Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А какое у них дело? Он не знал и сомневался, что Навани знает. Но в мыслях она уже считала, что они занимаются чем-то общим.
Как и он сам.
Чистое и красивое пение горнов символизировало неминуемую битву. Лесной склад охватила кипучая деятельность. Пришли приказы. Предстоял новый поход к Башне — тому месту, где Четвертый мост допустил промах, где Каладин вызвал катастрофу.
Самое большое плато. И самое желанное.
Мостовики бегали туда-сюда, разыскивая свои жилеты. Плотники и их ученики спешили убраться с дороги. Матал выкрикивал приказы: он делал это без Хашаль только во время самой вылазки. Старшины, изображая власть над своими мостовыми расчетами, орали им строиться.
Поднялся сильный ветер, взметнул опилки и сухую траву. Люди кричали, колокола звонили. И посреди этого хаоса вдруг появился Четвертый мост во главе с Каладином. Несмотря на срочность дел, солдаты остановились, мостовики разинули рот, плотники и их ученики застыли на месте.
Тридцать пять человек маршировали в оранжевых панцирных доспехах, мастерски изготовленных Лейтеном так, чтобы их можно было надевать поверх кожаных колетов и шапок. Они вырезали наручи и наголенники, в дополнение к нагрудникам. Каждый шлем был сделан из нескольких панцирей и по настоянию Лейтена покрыт бороздами и насечками, похожими на рожки или края крабовой раковины. Остальные броневые пластины также были изукрашены резными узорами, напоминавшими зубья пилы. Безухий Джакс купил синюю и белую краску и разрисовал оранжевые доспехи.
Каждый член Четвертого моста нес большой деревянный щит, на котором были как следует закреплены красные кости паршенди. В основном ребра, расположенные спиралью. Кое-кто привязал к центральной части фаланги пальцев, чтобы дребезжали, а некоторые закрепили выступающие острые ребра по сторонам шлемов, как клыки или жвала.
Невольные зрители потрясенно глядели на них. Это был не первый раз, когда кто-то надевал костяные доспехи, но первая вылазка, когда их получил каждый в Четвертом мосту. Все вместе они являли собой впечатляющее зрелище.
Десять дней, шесть вылазок с мостом — и Каладин с командой усовершенствовали свой метод. Пятеро бежали впереди как приманки, а пятеро в первом ряду держали одной рукой мост, а другой — щит. Раненые из иных расчетов, которых они спасли, достаточно окрепли и пополнили их ряды.
Пока что, невзирая на шесть вылазок, у них не было ни одного погибшего. Остальные мостовики шептались о чуде. Каладин об этом не знал. Он просто заботился о том, чтобы при нем все время был кошель, наполненный заряженными сферами. Большинство лучников-паршенди целились именно в него. Они как будто знали, кто был виновником происходящего.
Отряд подошел к своему мосту и построился. Все привязали пока что не нужные щиты к боковым рукоятям. Когда же подняли мост, другие расчеты внезапно разразились приветственными криками.
— Это что-то новенькое, — усмехнулся Тефт слева от Каладина.
— Думаю, они наконец-то поняли, кто мы такие, — сказал Каладин.
— И кто же мы?
Каладин пристроил свою ношу на плечи:
— Мы их защитники. Мост, вперед!
Они пустились рысью, первыми покидая площадку для построения, и вслед им летели воодушевляющие возгласы.
«Мой отец не безумен», — думал Адолин, переполненный силой и восторгом, пока оружейники надевали на него осколочный доспех.
Юноше понадобилось много дней, чтобы как следует осмыслить открытие Навани. Он ошибался самым ужасным образом. Далинар Холин не слабел. Не сходил с ума. Не трусил. Отец был прав, а Адолин — нет. После долгих самокопаний Адолин принял решение.
Он был рад, что ошибался.
Юноша ухмыльнулся, разминая пальцы в латной перчатке, а оружейники перешли к другой руке. Он не знал, что означали видения и какими могли оказаться их последствия. Его отец — кто-то вроде пророка, и это внушало страх.
Но пока что хватало и того, что Далинар не свихнулся. Пришло время ему довериться. Буреотец свидетель, отец заслужил доверие своих сыновей.
Оружейники закончили обряжать Адолина в осколочный доспех. Когда они отошли, юноша бросился из оружейной на солнечный свет, привыкая к сочетанию силы, быстроты и веса доспеха. Нитер и пятеро других кобальтовых гвардейцев поспешили к нему, один вел в поводу Чистокровного. Адолин взял вожжи ришадиума, но не стал сразу садиться в седло, желая как следует привыкнуть к доспеху.
Вскоре они вышли на площадку для построения. Далинар, тоже в доспехе, совещался с Телебом и Иламаром, указывал на восток. Он словно возвышался над офицерами. Роты солдат уже выдвигались к краю Равнин.
Адолин, горя от нетерпения, направился к отцу. Неподалеку он заметил всадника, что ехал вдоль восточной границы военных лагерей. Всадник был в блестящем красном осколочном доспехе.
— Отец? — позвал Адолин и махнул. — Что он тут делает? Разве он не должен ждать, пока мы не прибудем в его лагерь?
