эта, как большой цыплёнок,
К тому же, мокрый. Ну, дела!
***
Пока они вот так болтали,
А птица в разум приходила,
Огни тихонько стали гаснуть.
– Огням добавить нужно силы, -
Злодей поднёс к полену спичку.
Сильнее вспыхнули костры.
Тут из углов сырой пещеры,
Полезли синие цветы.
– Та птица, я её узнала.
А ну, поддай огня ещё.
Смотри, как будто одеялом,
Окутано в пещере всё.
Эй, птичка, одари нас Счастьем!
Как можешь ты. Как в прошлый раз.
Молчишь? А зря. Тебе придётся.
Не можем мы принять отказ.
***
Так день закончился плохой.
Назавтра новый день наступит.
Каким он будет, мы не знаем -
Вершат на небе наши судьбы.
***
Настало утро.
– Борода!?
-???
– Твоя из рыжей синей стала!
Возможно, это и красиво,
Но бороды мне точно мало.
– А у тебя какие ноги! Как синька.
Даже сквозь чулки.
Ха-ха-ха-ха, вот это номер!
Ты ацетоном их потри.)))
– Ну ты – осёл!
– А ты – лохушка! Ну, всё -
Достала ты, подружка!
Я дальше буду жить один.
Я женщин раньше не любил.
– Вот гад какой. Все мои годы
Ты в самом цвете загубил!
Раз так, то я сама решаю,
Здесь и при птице обещаю
Весь род мужской отвергну.
Пусть, хоть какой мужчина будет,
Хоть – Принц – я не куплюсь!
***
Так вот, ругаясь, разбежались.
У них история другая.
А наша сказка всё о птице,
Что Счастье, Свет и Красоту
С собой несла. Теперь – сидит,
Сама себе на мир дивится.
"За что, зачем и почему?", -
Не сложит в птичкином уме.
Огни погасли. Думы те
Она решала в темноте.
7
Снаружи морось, сплин и спад.
И этому никто не рад.
Жил в городе прекрасный пекарь.
Не булочки он пёк – отпад!
Он с первым лучиком вставал,
Работу в руки забирал.
Жена при этом помогала,
И он ничуть не уставал.
Как славны были пирожки!
Затейливы их завитушки,
И каравай, из печки прямо,
Чтоб отломить кусок горбушки,
Хрустящей, ароматно-хлебной,
Любил с младенчества поры.
При виде утреннего хлеба,
Мельчали все вокруг дары,
С мукой настали перебои,
Потом её совсем не стало.
И перестал месить он тесто.
И есть, желание пропало.
Сейчас без денег не прожить.
Работать стал: «продай-купи».
Не стал он как другие ныть.
Но вспоминал про пироги.
Ну что бы мог продать – не знал.
С пекарней не желал расстаться.
А так, как холод утверждался,
В горах он хворост собирал.
Так в горы дальние забрёл,
И там пещеру с Синей птицей.
И клеткой золотой нашел.
Подумал:
– Если распилить,
Сумел бы я обогатиться.
Семью поднять, вновь хлеб месить.
Раз счастью мне дано свалиться!
Пекарню не одну построить.
О бедности совсем забыть,
Оставить за порогом горе,
И в ус не дуть, и не тужить.
И распилил, и прутья вывез,
О птице Синей позабыл.
Когда тут помнить? Груз тяжёлый.
Потратил он немало сил.
Но то богатство было – Зло,
И счастья в дом не принесло.
Он в радости пожил недолго.
Друзья завистниками стали.
Его заметив на прогулке,
Во след шипели и шептали:
«Из теста в князи, боже ж мой».
И пекарь сделался больной.
Так поболел дней пару… пять…
Да и собрался помирать.
Но Жены всем не зря даны.
И ключ от Счастья – у жены.
Супруга скорбь не стала ждать,
А стала все соображать.
Он ей про птицу говорил,
Что в клети золотой сидела.
Жена же Жениным умом,
Всё вместе разумом сложила.
Про Птицу и её пропажу,
И грусть наставшую, с тоской.
В путь собралась, взяла котомку,
Сказала: «Жди, мой дорогой!»
***
Она отправилась в пещеру,
Где пекарь клетку отыскал.
Всё залу среди скал искала,
Последний факел догорал.
И, представляете – нашла!
Там птица в зале той сидела.
Поскольку выйти не могла,
Топталась, головой вертела.
Был слишком узким выход-вход.
А женщине наоборот:
Удобно было в нём идти.
(Один был ход. Один и выход).
Ведь знала, как назад пойдет.
Вдруг гаснет, догорая, факел.
Тьма с холодом со стен пошли.
Тут запульсировали скалы.
Но Счастье то уже нашли!
– Великая! И вправду – Чудо!
«Так – стоп. Бояться я не буду.
Она замерзла здесь наверно.
Я этой Птице помогу.
***
Она сказала много слов,
И фраз простых, добросердечных.
Да всё не то. Ответ готов:
На языке-то человечьем.
– Прости его. Хороший он.
Ты знаешь пек хлеба какие!
Как маленьких детей любил,
И старцем пироги дарил.
Они его благодарили.
И зла тебе он не хотел.
Хотел богатства. Не себе.
С тех пор, как там, тебя не стало,
Нелегкой отданы судьбе.
Но слов, наверно было мало.
А делать что, она не знала.
А холод ближе поступал.
И к птице женщина прижалась.
***
Горячая она была.
Не как огонь, а вроде, печки.
Согреться можно, иль – обжечься -
Как сам позволишь ты себе.
Не обожгла ей руки птица,
Согрела с ног до головы,
Крылом тихонечко накрыла.
А как еще хотели вы?
Прижала сердце прямо к сердцу.
Что плакало теперь слезами.
И стало им, двоим, спокойно.
Как наверху, под небесами.
***
Мгновенно вспыхнули дрова,
И свет волною побежал.
Потом под купол вверх поднялся,
А с высоты звездой упал.
Тут Птица синим засветилась,
И вдруг Звездою взорвалась -
Та вспышка скалы осветила,
И тут же в точку собралась.
И снова взрыв энергий Света.
Смотрела б женщина на это,
Но не могла. Глаза открыла,
Когда темно, всё снова, было.
Костры по-прежнему горели.
Но, испарилась Счастья Птица.
Зато в пещере появилось,
Хоть мелких – Миллионы птиц.
Они кружили, щебетали,
Свистели, крыльями шуршали,
Но женщине не угрожали,
Хоть не было числу границ.
Со стороны бы показалось,
Что это улей жёлтых пчел.
И если б кто и захотел,
Их ни за что не перечёл.
Их было – туча! Миллионы!
А в центре женщина стояла,
И слушала, что голос Стаи
Ей из-под купола вещал:
8
– Летая в небе над Землёй,
Я одарить могла не многих.
Но мне казалось, что справлялась,
Имея дар в
