Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если мои предположения верны, то Шарон и в самом деле далеко не глупа. Похоже, ей первой удалось отыскать то, за чем охотится куча народа и из-за чего проливается кровь, а бедный Токмаков сидит в тюрьме. Но что же это такое?
На всякий случай я порылась в густой траве поблизости и наткнулась еще на одну улику. Это был черный пластиковый пакет, края которого были перемазаны варом, видимо, для большей герметичности. Теперь вар был надломан, как сургуч на конверте, пакет развернут, а его содержимое исчезло. Судя по складкам на пластике, это был прямоугольный предмет, возможно, чемоданчик.
Если бы Клавдия Дмитриевна этой ночью не покинула свой пост, а продолжала бы наблюдать за происходящим сверху, возможно, сейчас она бы смогла дать более подробное определение этого предмета. Как, кстати, и внешности неизвестной женщины. Но Клавдия Дмитриевна увлеклась и совершила ошибку. Теперь у нас ничего не было, кроме мокрого барахла. Как говорится, и на старуху бывает проруха.
Я решила, что самым разумным будет немедленно навестить Шарон прямо на дому – в конце концов, поезд у нее только девятнадцатого, не выйдет же она к нему за неделю! Но если сегодня на даче была она, опасность для ее жизни возрастает многократно! Нужно спешить.
Обратный путь через забор дался мне не так легко, но я справилась. Клавдия Дмитриевна смотрела на меня со жгучим любопытством. Но мне пришлось ее разочаровать, сославшись на острую нехватку времени.
– Обещаю – вы прочтете обо всем в нашей газете! – сказала я напоследок. – И там непременно будет о вас!
Глава 11
К счастью, я сообразила заскочить в редакцию. Выяснилось, что Марина уже несколько раз с периодичностью в четверть часа набирала номер Шарон, но никто не брал трубку. В подтверждение своих слов Маринка снова взялась за телефон, но ответом были лишь длинные гудки.
Я опять собрала всех и сообщила о ночном происшествии на даче.
– Что будем делать? – поинтересовалась я в заключение.
– Самым разумным в создавшихся обстоятельствах, – сказал Кряжимский, – мне представляется немедленно отправиться в прокуратуру.
– А если именно в этот самый момент Винт режет горло бедняжке Шарон? – возразила я. – У меня нет особых симпатий к нашей хитрой и неискренней знакомой, но она, безусловно, не заслуживает такой участи.
– Что же вы предлагаете? – спросил Кряжимский.
– В прокуратуру поедете вы, – ответила я. – Вы несомненно сумеете убедить их в серьезности происходящего. Заявление вы приготовили? Вот и отправляйтесь. А мы с Виктором рванем на Турецкую.
– Но это же опасно! – ахнула Марина. – Виктор ведь не сможет драться! У него же руки…
– У меня еще и ноги, – усмехнулся Виктор. – Нечего думать – едем!
– Мы будем предельно осторожны, – заверила я встревоженных Марину и Кряжимского.
– Но, пожалуйста, не забывайте о бизнесменах! – умоляюще произнес Сергей Иванович. – Они не должны узнать о Козловой!
Первую часть этого пожелания выполнить было не так уж сложно – пожалуй, я не смогла бы забыть этих зловещих типов, даже если бы очень этого захотела. Но как сделать, чтобы они ничего не узнали, я не представляла. В лицо я их не знала, слежки за собой тоже пока не обнаружила, заниматься этим специально было некогда. Оставалось единственное, чисто русское средство – полагаться на удачу.
Впрочем, усаживаясь в машину, я дала Виктору задание наблюдать за всеми, кто появится у нас на хвосте. Однако ехать было недалеко, а движение в центре города в это время суток всегда было очень интенсивным, и, конечно, ничего подозрительного мы не заметили. Хотя с равным успехом можно было утверждать, что абсолютно все машины, следовавшие за нами, казались весьма подозрительными.
Впрочем, они сами по себе, а мы сами по себе, и во двор, где проживала Шарон, никто за нами не последовал. Это немного меня успокоило.
Во дворе по-прежнему ни шатко, ни валко шел ремонт, жужжали подъемки, а в воздухе носилась цементная пыль. Возле дома, где проживала Шарон, стояли два, что называется, навороченных автомобиля темно-изумрудного цвета. За тонированными стеклами ничего невозможно было разглядеть, но мне показалось, что никакой угрозы от этих машин для нас исходить не может – для Винта такой транспорт был слишком роскошен, а для «бизнесменов», пожалуй, избыточен, тем более что номера на автомобилях были местные.
Мы с Виктором вошли в подъезд и стали подниматься по знакомой лестнице. Уже на втором этаже меня начало мучить легкое беспокойство – видимо, лестница навела меня на неприятные воспоминания одним видом своих мрачных металлических ступенек, вытертых и зашарканных бесчисленными подошвами. Мне даже показалось, что я вижу бурые пятна засохшей крови на потемневшем металле.
