мистический элемент в эллинистической спекуляции. Теизм и мистика последовательно исключают друг друга. Мысль о возможности чисто умственным путем, через непосредственное слияние воедино с богом в познании, исследовать его глубины и вырвать у бытия его сокровеннейшие тайны была несовместима с дуалистическим в основе характером иудейского понятия о боге, согласно которому бог мыслится царствующим над своим творением в недосягаемой дали. Она сбивала с толку, делала людей надменными, наполняла их невыносимым самомнением. Дух эллинистической спекуляции колебал основы иудейского миросозерцания. Он приводил к пренебрежению моисеевым законом и несоблюдению его. Сознание, будто путем единения с богом в познании знаешь о нем больше, чем авторы ветхозаветных писаний, побуждало приверженцев эллинистического гносиса относиться с презрением к возвещаемым в этих писаниях учениям. Они считали откровение бога в законе малоценным, даже излишним. Они заявляли, в согласии с этим, что не бог всевышний, которого они, по их уверению, познали, а какой-то низший бог, не более, как служитель вышнего, один из ангелов, дал иудеям их закон. И если по иудейскому представлению бог-законодатель совпадал с творцом мира, то гностики, соответственно их пессимистическому суждению о мире, объявляли Иегову бессильным, если не прямо недоброжелательным, даже злым существом в духе персидского учения о сатане, и утверждали, что немыслимо, чтобы этот худой мир был создан благим богом. Но если так, то именно освобождение от закона является условием блаженства, и не такие люди, которые, как Моисей, исполняли волю творца мира и законодателя, а те, которые или вообще не были связаны законом, или же восстали против творца мира, презрели его заповеди и, таким образом, выступили в качестве противников ветхозаветного Иеговы, — вот кто должен считаться истинными вождями в пути к вечной жизни. В этом смысле мы читаем в Poimanders — собрании гностических писаний: «Ищите вождя, который покажет вам путь ко вратам познания, где находится сияющий свет, свободный от тьмы, где никто не опьянен, но все трезвы и с чистым сердцем созерцают того, который желает быть созерцаемым. Ибо его невозможно ни слышать, ни именовать, ни видеть иначе, как умом (nous) и сердцем». Но тогда и посланничество мессии или Христа не может состоять в том, чтобы утвердить закон в сердцах людей и привести верующих к Иегове, а состоит именно в том, чтобы освободить людей от этого, положить конец рабству закона и указать путь к истинному и высшему богу.
Гностическая секта каинитов последовательно называла себя по имени ветхозаветного братоубийцы и возносила его (вместе с такими беззаконниками, как Исав, Корей и сообщники, а также содомиты) выше благочестивого Авеля, рассматривая Каина, как превосходящую силу, и оказывая ему почитание как противнику Иеговы. Каинты похвалялись своим внутренним родством с теми, кто презрел бога и закон. Они смотрели на Каина и на подобных ему, как на избавителей от закона и от иудейского бога-творца мира, и без колебаний делали из этого факта самые смелые и безнравственные выводы. Другая секта, юифиане, или сифоиты, почитала за идеал Сифа, сына Адама, и утверждала, что он и есть ожидаемый иудеями мессия или христос, между тем как ператы, офистические гностики, или наассены (от слова «змея», по греч. ophis, по евр. nahas) видели христа в райском змие, открывшем людям познание и возбудившем их к непослушанию богу-творцу, который хотел оставить их в неведении относительно бытия истинного и высшего бога.[11] Третьи, как мелхиседекианцы, видели посредническую аилу в Мелхиседеке, «князе правды», который родился без отца, без матери, без рода и поставлен от бога священником во век (Быт. 14, 18; Евр. 7, 3).
Мнение, что эти и сродные им секты существовали среди Иудеев, хотя бы только в рассеянии, уже до возникновения христианства, все решительнее выдвигается в настоящее время, особенно после тщательных и основательных, но слишком еще мало оцененных с теологической стороны исследований Фридлендера.
Уже Филон предостерегал от пагубных последствий аллегоризирования, которое, в стремлении находить в писании символы духовной жизни, пренебрегало ради этого сокровенного содержания внешнею формою и устраняло национальные законы и обычаи. В своем сочинении «О потомстве считающего себя мудрецом Каина» Филон с негодованием обращается к тому направлению иудейских гностиков, которое ставило себя выше Демиурга, или творца мира, т. е. Иеговы, считало ум человеческий, вместе с софистом Протагором, потомком Каина, за меру всех вещей, уравнивало свой ум с умом божественным и при этом проповедовало отрицание закона. «Как можете вы», — восклицает он, обращаясь к ним, — «дерзать говорить и слушать высокие слова о святости и почитании бога, если вы не имеете в себе самих богоподобного духа? И когда вас упрекают в безбожии, вы дерзко защищаетесь словами, что вас в этом наставило превосходное руководство и учение Каина; что ему, оставляя в стороне все другие основания, уже потому должно следовать, что он неопровержимо доказал силу своего учения, победив защитника противоположного учения, именно Авеля, и вместе с последним уничтожив его мнение. Но я и мои друзья», — прибавляет Филон, — «предпочли бы умереть с благочестивыми, чем жить с безбожниками, ибо так умершие получат бессмертную жизнь, а так живущие — вечную смерть».
Что здесь, действительно, идет речь о секте каинитов, и что, следовательно, эта секта была уже известна Филону, а стало быть, гносис есть явление дохристианского происхождения, на это впервые обратил внимание в названном сочинении Фридлендер. В этом, действительно, нельзя и сомневаться: ведь, относительно тех, которые утверждали, будто всякая мысль, чувство и речь — дар их собственной души, и таким образом вводили преступный и безбожный взгляд, Филон замечает, что они ведут свое происхождение от Каина, который, хотя не в состоянии был владеть самим собою, однако дерзал утверждать, что вполне обладает и всем прочим[12]. Каин, — продолжает он, пользуясь своей обычной аллегорией, — решил утвердить свое мнение, точно сооружал город. «Но так как всякий город состоит из домов, жителей и законов, то и здесь есть, прежде всего, дома: это — доказательные заключения, которыми он, как бы стоя на стене, опровергает убедительные возражения противников, изобретая выдумки, вместо истины. Жители — это соучастники в беззаконии, безбожии, эгоизме, высокомерии и лживых мнениях, — люда, которые, не зная истины, нагромождая глупость, необразованность, невежество и прочую родственную всему этому заразу, воображают себя мудрыми. Законы же представлены беззаконием, неправдою, несправедливостью, разнузданностью, наглостью, дерзостью, неумеренностью в похотях и бесчисленными неестественными вожделениями. Такие объединения основываются безбожными людьми по испорченности их души, пока бог, разгневанный их софистическими ухищрениями, не сокрушит неожиданно их дело до основания. Это