Далинар посмотрел и махнул конюху, чтобы тот привел Храбреца. Они с Адолином оседлали коней и отправились навстречу Садеасу в сопровождении десятка кобальтовых гвардейцев. Неужели Садеас захотел отменить атаку? Может, он тревожился, что снова потерпит поражение у Башни?
Когда они сблизились, Далинар натянул поводья:
— Садеас, ты должен быть уже в пути. Быстрота важна, если мы хотим добраться до плато, прежде чем паршенди добудут светсердце и сбегут.
Великий князь кивнул:
— Отчасти согласен. Но нам надо сначала посовещаться. Далинар, мы же идем на Башню!
Он, похоже, был взволнован.
— Да, и что?
— Преисподняя, Далинар! — воскликнул Садеас. — Ты сам говорил, что мы должны придумать способ запереть на каком-нибудь плато большое войско паршенди. Башня идеально подходит для этого! Они всегда приводят туда много воинов, а попасть на плато можно только с двух сторон.
— Да. — Адолин кивнул, сам того не ожидая. — Садеас прав, отец. Если мы сможем запереть их там и нанести сильный удар...
Паршенди обычно сбегали, если начинали нести серьезные потери. Это была одна из причин, по которым война так затянулась.
— Это может оказаться поворотной точкой в войне! — У Садеаса горели глаза. — По оценкам моих письмоводительниц, у них осталось не больше двадцати или тридцати тысяч солдат. Паршенди отправят туда десять тысяч — они всегда так делают. Но если мы сумеем загнать их в угол и перебить всех до единого, то тем самым практически уничтожим саму возможность продолжения войны на Равнинах.
— Отец, это сработает, — нетерпеливо поддержал его Адолин. — Мы же этого и ждали — ты сам этого ждал! Способ переломить ход войны, способ нанести паршенди такой урон, чтобы они не смогли продолжать сражаться!
— Далинар, нам нужны войска. Много. Сколько человек ты сможешь отправить на поле боя максимум?
— Без времени на подготовку? Полагаю, восемь тысяч.
— Должно хватить, — сказал Садеас. — Я сумел собрать примерно семь тысяч. Мы приведем их всех. Отправь свои восемь тысяч в мой лагерь, мы возьмем все до единого мостовые расчеты и выступим вместе. Паршенди прибудут туда первыми — это неизбежно, поскольку плато очень близко к их стороне, — но если мы будем достаточно быстрыми, то загоним их там в угол. И покажем, на что способна истинная армия алети!
— Садеас, я не стану рисковать жизнями твоих мостовиков, — возразил Далинар. — Не уверен, что смогу согласиться на настоящий совместный штурм.
— Пустяки! — отозвался Садеас. — У меня есть новый способ использования мостовиков, который уносит несравнимо меньше жизней. Потери среди них упали практически до нуля.
— Серьезно? — удивился Далинар. — Все дело в этих мостовиках в доспехах? Что же заставило тебя передумать?
Садеас пожал плечами:
— Возможно, ты до меня достучался. Как бы то ни было, надо отправляться сейчас. Вместе. Поскольку их там будет очень много, я не могу рисковать, сражаясь с ними в одиночку и ожидая подмоги. Я хочу, чтобы мы выступили вместе и штурмовали настолько близко друг к другу, насколько сумеем. Если ты все еще беспокоишься о мостовиках, я могу пойти в атаку первым и занять позиции, а ты перейдешь, не рискуя жизнями мостовиков.
Далинар по-прежнему размышлял.
«Ну же, отец, — подумал Адолин. — Ты ведь ждал шанса нанести паршенди сильный удар. Вот он, этот шанс!»
— Хорошо, — согласился Далинар. — Адолин, отправь гонцов в дивизии с Четвертой по Восьмую. Пусть готовятся выступать. Давайте положим конец этой войне.
«Я их вижу. Они скалы. Они мстительные духи. Глаза их красны».
Какакес, 1173, 8 секунд до смерти. Темноглазая девушка пятнадцати лет. По сообщениям, объект психически нестабилен с детства.
Несколько часов спустя Далинар и Садеас стояли на вершине скалы, откуда открывался вид на Башню. Переход вышел трудный и долгий. Это плато было отдаленным — самой крайней точкой на востоке, до которой они когда-либо доходили. Плато за Башней было невозможно взять штурмом. Паршенди могли добраться до них так быстро, что вынимали светсердце еще до того, как алети успевали прийти. Иногда подобное происходило и на Башне.
- Сборник 'Пендергаст'. Компиляция. Книги 1-18' - Дуглас Престон - Детектив / Прочее
- Что движет Россией - Морис Бэринг - Путешествия и география / История / Прочее
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- The Grail Quest 1 - Harlequin - Bernard Cornwell - Прочее
- Stonehenge - Bernard Cornwell - Прочее
- Проект 'Дружина'. Притча о талантах. - Piri Reis - Альтернативная история / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Городская фантастика / Прочее / Прочие приключения / Периодические издания / Технофэнтези / Разная фантастика / Фанфик
- История искусств. Просто о важном. Стили, направления и течения - Алина Аксёнова - Прочее
- Москва изнутри. Роскошные интерьеры и архитектурные истории - Елена Юрьевна Крижевская - Прочее / Архитектура
- Если сходятся звезды… - Анастасия Андреевна Зорина - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее