Мухаммед Али, или Али-Бей аль-Кабир (1728–1773), мамлюкский правитель Египта [с 1757 (с 1770 султан)], в свое время заказал перевод сочинения Макиавелли «Государь» (II Principe) на арабский язык. Когда первые две главы были переведены, Мухаммед Али начал читать перевод. Прочтя главу, он воскликнул: «Я знаю гораздо больше хитростей, чем этот европейский эмир!» И немедленно повелел прекратить перевод Макиавелли. Указанием на этот исторический анекдот в — оставшемся непереведенным — предисловии Рене Кавама (Khawam) [род. 1917, сириец, с 1947 г. живущий во Франции] к первому изданию As-siyassah wal-hiyah ind al-arab: raqaiq al-hilal fi daqaiq al-hiyal (London, 1988, c. 5) далее цитируемой как Le livre des ruses,[73] я обязан Сами Алдебу (Aldeeb) (род. 1949), специализирующемуся в исламском праве научному сотруднику Швейцарского института сравнительного изучения права (Лозанна).

Мухаммед Али нашел Макиавелли, в котором европейцы видят первейшего специалиста по хитрости, настолько безвредным, что не пожелал иметь перевод его прославленного сочинения. Безусловно, совершенно иначе отнесся бы арабский властитель к переводу первой из глав китайского трактата о 36 стратагемах. Он скорее всего воскликнул бы: «Ни одному арабу не ведомо столько хитростей, сколько знает этот китайский эмир! Переведите-ка мне скорее весь трактат о 36 стратагемах!»

Почему Мухаммед Али повел бы себя именно так, а не иначе? Возникший в Китае около 500 лет назад Трактат о 36 стратагемах ставит хитрость во главу угла, отличаясь от трактата Макиавелли по двум признакам.

Во-первых, хитрость у Макиавелли не выносится на передний план. То, что мы именуем «макиавеллизмом», не является хитростью как таковой. У Макиавелли речь идет в первую очередь о том, что властитель, в частности при условии чрезвычайного положения в государстве, освобождается от жесткого требования соблюдать этические нормы. Макиавелли, по сути, обосновывает, не вводя самого этого понятия, учение о государственных интересах. Он порывает с традиционной христианской метафизической наукой о государстве. Макиавелли ставит на место христианских добродетелей властителя как предпосылки длительного политического господства его способность приобретать и сохранять политическую власть без каких-либо сомнений, как самоцель. Макиавелли, таким образом, в определенной мере ратует за отделение политики от этики.

Во-вторых, Макиавелли, занимаясь этой основной задачей, только в отдельных случаях говорит об уловках, к которым должен прибегать властитель, чтобы завоевать и сохранить политическую власть. Так он выделяет, например, уловку «Разделяй и властвуй». В этом отношении, может быть, особый интерес представляет менее известная, чем «Государь», книга Макиавелли «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия». В этой книге Макиавелли повествует о множестве событий, в которых задействована та или иная хитрость. Однако никакой теории хитрости он не разрабатывает и даже не пытается систематически различать разновидности уловок между собой или составлять их перечень.

Поэтому Макиавелли должен был показаться арабскому политику Мохаммеду Али в отношении уловок весьма примитивным. Ведь собрания исторических случаев и рассказов о хитростях были известны арабам уже с давних пор. В 1976 г. в Париже во французском переводе вышла книга Le Livre des Ruses: La stratégie politique des Arabes, написанная по-арабски за 100 лет до Макиавелли! Конечно, арабские сборники историй о хитростях или так называемых правовых уловках тоже не содержат никакой систематизации хитростей. Они довольствуются нанизыванием конкретных случаев хитрого поведения.

20. Будьте мудры, как змии [Мф 10:16]

Вряд ли французский семиолог Ролан Барт (1915–1980) прав, утверждая: «Нам не стоит, изучая Восток, искать… какую-то иную мудрость» (Lempire des signes. Женева, 1970, с. 10). В действительности тот же Китай располагает иной мудростью. Китайская мудрость обширнее западноевропейской мудрости. Это видно хотя бы по китайскому иероглифу, служащему для записи понятия «мудрость». Этот иероглиф, как уже пояснялось выше, одновременно обозначает и «хитрость». Хитрость в Срединном государстве нежится в лучах славы «мудрости». Мудрец в Китае при необходимости должен быть хитрым, тем он и славен. Совершенно иначе к этому относятся на христианском Западе. Здесь хитрость предают проклятию. В Библии ее приравнивают к убийству (Мк 7, 21–23, см. также Рим. 1, 29 в Лютеровой редакции Библии, 1912). Мудрость и хитрость разнятся, как огонь и вода.

