Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Греческие купцы и Феодул заспешили следом. Поневоле пошел и толмач, хотя по всему было видать: этот малый только о том и помышляет, как бы дать стрекача. Он вообще был очень недоволен и говорил, что дело свое сделал и до монголов караван проводил исправно; на иное же он не подряжался и говорить слова греческих торговцев перед монгольским темником не хочет, ибо это стоит совершенно других денег, нежели те, о которых сговаривались.
Войдя в дом темника, Феодул увидел там множество такого, что следовало бы назвать срамным и позорным. Именно: над головами господина и госпожи, которые восседали на своих постелях лицом ко входу, висели две куклы, кое-как, весьма неискусно вырезанные из толстой материи. Этих кукол было велено именовать «братом господина» и «братом госпожи», как заранее объяснил сопровождавший купцов монгол.
Чуть дальше помещалось еще два идолища: одно в виде человечка, или, вернее сказать, маленького беса с коровьим выменем, второе – в виде другого беса, сходного с первым, но имеющего вымя кобылье. Толмач сказал, что один идол – для женщин, которые доят коров, другой же – для мужчин, которые доят кобылиц.
И Феодул весьма дивился, видя все это, и ему стоило немалых усилий скрыть свое отвращение, ибо обе его половины – и греческая, и латинская – при виде открытого почитания кумиров вдруг вошли в полное взаимное согласие и равно возмутились.
Купцы поклонились темнику и его жене, которая оказалась самой безобразной женщиной в мире. Она была тучна, точно оплывшая сальная свеча, а лицо ее с щелями глаз, утонувших в мясистой плоти век, казалось, некогда побывало в руках палача, ибо на том месте, где у любой другой женщины помещается нос, зияли две пустые дыры, ничем не обрамленные. Сверх того, переносье у ней было вымазано жирной черной мазью. И оттого содрогнулся Феодул, слыша, как эдакое страшилище именуют «госпожою».
Толмач передал темнику корзину с дарами, забрав ее из рук Афиногена. Темник небрежно осмотрел дары и отдал их своей жене.
Афиноген дождался дозволения говорить и тогда сказал, что явился с караваном и что везет различные товары к великому хану и хочет просить у того ярлык на торговлю в некоторых землях, где укажет ему хан. Для того и явился он, Афиноген, с товарищами в монгольские пределы. И потому он просит дозволения продолжать путь.
Тогда темник спросил, какие именно дары везет Афиноген великому хану. Ибо может так статься, что эти дары окажутся неугодны великому хану. И лучше было бы, показав их знающему человеку, определить заранее: будут они угодны повелителю вселенной или же нет.
На это Афиноген с похвальной осмотрительностью отвечал, что во всем полагается на милость Божью; что же касается даров, то великий хан их увидит сам, когда для того настанет подходящее время.
Темник был явно огорчен подобным ответом, однако больше о дарах для великого хана речи не вел, а вместо того спросил, будут ли греки пить кобылье молоко, ибо настал час для угощения. Афиноген сказал:
– Негоже, попав в дом к гостеприимному хозяину, пренебрегать его обычаем или угощением, если только они не понуждают отказаться от веры Христовой.
Толмач, по невежеству и умственной убогости, передал эту достохвально учтивую речь кое-как. Он вообще говорил перед темником плохо, нехотя, словно выцеживая слова сквозь щели между зубами. Однако темник Афиногена понял и добавил, в пояснение своего вопроса, что встречал уже людей, которые говорят о себе, будто они христиане и веруют в Распятого Бога. Многие из них ни за что не соглашаются даже омочить губы в кобыльем молоке, считая, что это – идоложертвенное. И оттого среди монголов их считают как бы хворыми.
Афиноген отвечал в том смысле, что не слыхивал о подобном запрете – употреблять в пищу кобылье молоко. Но существует запрет есть мясо животных, которые пали от старости или болезни. Таким ответом Афиноген сумел отчасти возвысить себя в глазах темника, и тот, смеясь тем скорым злым смехом, что припасен у каждого монгола для чужеземцев, велел подать молока.
Он называл это молоко на своем языке, и в ушах Феодула это наименование звучало как «космос». Феодул, человек отчасти образованный, знал, что латиняне этим словом поименовывают Вселенную, и оттого был весьма удивлен. Однако, памятуя о пьяницах, что для них вся Вселенная как бы заключается в нескольких глотках хмельного напитка, Феодул быстро смирился с подобным же заблуждением монголов. Кроме того, он так до конца и не уверился в том, что монголов можно вполне считать за людей, и даже увлекся было подсчетом человеческих и нечеловеческих элементов в их обличье, речи и укладе – подобно тому, как некогда сделал для псоглавцев, – но почти сразу сбился со счета и оставил свою затею как бессмысленную.
Когда приспела очередь Феодула пить молоко, он нашел его чрезвычайно кислым и вонючим и вследствие этого малопригодным для того, чтобы заменить кому-либо весь «космос». Но у монголов, по-видимому, с этим все обстояло иначе.
Наконец темник сказал Афиногену через толмача, что между монголами весьма уважают тех, кто привозит в их землю товары и драгоценные одежды из шелка, парчи или собольего меха, который именуется «королем над всеми мехами». Ибо это позволяет многим одеть перед, зад и плечи своих жен и дочерей в роскошные ткани и сделать их еще привлекательнее в своих глазах и перед богами, в том числе и перед Богом христиан. Вследствие этого монголы чрезвычайно заботятся о торговле и предают смертной казни только таких купцов, которые разоряются в третий раз, обманув тем самым своих доверителей. Но если они разорились и потеряли только тот товар, который был их собственностью, то их не казнят. И они могут, имея ярлык от великого хана, ездить до самого Китая и возить товары, и везде их будут принимать с почетом.
Высказав такое наставление, темник добавил, что даст греческим купцам охрану и своего толмача, чтобы им беспрепятственно продолжать путь. Купцы весьма обрадовались и благодарили темника.
* * *Несколько дней, проведенных в городе темника, показались Феодулу и долгими, и темными. Ночь провели в телеге под навесом – отчасти из страха за свою жизнь, отчасти же из опасения за товар, ибо не хотелось по беспечности лишиться ни того, ни другого. Когда настала ночь, Трифон заплакал от страха и слабости, и Афиноген, желая его утешить, дал ему несколько сладких сухарей с вином. Толмач, прибывший с караваном, на рассвете спешно уехал, не сказавши ни «здрасьте», ни «до свиданья».
К середине дня, когда купцы уже терялись, идти ли им дальше, не дожидаясь обещанной охраны, или же терпеливо медлить, надеясь на то, что темник сдержит слово, явился к ним новый толмач – низкорослый, хмурый и немногословный. Зубы у него были настолько мелкие, что даже отсутствие одного из передних не сразу бросалось в глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Вопреки обыкновению (СИ) - Екатерина Горбунова - Фэнтези
- "Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Демина Карина - Фэнтези
- Полководец - Елена Хаецкая - Фэнтези
- Золотой лук. Книга вторая. Всё бывает - Олди Генри Лайон - Фэнтези
- Дневники вампира - Елена Хаецкая - Фэнтези
- Дорога в Проклятые земли - Деметрий - Фэнтези
- Ворону не к лицу кимоно - Абэ Тисато - Фэнтези
- Ядовитый соблазн для графа (СИ) - Славина Мария - Фэнтези
- Архоны Звёзд - Элисон Бэрд - Фэнтези
- Коммуналка: Добрые соседи (СИ) - Лесина Екатерина - Фэнтези