Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах, Далила Максимовна, — игриво погрозила пальцем Куськина мать, — вы настоящая женщина!
Самсонова не отпиралась.
— Очень на это надеюсь, — сказала она, — но хотелось бы знать, что дало тому подтверждение. Что навело вас на эту очевидную мысль?
Генриетта Карловна капризно пожаловалась:
— Только настоящая женщина умеет по-дружески мстить. Признайтесь, я вам надоела?
У Самсоновой едва не сорвалось с губ: «Еще как надоели!»
Слава богу, Куськиной было не до нее. Она тут же с укоризной воскликнула:
— Вы хотите заставить меня второй раз рассказать ту гадость, которая со мной приключилась. Это жестоко! — с пафосом заключила она и прозаично добавила: — Но ради вас расскажу.
— Да нет же, я не хочу, — простонала Далила. — Вы можете всего лишь напомнить тот день, когда с вами, простите, приключилась та гадость.
— Гадость приключилась как раз в тот самый день, когда погибла Анфиса, но сразу вам рассказать я не могла. Мы долго не виделись. Не по вашей, не по вашей вине, — торопливо добавила Куськина.
Самсонова в счастье свое не поверила и мысленно поразилась: «Мы с ней долго не виделись? Неужели такое было? Когда? Что-то я не заметила».
Генриетта Карловна между тем со смаком продолжила:
— Но как он меня измотал, негодяй! Как измотал! Бессовестно мной, мерзавец, попользовался!
— Да о ком вы? — удивилась Далила. — Неужели об Изверге? Вы о своем ловеласе соседе?
Генриетта Карловна ошалела:
— Что? Совсем не помните? Ничего?
Впрочем, на смену осуждению явилось сочувствие. Куськина мать посетовала:
— У вас и без меня много дел, я сама виновата, не слишком подробно вам рассказала. Но все же достаточно, чтобы понять. А поняв, вы бы запомнили, — все же не удержалась от упрека она.
«Бог мой, — испугалась Далила, — она мне что-то рассказывала, и наверняка очень подробно. Иначе она не умеет. А я ничего не помню. Как такое возможно? Видимо, это было в тот день, когда мне приснился кошмар с Анфисой. Тогда я была сама не своя и Генриетту не слушала, а она пришла возбужденная. Так что же с ней приключилось?»
Далила с улыбкой заверила:
— Разумеется, я все помню. Разве это можно забыть?
— Ну, слава богу, — с облегчением рявкнула Куськина и с напором добавила: — Но, если вы, конечно, не против, я опять расскажу.
— Разумеется, для этого я здесь и сижу.
Генриетта Карловна затрясла головой:
— Да-да, вы лучший в Питере специалист. А у меня в связи с этим случаем возникли странные ощущения. Хотелось бы в них разобраться.
— Давайте разберемся, — согласилась Далила, приобретая суперрабочий вид.
Она придвинула к себе блокнот, водрузила на нос очки и приготовилась слушать.
Генриетта Карловна вдохновенно открыла рот, но тут же снова его закрыла. У Далилы в глазах появился вопрос, на который Куськина ответила незамедлительно:
— Чтобы потом не забыть, хочу сначала вам пересказать все приметы убийцы.
— Да-да, — закивала Далила. — Перескажите, пожалуйста.
И Куськина пересказала:
— Высокая, стройная, длинноногая женщина лет двадцати пяти тире тридцати. Что еще? Да, с пышным кобыльим хвостом на затылке. Волосы светлые. Подкатила к ограде на новеньком белом «Опеле», но была в фартуке и домашнем халате. Ворвалась в дом Анфисы как фурия, следом раздались страшные вопли. Утром мою соседку убитой нашли.
— Кто нашел? — севшим голосом спросила Далила.
— Домработница и нашла, — победоносно сообщила Генриетта Карловна и добавила почти радостно: — Я уверена, та, светловолосая, Анфиску и грохнула.
«Светловолосая, высокая, стройная, длинноногая, лет двадцати пяти тире тридцати, с пышным кобыльим хвостом», — пронеслось в голове у Далилы.