Таким образом, на Западе хитрость криминализована и отсечена от мудрости. Хитрость остается в ведении уголовного права и, может быть, полководца на войне. Мудрецы Запада закрывают на нее глаза. Хитрость как бы противопоказана западноевропейскому духу. А потому западная мудрость «слепа к хитрости», и в этом она — полная противоположность китайской. Не ощущая богатства оттенков хитрости, мы неуклюже приравниваем ее ко лжи и обману. Мы вымарываем ее из действительности, низводя до уровня «махинации» или «цинизма». Кто решится говорить открыто о собственных или чужих стратагемах! Когда еще на Западе хоть один политический процесс будет систематически исследован на присутствие в нем хитрости! Мы ведем себя так, будто хитрости не существует. И, однако с незапамятных времен на Западе хитрость применяется инстинктивно, под влиянием обстоятельств — она неприкрыто практикуется, но стыдливо умалчивается. Я опросил сотни людей, в том числе управленцев и университетских профессоров, кто автор высказывания: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби!» Более 90 % затруднились ответить. Эти слова принадлежат Иисусу (Мф 10:16). Змей является символом хитрости (см., например, в Евангелии: 2 Кор 11:3). «Будьте мудры, как змии» расшифровывается как «будьте хитры, как змии». Но как стать хитрым, подобно змию?

Очевидно, в Евангелии отсутствуют ясные советы по этому поводу. Бессильна тут помочь и вся западная мудрость с ее научными дисциплинами. Хитрость на Западе, похоже, так и принадлежит к вещам, «о которых мы знаем, не зная их. Они дремлют в области бессознательного и должны быть выведены в сознание, чтобы мы действительно узнали их» (Хавьер Мари-ас). До тех пор пока нечто не получит словесного выражения, Оно остается неопределенным. Только слова придают четкие очертания более или менее скрытому кругозору нашего опыта. Недостающие в западном культурном пространстве слова для понятийной области хитрости предоставляет китайский каталог 36 стратагем. При этом я исхожу из предположения, что хитрость — это всеобщее явление, одно и то же как для западного мира, так и для Китая. Макс Вебер ошибается, когда усматривает в Китае высококультурное инаковое бытие, «совершенно противоположную систему регламентации жизни, просто другой мир». Заблуждается и швейцарский писатель Адольф Мушг (Muschg), утверждая: «Ratio китайца или ratio японца, т. е. диктуемые культурой очевидности того, как следует каждый раз поступать японцу, китайцу и т. д., в корне столь отлично от европейского ratio, что объединение или смешение различных rationes возможно только в сугубо отвлеченном плане и/или только в прагматических целях. В лучшем случае, например, в Целях разделения сфер влияния или устранения явлений, угрожающих жизни обеих сторон» («Das Private und der Weltlauf. Ober das Notwendige: ein Gespräch mit Adolf Muschg» [ «Частная жизнь и мир. О насущном: беседа с Адольфом Мушгом»], в Новой цюрихской газете, 9, 10.07.1994, с. 67).

С одной стороны, китайцы — это китайцы с их неповторимым, сугубо китайским культурным достоянием. Но вместе с тем они являются такими же людьми, как все люди с присущими всем им общечеловеческими чертами. К общечеловеческим чертам китайцев относится, без сомнения, и хитрость. За то время, что китайцы, не стесненные христианскими и иными западными предубеждениями, тысячелетиями исследовали хитрость, они выявили кое-что общечеловеческое. Итог китайского исследования хитрости — список 36 стратагем — имеет общечеловеческое значение. Он не знает ни пространственных, ни временных границ, не связан ни с системой общественного устройства, ни с национальной принадлежностью. С этой мыслью я писал и первый, и настоящий тома стратагем. Далее, я сознательно иллюстрировал стратагемы не только примерами из китайской истории и литературы, но и примерами из литературы и истории Запада, США, Африки, из мифологии германских стран, из Библии и т. д. Каждый западный человек может понять объясненные в первом и во втором томах китайские уловки без дополнительной подготовки. Овладевая китайским списком хитростей, перечнем из 36 стратагем, мы восполняем недостаток хитрости в западной мудрости. То, что не только китайцы могут чему-то научиться у европейцев, но и мы можем кое-что взять от них, установил уже Лейбниц (1646–1716):

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 363

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - Харро фон Зенгер бесплатно.

Похожие на Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - Харро фон Зенгер книги

Предать Путина. Кто «сдаст» его Западу? - Эрик Форд - Политика
Проклятие дома Виндзоров - Владимир Абаринов - Политика
Национальная история как общественный договор. От экономического гегемонизма к консенсусу традиций - Александр Щипков - Политика
Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию - Вадим Воловой - Политика
Сталин. От Фихте к Берия - Модест Алексеевич Колеров - Биографии и Мемуары / История / Политика
Россия против Запада. 1000-летняя война - Лев Вершинин - Политика
Вторая книга - Адольф Гитлер - Политика
Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов - Политика
Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Уильям Блум - Политика
Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером - Джозеф Най - Прочая документальная литература / Политика / Публицистика

Оставить комментарий