забуримся к тебе? Закажем пиццу? Я сварю какао. знаешь, какое крутое какао я варю? С шоколадом!
Улыбаюсь парню:
— А ты, оказывается, хороший друг, Владик, — взъерошиваю ему волосы и улыбаюсь. —Спасибо, что спас и был рядом. И за поддержку тоже спасибо, но я хотела бы вернуться домой и лечь отдыхать.
— Без проблем, красотка, — подмигивает и тянется за телефоном, заказывает мне такси.
У машины прощаемся с Владиком, обнимаемся. По дороге домой я разглядываю ночной город, светящиеся витрины и редких гуляющих прохожих.
Периодически поглядываю на телефон, проверяя, не звонил Артем, или, может, написал что-то, но от него ни слова.
Есть вероятность того, что он подумал, что это ребенок Владика?
В квартире я устало стягиваю с себя костюм, иду в ванную.
Долго плещусь, мою голову, а после переодеваюсь в домашние шорты, футболку иду на кухню заварить себе чай.
По пути записываю Виктору голосовое сообщение. Коротко пересказываю ситуацию, говорю, что из-за конфликта Владик встал на мою сторону, но есть часть снимков, и я скину все, что успела собрать.
Конечно, Виктор будет слать нас всех трехэтажным матом, но это вообще стандартное состояние босса, так что, можно сказать, все в порядке.
Когда чай заварен и налит в чашку, в дверь звонят. Мне не нужно гадать, кто это.
Подсознательно я жду Артема.
Не мог он остаться в стороне и проигнорировать то, что узнал.
Во рту пересыхает. Становится страшно. Вдруг те его причинившие мне боль слова о том, что он заберет ребенка, окажутся правдой? Что, если я зря поверила ему, ошибочно доверилась?
Тихо ступаю по коридору и подхожу к двери, тянусь к глазку.
Он.
Стоит и смотрит будто мне в самую душу, в самое сердце.
Щелкаю замком, открываю дверь.
Взгляд Артема тут же опускается на мой живот. Домашняя футболка широкая, но живот все равно выпирает, и ни о какой попытке скрыть беременность, конечно, речи быть не может.
Глаза бывшего мужа расширяются, я вижу, как учащается его дыхание.
Во рту пересыхает. Я невольно сглатываю, обхватывая себя руками, потому что мне становится не по себе.
Артем замечает это и делает шаг в прихожую.
— Даже разрешения войти в мою квартиру не спросишь? — возмущаюсь чисто для проформы.
— Оно мне не нужно, Катя, — Артем говорит спокойно, но в глазах плещется темнота, так что это спокойствие показушное. — Какой у тебя срок?
Хмыкаю и разворачиваюсь, иду на кухню, бросая через плеч
— Пытаешься вычислить, твой ли это ребенок? — сажусь на стул и беру чашку с чаем.
Артем заходит следом за мной и останавливается напротив, приваливается к дверце шкафа, взгляд от меня не отводит.
— Так вот, к тебе этот ребенок не имеет никакого отношения!
Губы Артема дергаются в улыбке:
— Боюсь, Катя, я не поверю ни единому твоему слову. Это мой ребенок. Я уверен.
— сомневаешься в том, что я могла закрутить роман сразу после развода? — усмехаюсь наигранно.
— Не сомневаюсь. Я уверен в том, что никакого романа не было и этот дрыщ никем тебе не приходится. Что все это не более чем спектакль. Нет, Катя. Это мой ребенок, — вздох. — И мне ничего не остается, кроме как.
Замолкает, а я цепенею, потому что так и слышу его слова, брошенные мне при разводе:
— Я бы тебе не отдал своего ребенка.
24.
Катя
— и мне ничего не остается, кроме как...
выставляю вперед руку:
— Даже не думай меня запугать, ясно? У тебя ничего не выйдет.
Артем хмурится и выглядит растерянным от моего выпада:
— Ты поэтому мне не сказала о том, что беременна?
— А ты как думаешь? Мне нужно было бежать к тебе и сообщать о беременности? Во всех журналах и соцсетях — ваши счастливые лица. Твое и Дианы. Заголовки в духе «Наследники двух империй объединяют бизнес». Но дело даже не в этом, а в том, что ты перед самым разрывом сказал, мол, хорошо, что ребенка так и не получилось сделать, иначе тебе пришлось бы забрать его у меня. Считаешь, мне надо было прийти к тебе с этой новостью? Будь моя воля, ты бы никогда не узнал о моей беременности!
Я выпаливаю все это как на духу. Так, что даже дыхание перехватывает от накала эмоций. Я не собираюсь играть дурочку или ходить вокруг да около, пусть знает все.
— И поэтому предупреждаю: я не отдам тебе своего ребенка! Буду бороться до последнего, понятно? Да, зачатие случилось в браке. Да, мои финансовые возможности далеки от твоих, но и я не бедствую, у меня есть собственное комфортное жилье и стабильная, хорошо оплачиваемая работа с официальным трудоустройством. Я буду бороться! Найму адвоката! Ясно тебе?
Артем тяжело вздыхает и растирает лицо руками.
Сейчас я вижу, что он выглядит не очень хорошо. Помятый, бледный какой-то, с мешками под глазами.
— ты действительно поверила в то, что я могу так с тобой поступить? — спрашивает тихо, словно не верит моим словам.
— Надо было игнорировать? — поднимаю брови.
— Нет, но.. черт, — поднимает взгляд к потолку. — Это было сказано в каком-то порыве и я бы ни за что так не поступил.
Артем опускает взгляд на меня, а потом делает шаг вперед.
Я выпрямляю спину, не зная, чего ожидать от него.
Швецов приближается и опускается на пол, становясь на колени. Аккуратно кладет руки мои ноги и смотрит прямо в глаза:
— я бы никогда не лишил тебя ребенка, — произносит мягко.
К глазам подступают слезы:
— Ты и любить меня до гробовой доски обещал, — произношу дрожащим голосом.
Тёма ласково улыбается:
— и буду любить, Катя. Ни на секунду не переставал.
По щекам текут уже реки слез. Артем протягивает руку и смахивает их с моего лица.
— я ничего не понимаю, Тем.
Артем замолкает на некоторое время, но потом начинает неспешно:
— многого я тебе сказать не могу. Не потому что не доверяю, но для твоего же блага.
Скажу так: у отца проблемы. Большие. Его бизнес неожиданно начал терпеть крах. Отец связался с людьми из мира криминала и оказался должен крупную сумму опасному человеку. Мне надо было вывести тебя из-под его внимания.
— Зачем? — губы трясутся, потому что информация меня поражает.
— чтобы тебе не причинили боль, чтобы мной не могли манипулировать, ведь