Это были приметы подруги Людмилы. Одна к одной. Даже марка машины совпала, белый новенький «Опель» — подарок мужа. И фартук. Дома Людмила ходит в халате с огромными бирюзовыми пуговицами. И в фартуке.
Самсонова оцепенела.
— А теперь я расскажу, как мне достались эти приметы, — воскликнула Генриетта Карловна, чрезвычайно довольная испугом Далилы.
Глава 16
Занудливая и частенько откровенно противная Куськина вызывала у Далилы сочувствие, поэтому она ее и терпела. Счастливая безоблачная молодость Генриетты Карловны пролетела, на смену ей приплелась угрюмая старость, затянутая тучами одиночества, страхов, болезней. Появилось все то, к чему не привыкла удачница Куськина. Пришлось привыкать.
Привыкала она тяжело. Былая краса улетучилась вместе с поклонниками — и лифтинг не помогал. Богатый и любящий муж отошел в мир иной. Его капиталы в руках Куськиной не удержались, пришлось цепляться за сына. Купаясь в мужском обожании, дружить она не научилась. За 58 лет жизни интересного дела себе не нашла. Профессии не приобрела, зато обогатилась дурными привычками. Ломалась, кокетничала, безудержно молодилась, рылась в своей зудящей душе — чудачествовала напропалую.
Глядя на Генриетту Карловну, Далила порой изумлялась недальновидности мнения, бытующего в нашем обществе.
«Вот она, по обывательским меркам счастливая женщина, — размышляла Далила. — Кто ей не позавидует? Действительно, жизнь прожила, наслаждаясь, зато к старости оказалась совсем не готова. А почему?
Потому что внутри пустота. Как мы любим себя?
Любовью других.
А когда другие перестают нас любить, что остается? Остается наша любовь к другим. Ею живем. И потому нас продолжают любить, значит, жизнь проходит удачно, несмотря на возрастные проблемы».
У Куськиной не было особых проблем, кроме той, что Куськину никто не любил, даже сын. Сын Генриетту просто боялся. Она пыталась заполнять душевную пустоту, пыталась сама себя полюбить с тем пылом, с каким когда-то любили ее мужчины. Однако зря старалась заменить мужскую любовь лифтингом и эгоизмом, лишь скучала и злилась.
Куськина была из «плеяды» женщин, у которых вместо души мужчина. Что бы ни делала подобная дама, все сводится к одному: к нему — к господину-рабу, к царю природы, к мужу, к любовнику, к ухажеру. Там, где он, там и жизнь, а без него пустота. Такие женщины и детей рожают, чтобы удержать своего раба-господина. И любят потом этих детей вместо своего господина-раба, потому что сам господин-раб оказывается для любви не пригоден. Как господин, он угнетает, а как раб, позорно бежит. И в основном к другим, чужим женщинам.
Когда-то Куськиной сильно везло: у нее был высокопоставленный господин и много-много рабов. Но теперь Куськина осиротела: осталась без господина и без рабов. Жизнь ее утратила смысл.
Она попыталась превратить в господина своего невзрачного сына, но в нем оказалось слишком много раба. Не получая достойного сопротивления, Генриетта Карловна презирала сына и мучила. И добилась того, что раб взбунтовался, отыскав себе другую хозяйку, гораздо добрей.
В такой вот кульминационный момент появляется на арене жизни поверженной Куськиной Изверг, Он и сосед в едином лице.
- Продается шкаф с любовником - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Кто хочет спать с миллионером? - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Дурдом на выезде - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает - Людмила Милевская - Иронический детектив
- Маска, я вас знаю! - Елена Ивановна Логунова - Иронический детектив
- Противоядие для свекрови - Людмила Ситникова - Иронический детектив
- Тень жены Гамлета - Инна Метельская-Шереметьева - Иронический детектив
- Лучший забавный детектив - Оксана Обухова - Иронический детектив
- Как я была Пинкертоном. Театральный детектив - Фаина Раневская - Иронический детектив
- Загадки шестнадцатого этажа - Светлана Бестужева-Лада - Иронический детектив