь раскидистого кустарника сирени, потому как вдруг заметила знакомый разворот плеч и русоволосую голову. Загорский как раз в этот момент отбил мяч противника, при этом легкий батист рубашки натянулся на его плечах, подчеркивая их силу. При виде этой картины у Марины вдруг перехватило дыхание, и она замерла на месте.
- Тунисские напевы - Егор Уланов - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Обрученные судьбой (СИ) - Струк Марина - Исторические любовные романы
- Аромат розы - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Танцующая при луне - Энн Стюарт - Исторические любовные романы
- Аромат жасмина - Дебора Мей - Исторические любовные романы
- Подружки - Клод Фаррер - Исторические любовные романы
- После огня (СИ) - Светлая Марина - Исторические любовные романы
- Искусство обольщения обнаженного оборотня - Молли Харпер - Исторические любовные романы