Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы заканчивали школу и готовились к экзаменам. Поэтому, несмотря на то, что за окном стояла обычная июньская рабочая неделя, все сидели с книжками по домам. История, как сейчас помню, на носу.
А к экзаменам я готовилась всегда ночью — тихо, спокойно, по квартире никто не шастает, в Александровском парке соловьи поют. И вот, проведя ночь в бдениях, но еще не угнездившись спать, решила я помыть полы. Поэтому накинула на себя халатик, маловатый мне к тому моменту, да еще и чуть-чуть сильно рваный на боку (халатик был, типа, с запахом, вот то место, куда одна из завязок должна вставляться, и расширилось до полного изумления). Нечесаные длинные патлы подхватила на затылке фиолетовым газовым шарфом и завязала его на макушке в виде огромного банта (если кто хочет понять, какой был бант — то у Мальвины в старых книжках такой же). Тапочки надела, которые уже настолько пардону просили, что только моя несравненная лень не давала мне отнести их на помойку. А тут, думаю, самое то, по воде-то. Схватила ведро и тряпку и принялась драить пол.
Мама к тому моменту уже из дома слиняла, а вот папенька, всегда ходивший в присутствие очень изысканно-художественно, только закончил завтракать и собирался выходить.
И тут раздается телефонный звонок. Подружка моя звонит, Лийка, которая живет в соседнем доме. У нее беда — утюг перегорел. А нам — на консультацию.
— Принеси, — говорит, — дорогая Галина Александровна, мне утюжка попользоваться, а то из дома не выйти, вид — как из попы вынули. И заодно книжку — «История КПСС» называется. Красная такая.
Мне ж для подруги ничего не жалко. Отставила я швабру, взяла книжку, утюг и собралась выходить. И тут мне папенька говорит:
— Я с тобой в таком виде рядом не пойду, и не проси! Это же народ головы свернет.
Тут я и предложила ему эксперимент — он пусть идет сзади и оценивает, кто же обратит на меня пристальное внимание.
Ну, вышли мы (идти-то метров сто, не больше).
Вот представьте — по залитому солнцем тротуару, по Кронверкскому (тогда Максима Горького) проспекту идет такая вполне себе в теле девушка. Ногу приволакивает, потому что правый тапок держится только на его, тапка, самолюбии. Халатик зелененький и очень рваненький. На голове бант, как у Мальвины, фиолетовый. В одной руке «История КПСС», а в другой — утюг. И шнур от утюга сзади по асфальту волочится.
Я оказалась права — никто не обернулся.
Наверное, потому, что мы живем около зоопарка.
Глава тридцать седьмая
Зоопарк
Зоопарк находится прямо напротив нашего дома. То есть — через дорогу. Сейчас там забор, билеты по 250 рублей и аттракционы. А раньше, совсем раньше, там была дырка в заборе, так что можно было прогуляться по зоопарку после школы, и лекторий за 10 копеек.
И вообще как мы познакомились — я не помню. В смысле, с зоотехником. Но ей было скучно, а мы с подружкой — девки веселые, поэтому она с нами с удовольствием познакомилась. И призывала захаживать в гости, особенно когда у нее ночное дежурство.
А мы что — нам же интересно, нам же только свистни. Ну вот, должна я вам доложить, что зоопарк ночной и дневной — это две не просто большие, а огромные разницы. Кстати, девушку звали Света. Это я сейчас вспомнила. Так вот, нас с подружкой Лийкой она с удовольствием использовала в качестве дополнительной рабочей силы. Первое наше посещение закончилось для меня травмой — мне дали покормить из пипетки свежерожденного бельчонка, но эта сволочь, хоть и пила молоко, закатывая глаза и пуская пузыри, умудрилась своими мелкими, но острыми зубами прокусить мне палец насквозь. Принцип «за хвост и об дорогу» в отношении животных мне гораздо ближе любого другого, но животное было государственное, поэтому пришлось сдержаться.
Таинственно и загадочно выглядит изнутри ночной зоопарк. На его территории не горят фонари. На фоне светлого ночного питерского неба листва деревьев раскинула черную кружевную шаль. Запахи — свежести, каких-то цветов, остывающего асфальта, воды, острые животные запахи. И звуки — в какой клетке заворочался во сне, что-то пробурчал, хрюкнул, пукнул или рыкнул этот непонятный кто-то. Периодически, просыпаясь или во сне, что-то чирикают птицы. И все вместе так необычно. Если закрыть глаза, можно подумать, что ты где-то в джунглях.
Но если взялся помогать — помогай на полную катушку. У львицы родились дети. Как мать она была никакушка. Посмотрела на своих детей — и пошла мясо жрать. А дети тоже жрать хотят, но мясо не могут. Поэтому нам вручались бутылки со смесью, и надо было сначала впихнуть эту смесь в котят, а потом долго-долго массировать им животы. Животы были круглые, как мячи, потому что смесь усваивалась плохо, несчастных мучили газы, и они дристали, как пожарные машины на выезде. Струей. Но деваться было некуда, долг дружбы звал, поэтому мы сидели в бараке у хищников, вдыхали их хищные запахи и массировали котятам пузы.
