Форма входа
Читем онлайн Сестра моя, жизнь - Борис Пастернак
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
1918–1919
Январь 1919 года
Тот год! Как часто у окнаНашептывал мне, старый: «Выкинься».А этот, новый, все прогналРождественскою сказкой Диккенса[50].
Вот шепчет мне: «Забудь, встряхнись!»И с солнцем в градуснике тянетсяТот-в-точь, как тот дарил стрихнинИ падал в пузырек с цианистым.
Его зарей, его рукой,Ленивым веяньем волос егоПочерпнут за окном покойУ птиц, у крыш, как у философов.
Ведь он пришел и лег лучомС панелей, с снеговой повинности.Он дерзок и разгорячен,Он просит пить, шумит, не вынести.Он вне себя. Он внес с собойДворовый шум и – делать нечего:На свете нет тоски такой,Которой снег бы не вылечивал.
1919
Зима в том году выдалась особенно снежной. В стихотворении упоминается снеговая повинность, то есть обязанность, возложенная на сословия, лишенные избирательных прав и рабочих карточек, расчищать улицы, занесенные длительными снегопадами, разгружать товарные составы. Об участии Пастернака в такой работе вспоминала его сестра Лидия:
«…В первые послереволюционнае годы холода и голода, когда приходилось заниматься тяжелым физическим трудом, главным образом именно нам с Борей выпадала редкая и счастливая возможность принести домой полный мешок мороженой картошки, напиленных от разрушенного дома дров или пойти в соседнюю деревню за санями с крестьянскими продуктами. Однажды после снегопада, а это случалось часто в послереволюционные зимы, транспорт перестал ходить и целые поезда с самыми важными товарами стояли один за другим на окраинах Москвы, правительство издало декрет о мобилизации неслужащего населения на расчистку путей… Ранним зимним серым утром наша маленькая группа встретилась с соседями, на вид столь же оробевшими, и мы вместе пошли на окраину города по еще пустым улицам. Мы представляли собой грустное зрелище, – те, что ждали нас, главным образом пожилые люди из старой интеллигенции, худые, с бледными лицами, усталые, в неподходящей для работы одежде, с трудом волочили ноги по грязному снегу; казалось, мы никогда не доберемся до места. Когда мы, наконец, добрались, солнце встало, небо было голубым и казалось необъятным, сугробы ослепительно сверкали, было радостно и свежо. Нам дали ломы и лопаты и показали, где нужно работать. Для меня это было подобно замечательной лыжной прогулке, и даже еще лучше – в этом была целесообразность. Я не могла понять, как другие оставались угрюмы и огорчались. Испытанное Борей живо описано им в одной из лучших глав романа „Доктор Живаго“ – расчистка железнодорожных путей во время зимней поездки в Сибирь семьи Живаго…».
Гложущая боль утраты сказалась в цикле «Разрыв», первоначальное название которого «Приступ» соотносится со словами из 3-го стихотворения «приступ печали» и более соответствует тому душевному состоянию, которое переживал Пастернак, узнав о замужестве Елены Виноград.
Разрыв
1О стыд, ты в тягость мне! О совесть, в этом раннемРазрыве столько грез, настойчивых еще!Когда бы человек, – я был пустым собраньемВисков и губ и глаз, ладоней, плеч и щек!Тогда б по свисту строф, по крику их, по знаку,По крепости тоски, по юности ееЯ б уступил им всем, я б их повел в атаку,Я б штурмовал тебя, позорище мое!
2От тебя все мысли отвлекуНе в гостях, не за вином, так на небе.У хозяев, рядом, по звонкуОтопрут кому-нибудь когда-нибудь.
Вырвусь к ним, к бряцанью декабря.Только дверь – и вот я! Коридор один.«Вы оттуда? Что там говорят?Что слыхать? Какие сплетни в городе?
Ошибается ль еще тоска?Шепчет ли потом: «Казалось – вылитая»,Приготовясь футов с сорокаРазлететься восклицаньем: «Вы ли это?»
Пощадят ли площади меня?Ах, когда б вы знали, как тоскуется,Когда вас раз сто в теченье дняНа ходу на сходствах ловит улица!»
3Помешай мне, попробуй. Приди покусись потушитьЭтот приступ печали, гремящей сегодня, как ртутьв пустоте Торричелли[51].
Воспрети, помешательство, мне, – о, приди, посягни!Помешай мне шуметь о тебе! Не стыдись, мы – одни.О, туши ж, о, туши! Горячее!
4Разочаровалась! Ты думала – в мире намРасстаться за реквиемом лебединым?В расчете на горе, зрачками расширеннымиВ слезах, примеряла их непобедимость?