По виду Виктора трудно было сказать, испытывает ли и он подобные чувства. Его лицо выглядело бесстрастным, и лишь глаза сделались внимательными и настороженными.
Наконец мы оказались перед дверью знакомой квартиры. Она была заперта. Я позвонила и вскоре не столько услышала, сколько угадала крадущиеся шаги в прихожей. Шаги приблизились, а потом прозвучали уже явственно. Невольно я начала нервничать – за дверью явно двигался мужчина. Но отступать было, пожалуй, поздно – дверь уже распахнулась, широко и решительно.
Мы увидели перед собой высокого, коротко стриженного человека в белой рубашке с закатанными рукавами. У него было простое лицо деревенского парня с толстыми губами и носом картошкой. Но глаза смотрели холодно и подозрительно, как у тюремного надзирателя. Он осмотрел нас очень внимательно и церемонно спросил:
– Что вам угодно?
– Мы хотим поговорить с Шарон, – ответила я.
Молодой человек задумался. В этот момент в конце прихожей мелькнула какая-то тень, и грубый голос осведомился:
– Ну что там, Кабан?
– Они хотят говорить с Шарон, – сообщил молодой человек, обернувшись через плечо.
– Тогда пусть заходят, – распорядился голос. – Нечего в дверях торчать.
– Заходите, – сказал нам поименованный Кабаном человек, причем, судя по интонации, это было не предложение, а скорее приказание.
Ну что ж, я сама напросилась, обижаться было не на кого. Вместе с Виктором мы вошли в темную прихожую. Подозрительный Кабан кивком головы дал понять, чтобы мы не задерживались, а сам еще раз выглянул на лестничную площадку. Проверив, что лестница пуста, он запер дверь и зашагал следом за нами.
А нас уже встречал человек с грубым голосом – начинающий полнеть крепыш с симметричным злым лицом. Его голубая рубашка под мышками промокла от пота, и вообще он производил на меня неприятное, почти отталкивающее впечатление. Может быть, виной тому было выражение его глаз – алчное и безжалостное одновременно.
– В комнату! – коротко приказал он нам тоном, не терпящим возражений.
Ну что ж, по крайней мере, на этот раз нас не принимали на грязной кухне. Мне уже было ясно, что Шарон мы не увидим. А эти люди, кто бы они ни были, вели себя по-хозяйски.
Первое, что бросалось в глаза, когда мы попали в комнату, – это обилие народу. Здесь находилось пять-шесть мужчин, как на подбор плечистых и крепких, стоявших как бы в почтительном окружении возле кресла, в котором восседал, видимо, глава всей этой компании.
Одновременно я отметила, что комната носит несомненные следы недавнего обыска – эти распотрошенные шкафы и раскрытые чемоданы мы видели уже не впервые. Не успела я подумать, чьих рук это дело, как человек, сидящий в кресле, привлек мое внимание.
– Добро пожаловать! – с еле уловимым акцентом произнес он. – Очень приятно видеть такую красивую женщину. К сожалению, вы навестили нас не в самое удобное время. Мы даже не можем как следует вас принять. Однако… – он обвел глазами свою свиту. – Карандаш, принеси даме стул.
Один из парней немедленно сорвался с места и вышел из комнаты. Я без труда узнала в нем вчерашнего амбала, который сопровождал к Шарон клиента. Теперь с большой долей вероятности можно было предположить, что сидящий в кресле босс – не кто иной, как всесильный повелитель Тигран.
Мне принесли стул и усадили почти силой. Сидя лицом к лицу с Тиграном в окружении десятка здоровых мужиков, я чувствовала себя довольно глупо. Тигран же нисколько не смущался.
– Что привело вас сюда, дорогая? – фамильярно спросил он, разглядывая меня откровенно и с явным удовольствием.
У него была тяжелая челюсть, синеватая от начинающей пробиваться щетины, и печальные восточные глаза. Пожалуй, он был даже красив, но фигура уже была обрюзгшей, и под шелковой черной рубашкой отчетливо вырисовывался приличных размеров живот. Недостатки фигуры он, видимо, компенсировал обилием золотых украшений, которые покрывали его шею, запястья и пальцы.
Я решила, что не время разыгрывать из себя таинственных незнакомцев, и довольно сухо объяснила Тиграну, с кем он имеет дело.
- Мечтать не вредно - Светлана Алешина - Детектив
- Лихая скромница - Светлана Алешина - Детектив
- Богатые тоже платят - Светлана Алешина - Детектив
- Преступление без наказания (сборник) - Светлана Алешина - Детектив
- Неотразимое чудовище - Светлана Алешина - Детектив
- Недолго музыка играла (сборник) - Светлана Алешина - Детектив
- Хит сезона - Светлана Алешина - Детектив
- Наследница всех капиталов - Светлана Алешина - Детектив
- Новая русская - Светлана Алешина - Детектив
- Доктора вызывали? - Светлана Алешина - Детектив