Громкое приключение в зоопарке было уже не в бараке, а под открытым небом. Где медведи.
Если как следует вспомнить, та ночь начиналась так. Я пошла в зоопарк одна. Светка критически меня оглядела и сказала, что, поскольку колготки дороги, а я как раз в джинсах, то и кормить медвежонка именно мне. После чего, вручив мне литровую бутыль с кашей, запихнула меня в клетку к медвежонку и пошла на обход. Я присела на пенек (там было куда присесть) и осмотрелась.
Клетка маленькая — два на два. И медвежонок маленький. Странно пахнущее существо ему сначала не занравилось, поэтому он забился в домик в углу и только взблескивал на меня из темноты глазами. Но голод не тетка, а потом я же девушка харизматичная, поэтому он мало-помалу выполз из домика, походил вокруг, обнюхал меня и с размаху уселся мне на ногу, обхватив ее лапами. Так и хотелось покачать этой самой ногой и поприговаривать: «По кочкам, по кочкам…» Но животное было занято — оно жрало кашу. И в конце концов ее сожрало. А отцепить его от ноги не представлялось возможным. Потому что медвежонок маленький, а когти у него, как у большого. И когда его пытаешься отодрать, он мяукает возмущенно и впивается когтями прямо в родную мне ногу.
А Светы все нет и нет. А сидеть на пеньке с медведем на ноге мне уже надоело. Я бы уже и походила, да почти негде. А время идет. Короче, когда подруга нарисовалась, она застала такую картину: в клетке, согнувшись пополам, потому что высота потолка метр пятьдесят, с висящим на ноге медведем выхаживаю я, рассказывая тому медведю, что в тюрьмах, даже в карцерах, заключенным животных на ноги не вешали.
Света похихикала, но с ее помощью мы сняли груз и выпустили меня на свободу. И пошли прогуляться по аллейке. А там в клетках еще медведи. Только взрослые.
Один из них, бурый, дрыхнет, лежа на полу, босоножки в разные стороны, задняя лапа задрана на решетку. Огромная такая лапа, когти желтые, кривые, подошва черная — по виду напоминает автомобильную покрышку.
Дух исследователя во мне всегда был силен. А мозгов как нет, так и не было. Поэтому вопрос «А боятся ли медведи щекотки?» сильно взволновал мой неокрепший организм. И я перелезла через забор, мучаясь и матерясь, и пощекотала ему пятку.
Обратно через забор я перелетела. Потому что такое посягательство на святое было пресечено тут же. Оскорбленный самец бросался на решетку, ревел, вставал на дыбки, пытался выломать прутья, а в его маленьких черненьких глазенках горела такая жажда мести, что скорость нашего удаления от клетки была близка к звуковой.
В зоопарке, в рабочих помещениях, живут тараканы. Большие, мадагаскарские. Ползают, сволочи, где хотят. И мало того, что ползают, они еще и летают. Идешь, бывалоча, по коридору, а он летит навстречу как пикирующий бомбардировщик, низкое гудение издают его жесткие крылья. А с каким звуком он шлепается об стенку и падает! Это если ты успеваешь увернуться, и он не стукается об дурацкий лоб.
Так вот — обезьяны еще в зоопарке были. Например — орангутаны. Незадолго до нашего знакомства со Светкой зоопарк приобрел в Германии парочку — самца и самку. Обезьян привезли, рассадили по соседним клеткам на период акклиматизации и всячески за ними присматривали и их обихаживали.
Орангутан — это что? Мало того, что огромная физическая сила, так еще и некоторое количество сообразительности и гораздо большее количество агрессии. А показать, кто здесь хозяин конюшни, самец любил страшно. Рожи корчил — не приведи господь какие, на прутьях клетки висел, носился по ней черно-рыжим смерчем.
А мадам его приболела в пути. Ничего страшного — простуда, но чувствовала она себя не ахти, подкашливала, сидела грустно, притулившись в углу. И девушку нужно было, конечно, лечить. Уж не знаю, что с ней делали днем, а вот во время ночного обхода Света должна была дать ей какое-то лекарство.
На обход мы пошли втроем — Света, я и мой папа, которого я по доброте душевной пригласила тоже поучаствовать в такой экзотике — ночной поход в зоопарк. Светка приготовила банку из-под зеленого горошка «глобус», приплюснутую так, чтобы получился носик, налила туда воды с вареньем и насыпала лекарство. Потом подумала-подумала и приготовила вторую такую же банку, только с питьем, без лекарства, объяснив нам, что если поить только самку, то орангутан так беснуется, что просыпаются все остальные обезьяны.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Трое в доме, не считая собаки (сборник) - Галина Щербакова - Современная проза
- Ложится мгла на старые ступени - Александр Чудаков - Современная проза
- Две строчки времени - Леонид Ржевский - Современная проза
- Ступени - Ежи Косински - Современная проза
- Площадь Революции: Книга зимы (сборник) - Борис Евсеев - Современная проза
- Подозреваемый - Юрий Азаров - Современная проза
- Разыскиваемая - Сара Шепард - Современная проза