На мессе б со сводов посыпалась стенопись,Потрясшись игрой на губах Себастьяна[52].Но с нынешней ночи во всем моя ненавистьРастянутость видит, и жаль, что хлыста нет.
Впотьмах, моментально опомнясь, без медлящегоРаздумья решила, что все перепашет.Что – время. Что самоубийство ей не для чего,Что даже и это есть шаг черепаший.
5Мой друг, мой нежный, о точь-в-точь, как ночью,в перелете с Бергена[53] на полюс,Валящим снегом с ног гагар сносимый жаркий пух,Клянусь, о нежный мой, клянусь, я не неволюсь,Когда я говорю тебе – забудь, усни, мой друг.
Когда, как труп затертого до самых труб норвежца[54],В виденьи зим, не движущих заиндевелых мачт,Ношусь в сполохах глаз твоих шутливым – спи, утешься,До свадьбы заживет, мой друг, угомонись, не плачь.
Когда совсем как север вне последних поселений,Украдкой от арктических и неусыпных льдин,Полночным куполом полощущий глаза слепых тюленей,Я говорю – не три их, спи, забудь: все вздор один.
6Рояль дрожащий пену с губ оближет.Тебя сорвет, подкосит этот бред,Ты скажешь: – милый! – Нет, – вскричу я, – нет!При музыке?! – Но можно ли быть ближе,
Чем в полутьме, аккорды, как дневник,Меча в камин комплектами, погодно?О пониманье дивное, кивни,Кивни, и изумишься! – ты свободна.
Я не держу. Иди, благотвори.Ступай к другим. Уже написан Вертер[55],А в наши дни и воздух пахнет смертью:Открыть окно – что жилы отворить.
1918
* * *«…А ужасная зима была здесь в Москве, Вы слыхали, наверное. Открылась она так. Жильцов из нижней квартиры погнал Изобразительный отдел вон; нас, в уваженье к отцу и ко мне, пощадили, выселять не стали. Вот мы и уступили им полквартиры, уплотнились.
Очень, очень рано, неожиданно рано выпал снег, в начале октября зима установилась полная. Я словно переродился и пошел дрова воровать у Ч.К[56]. по соседству. Так постепенно сажень натаскал. И еще кое-что в том же духе. – Видите вот и я – советский стал. Я к таким ужасам готовился, что год мне, против ожиданий, показался сносным и даже счастливым – он протек «еще на земле», вот в чем счастье…
Тут советская власть постепенно выродилась в какую-то мещанскую атеистическую богадельню. Пенсии, пайки, субсидии, только еще не в пелеринках интеллигенция и гулять не водят парами, а то совершенный приют для сирот, держат впроголодь и заставляют исповедовать неверье, молясь о спасенье от вши, снимать шапки при исполнении интернационала и т. д. Портреты ВЦИКа[57], курьеры, присутственные и неприсутственные дни. Вот оно. Ну стоило ли такую кашу заваривать».
Борис Пастернак – Дмитрию Петровскому
Из письма 6 апреля 1920
* * *«…Когда я теперь пытаюсь вспомнить его точный облик, ясно вижу его в последние годы перед нашей разлукой сидящим за столом, за работой, в шерстяном свитере, ноги в валенках, перед ним кипящий самовар, стакан крепкого чая, до которого легко можно дотянуться рукой. Он его постоянно доливал, пил, продолжая писать. Я вижу еще, как он присел перед голландкой, мешая поленья – этого он никому не доверял делать, – или как он идет тихо, не спеша, аккуратно несет полную лопату горящего угля из одной печки в другую, потом старательно подметает упавшие куски; я вспоминаю, что так однажды у него загорелись валенки. Я вижу еще, как давным-давно, когда я была маленькой, он импровизировал на рояле поздно вечером, наполняя темноту печалью и невыразимой тоской. Под его пальцами вырастала музыка бушующих волн, целый мир, неведомый, с ужасом любви и разлуки, поэзии и смерти; Боря переставал быть нашим братом и становился чем-то непостижимым, страшным, демоном, гением. Со слезами на глазах мы плакали, моля Бога, чтоб Он его нам вернул. Но он часто возвращался, когда мы уже спали…»
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сестра моя, жизнь - Борис Пастернак бесплатно.
Похожие на Сестра моя, жизнь - Борис Пастернак книги
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Пушкин - Поэзия
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы - Арсений Несмелов - Поэзия
- Поэмы и стихотворения - Уильям Шекспир - Поэзия
- Осколки зеркала моей взрослой жизни - Леонид Оливсон - Поэзия
- Автобиография красного - Энн Карсон - Поэзия / Прочие приключения
- Стихотворения и поэмы - Виссарион Саянов - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Даниил Андреев - Поэзия
- Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Марина Цветаева - Поэзия
